Колдун на завтрак - Белянин Андрей Олегович - Страница 46

• Предыдущая
• 46/65
• Следующая

— Не понял? Вы же сами звали… вроде…

— Я тебя звал? Да кому ты тут нужен?!

— Вы же со мной про женитьбу поговорить хотели, — хлопнув себя по лбу, резко вспомнил я. — Ну там дочка губернаторская на выданье, а у вас мечтательность о годах молодых и голосочках ангельских под музыку Моцартову, нет? Значит, показалось…

— Пошёл вон! — вспыхнул дядя.

— А как насчёт Маргариты Афанасьевны с талией, которую и двумя пальцами обхватить можно? Вообще-то вы так скорее рюмку поднимаете…

— Пошёл вон, тебе говорят! Делом займись, балабол басурманский!

— А с женитьбою погодим или прям завтра ни свет ни заря попрёмся? Здрасте, губернатор Воронцов, отдавайте нам дочку с фортепьянами, не то украдём на кавказский манер, а вернуть забудем. Нет, лучше дочку вернём, а фортепьяно зажилим! У нас в полку ни одного, только трубы да барабаны, в походе пригодится небось, а? — уже от дверей уточнил я, хотя ответ в принципе знал заранее. Предсказуемо правда?

— Пошёл вон, в третий раз повторяю!!! Жениться он надумал, ага… Ты сперва с привидением этим собачьим разберись, жених хрен… ох, прости господи! — перекрестился дядя, тяжело вставая и одним лёгким рывком вскидывая всё ещё бессознательного ординарца на плечо. — Покуда с нечистью кусачей не разберёшься, чтоб и на глаза мне не попадался!

— Будет сделано, — козырнул я, вылетая в сени.

— Слышь, Иловайский, — требовательно донеслось вслед. — Сперва ведро воды из колодезя принеси, мне тут кое-кого макнуть надобно…

— Со всем моим удовольствием!

Без малейшего злорадства я приволок аж два ведра ледяной воды и поставил на крыльце. Рыжий ординарец хоть и относился ко мне с явным предубеждением, но за своего генерала, как вы видели, жизни не жалел! С саблей наголо кинулся на привидение, ни о чём не думая и ничего не боясь. За что и пострадал, а потом ещё и был приведён в чувство самым немилосердным способом. Так что его мат-перемат от резкого облития холодной водой догнал меня аж почти у нашей конюшни и даже разбудил Прохора…

— Какому кретину прорвало плотину аль его «фаберже» раздолбали на драже?!

— Всё в порядке, все свои. — Я успел поднять руки, не дожидаясь, пока он ещё и пальнёт, не разобрав спросонок. — Ты чего вскочил, тебе доктор больше спать велел!

— Уснёшь тут с вами… — Мой денщик, ворча, закутался в тулуп, а заряженный турецкий пистолет осторожно положил рядом.

— Фёдор Наумыч был?

— Собирался, да, видать, бутылка его задержала… А тебя где носило, ваше благородие?

Я только-только открыл рот, чтобы поделиться с ним своими подвигами, как за воротами раздались голоса и нашим взорам представилось упоительнейшее зрелище. Даже не знаю, какое слово в этой фразе стоило бы выделить особо. Наверное, все же «упоительнейшее»…

— И где же тут наш больной-с?

Первым вошёл пьяненький в дугу, но всё ещё очень бодрый лекарь-коновал-фельдшер нашего храброго полка. Рядом с ним не под ручку, но в обнимку семенил низенький толстый господин в партикулярном платье, такой степени умилённости, что, казалось, уже и лыка не вязал, зато кивал и подмигивал. И это личный врач губернатора?! Спаси и сохрани, Царица Небесная, заявится же такое на ночь глядя…

— Мы с коллегой посовещались и пришли-с к выводу, — значимо поднял вверх указательный палец Фёдор Наумович, потом задумчиво посмотрел на него, видимо потеряв мысль. Опустил, вновь поднял к носу, понюхал, лизнул ноготь, но, так и не вспомнив, с чего начал, решил повторить: — Мы с коллегой решили-с на один эксперимент-с… Клизма! Вот первостепенное решение-с всех проблем-с!

Наш лекарь, чуть пошатываясь, простоял целую минуту, наслаждаясь произведённым эффектом, ибо не только мы с Прохором впали в ступор, но и, по-моему, все лошади в конюшне дружно сделали в стойлах шаг назад, упираясь крупом в стену — не возьмёшь…

— Право, господа, клизма-с, чудная вещь! Просто дивная и очень полезная-с, если вдуматься. Она очищает кишечник, выводит-с из организма шлаки, помогает сбросить лишний вес, избавляет от запоров, лечит-с…

Щёлк!

— Это что такое? — не сразу въехал Фёдор Наумович, хотя его собутыльник как раз таки всё уловил с первого раза буквально на лету — спутать щелчок взводимых курков двуствольного турецкого пистолета ни с чем невозможно. Губернаторский врач громко икнул, вытащил из саквояжика здоровущую кожаную клизму и, всучив её нашему лекарю, тут же дал дёру.

Фёдор Наумович поправил пенсне.

— Прохор, поверьте, всё это для вашего же блага. Я, как врач-с, категорически утверждаю, что вливания в muskulus gluteus maximus делают-с чудеса! Вы будете-с у меня бегать как новенький. Конечно, от применения-с одной клизмы всех болезней разом не победишь, но две-с, три-с, может быть, даже четыре-с клизмы, и вы…

Первый выстрел заставил его присесть, второй — бросить в нас злосчастной клизмой и со всех ног кинуться догонять более умного товарища по непростой медицинской деятельности. Куда только алкоголь выветрился, ау?!

Я отобрал у старого казака ещё дымящийся пистолет и укоризненно покачал головой:

— Зря ты так, люди добра хотели, с мирными намерениями пришли, предупредили заранее, чего хотят, куда и почему… А ты в них стрелять. Нехорошо, дядя бы не одобрил.

— Да сам знаю, — огорчённо сплюнул Прохор. — Зазря только порох стратил, энтим аптечным пиявкам и одного подзатыльника на двоих хватило б, чтобы впредь не лезли к станичнику с такими предложениями… Лечить они меня вздумали… Клизмой?! Сами вон идите и лечите ею друг дружку по очереди!

Он ещё долго возмущённо распинался по этому поводу, а я всё не мог сообразить, что же меня тут так зацепило и не отпускает? Какую важную мысль пытался донести до нас вечно нетрезвый, но, как ни верти, опытный полковой врач? Что-то такое о разнообразии полезных свойств клизмы? Или я опять всё путаю?!

— Помолчи, а…

Мой денщик изумлённо заткнулся. Я не часто позволяю себе разговаривать с ним в таком тоне, но обстановка не располагала к миндальничанью. Конечно, он наверняка на меня обиделся, но и я сейчас был не в том настроении, чтоб лишний раз кого-то уговаривать.

— Сиди тут. Лучше спи. Я скоро. Главное, не стреляй больше ни в кого. И так на нас соседи косо смотрят, ни на одном дворе так часто не палят из обоих стволов, как у нас на конюшне. И не дуйся, вернусь живым — извинюсь.

Прохор тяжело вздохнул, скрипнул зубами и выудил из-под тулупа ещё один заряженный пистолет.

— Левый заряд — свинцовый, правый — серебряный. А коли ещё раз на меня наедешь, так не спущу… Сам с тобой пойти не могу, но хоть казаков возьми!

Я отрицательно покачал головой, коротко обнял его на прощанье и, быстро выйдя на улицу, уверенно зашагал по ночному селу. Мне не нужно было искать привидение аптекаря-оборотня, оно само меня найдёт. И раз мне передали для него чудный подарочек, очень полезный во всех смыслах, пусть только подойдёт поближе…

На чёрную свалку за селом вышел уже почти к полуночи. Нехорошее место, грязное. В деревнях, как правило, безотходное производство, но иногда случается закапывать то, что уж никак не используешь: если скотина от мора падёт, вещи всякие, какие от самоубийцы останутся или на которые порча наведена, собак бешеных, крыс дохлых, пауков страшных, гадюк битых, ну и всё такое…

Тоже ведь, что не сожжёшь, надо где-то зарывать, да и пепел нечистый стараются по ветру не развеивать, мало ли кому какую заразу занесёшь, а сырая земля всё примет, все мы, чистые и нечистые, из неё вышли, по ней ходим, в неё же уйдём.

Я довольно быстро отыскал неприметный бугорок уже засохшей степной земли. На нём не было ни единой травинки, казалось, даже случайно долетавшие листья каким-то образом избегали касаться этого места. Вот здесь хлопцы и закопали порубанный на куски труп гиены. Ожить после такого, конечно, невозможно, но, видимо, слишком велика была жажда крови у покойного аптекаря, если он сумел хоть так вернуться. Привидением запросто не становятся, как правило, этому предшествует неожиданная смерть, без веры и покаяния, недоделанные дела, неисполненные клятвы, испуг, ненависть, долг…

• Предыдущая
• 46/65
• Следующая