Опасный след - Робертс Нора - Страница 49

• Предыдущая
• 49/101
• Следующая

Фиона взяла бокал, стала медленно цедить вино.

— Они расшевелили призраков, но к этому я была готова. Они выследили, откуда шарф, тот, что мне прислали. Точно такой, какими удушили трех жертв. Убийца купил дюжину в одном магазине около тюрьмы. Где сидит Перри. Растаяла самая слабенькая надежда на то, что это чья-то мерзкая шутка.

— И какие меры они предпринимают? — спросил Саймон, еле сдерживая забурлившую ярость.

— Следят, изучают, анализируют, как обычно. Контролируют Перри, его контакты, его корреспонденцию, предполагая, что он и этот, новый, знакомы. Возможно, они свяжутся с тобой. Я им сказала, что ты здесь ночуешь.

Фиона подтянула к подбородку согнутые в коленях ноги.

— Мне пришло в голову, что в данный момент я не самый удачный партнер. Обычно я не такая. Я неназойливая, я самостоятельная и предпочитаю самостоятельность. Но сейчас… В общем, если хочешь взять тайм-аут, я приму это.

— Нет, не примешь.

— Приму. — Фиона повернула голову и прямо посмотрела ему в глаза, и он заметил в них робкий огонек. — Я подумаю, что ты черствый, эгоистичный ублюдок, но я приму.

— Я черствый, эгоистичный ублюдок, но я не трус.

— Ты не черствый, не эгоистичный, не ублюдок, не трус. Ну, может, немножко ублюдок, но это часть твоего обаяния. Саймон, пропала еще одна женщина. Тот же типаж.

— Где?

— В Орегоне, чуть севернее границы с Калифорнией. Я знаю, что он сейчас с ней делает, чувствую, как ей страшно, как она растеряна. Она не верит, не может поверить, что это происходит с ней. И я знаю, что, если она не найдет выход, если не бросит вызов судьбе, через несколько дней в неглубокой могиле найдут ее тело. С красным шарфом на шее, с номером на руке.

«Надо как-то ее отвлечь, — подумал Саймон. — Самообладание подразумевает переключение эмоций на логику».

— Почему Перри выбирал студенток спортивного сложения?

— Что?

— Ты наверняка думала об этом, как федералы и психиатры. Ведь это не просто так.

— Да. Его мать была такой. Спортсменка, бегунья. Чуть не попала в олимпийскую команду, когда училась в колледже. Она забеременела, бросила карьеру и в конце концов оказалась ожесточенной, разочарованной матерью двоих детей, женой религиозного фанатика. Она бросила их — мужа, детей, просто сбежала в один прекрасный день.

— Пропала без вести.

— Могла бы. Только она жива и здорова. Федералы нашли ее, когда идентифицировали Перри. Она живет — или жила — недалеко от Чикаго. Преподает физультуру в частной школе для девочек.

— А почему красный шарф?

— Перри подарил ей красный шарф на Рождество, когда ему было семь лет. Она сбежала пару месяцев спустя.

— Значит, он убивал свою мать.

— Он убивал девушку, которой была его мать до того, как забеременела, до того, как вышла замуж за человека, который — по словам его матери и всех, кто их знал, — избивал ее. Он убивал девушку, о которой она все время вспоминала, счастливую студентку, перед которой простиралась прекрасная жизнь, пока она не совершила ошибку, пока не осталась с ребенком на руках. К такому выводу пришли психиатры.

— А ты что скажешь?

— Я скажу, что все это чушь, предлог, чтобы причинять боль и страдания, вызывать страх. Точно как тот, кто убивает сейчас, использует в качестве предлога Перри.

— Ты так думаешь из-за того, что Перри сделал с тобой. Мотивация имеет значение.

Фиона поставила бокал на столик.

— Ты действительно думаешь…

— Заткнись. Я скажу тебе, что я думаю. Мотивация имеет значение, так как причина того, что ты делаешь, связана с тем, как ты это делаешь, с кем или для чего ты это делаешь. И, может быть, с тем, что ты видишь в конце… если заглянешь подальше в будущее.

— Мне плевать, почему он убил всех тех женщин и Грега, почему он пытался убить меня. Плевать.

— А не должно бы. Ты знаешь их мотивацию. — Он указал на собаку. — Игра, похвала, вознаграждение — желание угодить тем, кто дает все это. Это знание позволяет тебе хорошо делать свое дело.

— Я не понимаю…

— Я не закончил. Он был мастером своего дела. И попытка сделать то, что он не умел, — отклонившись от своего стереотипа, — привела к его поимке.

— Он хладнокровно убил Грега и Конга. — Фиона рывком поднялась с кресла. — Ты называешь это отклонением? — Саймон пожал плечами, снова взялся за свой бокал. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Потому что тебе больше нравится злиться.

— Естественно. Я человек. У меня есть чувства. Я любила его. Ты когда-нибудь кого-нибудь любил?

— Так сильно — нет.

— А Нина Аббот?

— Боже, нет. — Искренний испуг и насмешка не позволили подвергнуть сомнению искренность его слов. — Ничего подобного.

— Послушай, она красивая, талантливая, сексуальная, умная.

— Сука. — Саймон довольно хохотнул. — Ты сама напросилась. Она мне нравилась, кроме тех моментов, когда срывалась с катушек, что, как я теперь понимаю, случалось чертовски регулярно. Сначала она просто выпускала пар, потом стала устраивать спектакли. Ей нравились спектакли. Нет, она до смерти обожала спектакли. В отличие от меня. Вот и все.

— А я думала, что между вами было больше, чем…

— Не было. И сейчас речь не обо мне.

— То есть ты ждешь от меня логических, объективных рассуждений о Греге, о Перри, обо всем этом деле. По-твоему, я должна анализировать, когда…

— Делай что хочешь, черт побери, но если ты не будешь думать, если не отстранишься и не посмотришь на всю ситуацию в целом, стреляй хоть целыми днями — не поможет. Ради бога, Фиона, невозможно держать пистолет в руках двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Ты будешь пристегивать его к поясу, когда ведешь занятия, едешь в город за бутылкой молока? Так ты собираешься жить?

— Если придется. Ого, ты злишься. По тебе не скажешь, потому что ты скрытный. Но ты злишься. С того самого момента, как примчался сюда. Пару раз это проскользнуло, только я не сразу поняла.

— Нам обоим больше идет злость.

— Да, потому что, когда ты не злишься, ты Саймон Надери-Задницу. Ты приезжаешь сюда каждый вечер. Наверное, в этом тоже есть злость. Ты бросаешь свои дела, суешь какие-то вещи в рюкзак и едешь ко мне. Ты ничего не оставляешь за собой, только если забываешь, ведь ты неаккуратный. И ты должен делать это каждый день.

Ей опять удалось вырулить разговор на него. Одаренная женщина.

— Ничего я не должен.

— Это правда. — Фиона кивнула, отпила вина. — Да, это правда. Ты получаешь еду и секс, но приезжаешь не из-за них. Не только из-за них. Конечно, это тебя в определенной степени раздражает. Я недостаточно ценила тебя.

— Я не зарабатываю себе очки.

— Да, тебе плевать на оценки и тому подобное. Ты делаешь то, что ты хочешь, а если появляются обязательства — собака, женщина, — ты придумываешь, как с ними справиться, и продолжаешь делать то, что ты хочешь. Если есть проблемы, их нужно решить. Отметить, отрезать, подогнать детали, пока все не заработает так, как ты хочешь. — Фиона поднесла бокал к губам, сделала глоток. — Как здесь с поисками мотивации?

— Неплохо, если это было обо мне.

— Отчасти, на мой взгляд. Послушай, все было нормально, пока у нас был роман. У меня никогда прежде не было настоящего романа, поэтому для меня все было новым и волнующим, сексуальным и простым. Очень привлекательный парень, от которого у меня мурашки по коже. Достаточно много общего и достаточно разного, чтобы поддерживать интерес. Парень мне нравится, и, вероятно, отчасти потому, что он так отличается от моих знакомых. Я думаю, то же самое справедливо и для твоего отношения ко мне. Но я не сознавала или, по меньшей мере, не признавала изменений. Роман превращается в отношения.

Фиона сделала еще глоток, вздохнула:

— Вот почему мы здесь, Саймон. У нас уже отношения. Хотели мы их или нет. Были готовы к ним или нет, но у нас отношения. И пусть это глупо, бесполезно и неправильно, в глубине души я чувствую, что предаю Грега. Поэтому я предпочитаю злиться. Мне не хочется признавать, что у нас с тобой не легкий, беспроблемный романчик, который можно прервать в любой момент.

• Предыдущая
• 49/101
• Следующая