Баллада о блуждающей пуле - Кинг Стивен - Страница 8
- Предыдущая
- 8/19
- Следующая
«Бедная женщина», — тихо сказала жена писателя. «Но вечер вышел потрясающе успешным», — сказал редактор. «Рэг употребил все свое обаяние, и, по словам Джейн, он действительно был очень обаятельным. Она не видела его таким года три. Скрытность и мрачность исчезли. Не было больше нервных подергиваний. Он больше не подскакивал невольно и не оборачивался в ужасе, когда кто-нибудь открывал дверь. Он пил пиво и беседовал о последних новостях, которые обычно обсуждались в те мрачные, тусклые дни, — о войне, о том, найдутся ли добровольцы, о волнениях в городах и тому подобном».
«Всплыл тот факт, что он является автором „Антиподов“. Все были поражены. Трое или четверо из них читали этот роман, и, держу пари, остальные не стали задерживаться по пути в библиотеку».
Писатель засмеялся и кивнул. Ему подобные ситуации были хорошо знакомы.
«Итак», — сказал редактор. «Мы ненадолго оставим Рэга Торпа с его женой, без электроэнергии, но счастливее, чем когда бы то ни было за долгое, долгое время…»
«Хорошо, что он не пользовался электрической машинкой», — вставил агент.
«…и вернемся к Редактору. Прошло две недели. Лето кончалось. Редактор, разумеется, не раз нарушил данное себе обещание не пить, но все-таки ему удавалось сохранять вполне приличный вид. Дни шли своим чередом. На мысе Кеннеди готовились к запуску человека на Луну. На стендах в магазинах был выставлен новый номер „Логана“ с Джоном Линдсеем на обложке, и как всегда его почти никто не покупал. Я заполнил бланк договора на рассказ „Баллада о блуждающей пуле“, автор — Рэг Торп, право на первую публикацию в периодической печати, предполагаемая публикация — январь 1970 года, предполагаемая сумма — восемьсот долларов (в то время это была стандартная цена за ведущий рассказ номера)».
«Меня вызвал мой начальник, Джим Дохеган. Не мог ли бы я зайти к нему? Я рысью вбежал в его кабинет в десять часов утра, в своей наилучшей форме. И только потом я вспомнил, что у Джейни Моррисон, его секретарши, был абсолютно похоронный вид».
«Я сел и спросил у Джима, чем я ему могу быть полезен, или он — мне? Не могу отрицать, что имя Рэга Торпа мелькнуло у меня в голове. Хороший рассказ был большой удачей для „Логана“, и я ожидал услышать несколько поздравлений на этот счет. Так что вы можете себе представить, как ошарашен я был, когда он пододвинул ко мне два заполненных договора. На рассказ Торпа и новеллу Джона Апдайка, которую мы планировали сделать ведущим материалом февральского номера. На обоих договорах стоял штамп „Не утверждаю“.
«Я посмотрел на отвергнутые договоры. Я посмотрел на Джимми. Я никак не мог собраться, чтобы понять, что все это значит. Голова не работала. Я посмотрел вокруг и увидел раскаленную электрическую плитку. Джейни приносила ее в кабинет каждое утро и включала ее в сеть, чтобы у шефа всегда был свежий кофе, когда он захочет. Три года или больше вся редакция упражнялась в остроумии по поводу этой плитки. Одна мысль вертелась в моей голове: если эту штуку выключить из сети, я смогу все обдумать. Я знаю, если выключить ее из сети, я смогу во всем разобраться». Я спросил: «В чем дело, Джим?»
«Мне очень жаль, что именно мне приходится сообщать тебе об этом, Хенри», — сказал он. Но «Логан» перестает печатать художественную литературу с января».
Редактор сделал паузу, чтобы снова закурить. Он нашарил свой портсигар, но он оказался пустым. «У кого-нибудь не найдется сигареты?» Жена писателя протянула ему пачку «Салема». «Спасибо, Мэг».
Он закурил, погасил спичку и глубоко затянулся. Огонек заалел в темноте.
«Я уверен, что Джим счел меня сумасшедшим», — сказал он. «Я спросил, не возражает ли он, и, не дожидаясь ответа, наклонился вперед и выдернул вилку из розетки».
«Он широко раскрыл рот от удивления и спросил: „Какого дьявола, Хенри?“
«Мне трудно сосредоточиться, когда в сеть включены электроприборы», — ответил я. «Нарушает биотоки мозга». И это, похоже, действительно было так, потому что с отключенной плиткой я смог гораздо более ясно представить себе ситуацию. «Означает ли это, что я уволен?» — спросил я его.
«Не знаю», — сказал он. «Это решают Сэм и правление. Я действительно не знаю, Хенри».
«Я мог бы многое ему сказать. Я думаю, Джимми ожидал, что я буду умолять оставить меня на работе. Знаете ли вы выражение „оказаться с голой жопой на морозе“? Так вот, я боюсь, что вы никогда по-настоящему не поймете его значения, до тех пор пока не окажетесь главой неожиданно исчезнувшего отдела».
«Но я не стал его просить сохранить мне работу и не стал беспокоиться о судьбе литературного отдела „Лога-на“. Я беспокоился о рассказе Рэга Торпа. Я сказал, что мы могли бы напечатать его под занавес в декабрьском номере.
Джимми ответил: «Это невозможно, Хенри. Декабрьский номер забит до отказа. Ты прекрасно об этом знаешь. А ведь мы говорим о десяти тысячах слов». «Девяти тысячах восьмистах», — уточнил я. «Забудь об этом, Хенри», — сказал он. «Но мы можем выкинуть искусство», — сказал я. «Послушай, Джимми. Это великий рассказ. Возможно лучший из наших рассказов за последние пять лет».
«Я прочел его», — сказал Джим. «Я знаю, Хенри, что это великий рассказ. Но мы просто не можем себе это позволить. Ни в декабре. Ни на Рождество. Ради Бога, мы ведь не можем положить читателям под рождественскую елку рассказ о том, как герой убивает свою жену и ребенка. Ты, по-моему, просто…» Он запнулся. Но я заметил, как он посмотрел на плитку. С таким же успехом он мог произнести это и вслух, верно?»
Писатель медленно кивнул, не сводя глаз с той черной тени, в которую превратилось лицо редактора.
«У меня начала болеть голова. Сначала совсем несильно. Снова стало трудно собраться с мыслями. Я вспомнил, что у Джейни Моррисон на столе была электрическая точилка для карандашей. И все эти лампы дневного света в кабинете Джима. Электрообогреватели. Торговые автоматы внизу в холле. Все это чертово здание было пропитано электричеством. Удивительно, как кто-то вообще мог в нем работать. Именно в тот момент, мне кажется, мной начала овладевать навязчивая идея. Мысль о том, что „Логан“ потерпит крах, потому что никто не способен трезво мыслить. А никто не мог трезво мыслить, потому что все мы набились битком в высотное здание, которое функционирует с помощью электричества. Наши биотоки пребывают в полном беспорядке. Я помню, как я подумал о том, что если бы доктора сняли с кого-нибудь электроэнцефалограмму, график получился бы очень странным. С высокими, острыми альфа-пиками, которые свидетельствуют о злокачественной опухоли в мозгу».
- Предыдущая
- 8/19
- Следующая
