Таня Гроттер и птица титанов - Емец Дмитрий Александрович - Страница 47

• Предыдущая
• 47/66
• Следующая

– Я что-то не то ляпнула? – спросила Таня.

– Думаешь, я не понимаю, на что ты намекала? – Великая Зуби высоко задрала подбородок. – Что с Готфридом невозможно разговаривать! Ну и что? Со многими хорошими людьми невозможно разговаривать! Со мной, например! Возражения?

Таня оставила Готфрида в покое и начала спешно искать новую тему.

– Э-э… Сарданапал – великий маг! С ним, наверное, интересно поболтать о магии! – ляпнула она.

Великая Зуби громко фыркнула. Ее челочка дернулась, как грива у пони.

– Ничуть! С ним как раз невозможно «болтать о магии»!

– Почему?

– Запомни, девочка! Ловелас начинает трещать о женщинах, когда стареет. Писатель учит писать, когда исписывается. Сарданапал – величайший маг. Говорить с кем попало о магии он не будет. Тем более «болтать». Все! Мы пришли.

Великая Зуби остановилась. С двери на Таню рычал золотой сфинкс. Рычание было таким яростным, что долетали капельки слюны. Зуби удивленно посмотрела на сфинкса и, подойдя к двери, решительно постучала. Выглянувший академик прикрикнул на сфинкса и провел Таню в кабинет.

– Ну и ну! Раньше вы вроде неплохо ладили! Чего это на него нашло? – Сарданапал весело смотрел на Таню. Кончики расшалившихся усов оплетали дужки очков, как виноградные лозы.

Дверь продолжала вздрагивать. Сквозь створку проступали то когти, то морда, то конец гибкого, сердито хлещущего хвоста.

– Может, я пропахла гарпиями? – предположила Таня.

Академик тревожно потянул носом.

– Сколько раз просил Тарараха оборудовать для лечения гарпий отдельное место! Но хватит об этом! Таня, как ты относишься к тому, что в подвале Тибидохса появились гекатонхейры?

– Титаны? Положительно! Нет? Тогда отрицательно! – попыталась угадать Таня.

– Лучше относись положительно, – серьезно сказал Сарданапал.

– Почему?

– Потому что титаны хотят сообщить нечто важное. Только тебе и никому другому.

Тане показалось, что она ослышалась.

– МНЕ? Почему мне? Почему не вам?

Глаза у Сарданапала стали строгими.

– Это и я хотел узнать: почему тебе?

– Не знаю, – честно ответила Таня.

Академик, помедлив, кивнул.

– Я тебе верю… В общем, непонятная история! Готфрид Бульонский уверяет, что слышал повторяющийся рокот: «Та-я Гро! Та-я Гро!» Но Готфрид слышал его через стену, приглушенно и не сразу догадался, что зовут именно тебя.

Новость Таню не обрадовала. Она поинтересовалась, не раздавят ли ее титаны.

– Когда-то ты была у них и уцелела! Хотя если ты откажешься – я пойму. Гекатонхейры, как создания первомира, чужды лукавства. Они идут на контакт только с теми, у кого истинная мысль равна истинному чувству, а истинное чувство тождественно истинному желанию. В любом другом случае могут и прихлопнуть.

– Как это «чужды лукавства»? То есть им нельзя врать? – забеспокоилась Таня.

Танья Грутти врала великолепно, изобретательно, художественно, с огоньком. Неостановимо врала. Так врут только гуманитарии, у которых фантазия и явь давно перемешались. Если бы ей сказали: «Не соври за день ни разу, и мы дадим тебе мешок золота!», то Таня и тут не смогла бы удержаться. Разве что зашила бы себе рот нитками. Но и тогда бы соврала. Хоть жестом, хоть взглядом, хоть мимикой, хоть пожатием плеч, но соврала бы.

Академик распутал мизинцем упрямые усы, которые от досады полезли ему в ноздри.

– Пп… чих… рости!.. Всякое изреченное слово имеет свою цель. Не только правду ли мы сказали, но и зачем мы ее сказали. Чтобы обидеть? Обрадовать? Поддержать? Самоутвердиться? Спасти? Втоптать в грязь? Что мы действительно говорим, когда произносим: «Ну как ты?», «Я соскучился» или «Как дела?» Может, мы говорим «Я соскучился», просто потому что нам не об кого почесать язык? Или спрашиваем «Как дела?», надеясь услышать, что все плохо? Поняла?

Таня поняла в основном то, что ее грузят чем-то муторно-нравственным.

– Хорошо. Сейчас покажу! – Сарданапал щелкнул пальцами.

Карта Тибидохса, вытканная на старом ковре, ожила, а затем один из ее участков укрупнился. Таня увидела Пупсикову. Дуся поздоровалась с Медузией, сердечно так поздоровалась, с широченной улыбкой, а та лишь рассеянно дрогнула змеешипящей шевелюрой. Лицо у Дуси вытянулось от обиды.

– Что мы видим? Учительницу, которая плюнула ученице в душу? Так? – спросил Сарданапал.

– Примерно.

– Пусть так. А теперь смотрим сюда! – Сарданапал снова щелкнул пальцами. Дуся и Медузия исчезли, а на ковре появились строгие ряды магических формул.

– Что-то понимаешь?

– Э-э… не особо!

– Шурасик бы понял! Ну ничего. Переходим сразу к ответу. Вот цифры. Итак, сердечная улыбка Пупсиковой была сплошной липой, а бурчание Меди вполне соответствовало ее обычному уровню приветливости с учетом усталости. Истинный вес бурчания Медузии где-то… ну-ка посмотрим… 0,9 лояля. Не много, но при желании можно округлить до искренности, зато роскошная улыбка Пупсиковой… ну-ка… 0,00001 лояля! Без комментариев.

Доказывая, что Сарданапал прав, зеркало запоздало показало Дусю, высунувшую колбасного цвета язык в спину скрывшейся Медузии.

– То есть если бы Дуся так улыбнулась титанам, они бы ее…

– … в лепешку! – уверенно закончил Сарданапал.

– Из-за такой ерунды?

– Для созданий первомира ложь не ерунда. Даже незначительная. Пока в тебе есть хоть капля лжи, ты всегда будешь орудием мрака. Поначалу люди будут тебе верить, но однажды разберутся в тебе и тогда не поверят и настоящей правде.

– М-м-м… – промычала Таня. Разумеется, Сарданапал говорил обобщенно, но ей очень не понравилось это «ты» и «тебе».

– В общем, будь осторожна с титанами, Танюш! И обязательно возьми с собой Поклепа Поклепыча и Готфрида. Они помогут пробиться сквозь нежить в подвалах. Сама не суйся – зажрут. Титаны гонят ее из глубин, а нежити на поверхности скверно, вот она и бесится.

Таня снова что-то промычала. Лезть к титанам ей не хотелось. Сарданапал истолковал ее мычание по-своему.

– Я знаю, что Ванька с Тарарахом любят поиграть в сталкеров. Изучили все подвалы и прячут там своих сомнительных зверушек, которые иначе перекусали бы весь Тибидохс! Однако с Готфридом ты их все равно не сравнивай!

Таня пообещала не сравнивать. По возникшей в разговоре паузе она поняла, что главное сказано и пора уходить, но… мешкала.

– Можно прочитать самое страшное пророчество Древнира? Хотя бы одним глазком взглянуть! – выпалила Таня.

– В этой жизни можно все. За исключением того, чего нельзя, – строго ответил Сарданапал.

Таня не любила в жизни двух вещей: того, как хмурится Глеб, и слова «нельзя».

– Что? Никак?

– Свиток с пророчеством был украден во время войн с нежитью. Со дня на день ожидали захвата Тибидохса. И вот один из учеников понадеялся, что, если отдаст его врагу, ему сохранят жизнь.

– И ему ее сохранили?

– Предателей никто не любит, в том числе и нежить. Они его даже есть не стали. Просто тихо-мирно посадили на кол. Хорошо, что я знаю все пророчества Древнира наизусть. У тебя хорошая память?

– Хорошая! Но в основном на неважные вещи, – скромно сказала Таня.

– Ну, тогда считай эту вещь неважной!

Сарданапал читал быстро и нарочито без выражения, лишь изредка выделяя голосом одно или другое слово:

• Предыдущая
• 47/66
• Следующая