Ночной эфир - Робертс Нора - Страница 39

• Предыдущая
• 39/47
• Следующая

Не отрываясь от блокнота, куда он что-то записывал, Бойд кивнул:

— Продолжай.

— Записки становились все более личными. Не то чтобы они содержали какие-то сексуальные намеки, скорее были чрезмерно эмоциональными. Только раз он вышел из себя. Это было когда он показал мне свою татуировку. Два скрещенных кинжала на груди. Это было настолько не в его духе, даже странно. И я сказала, что, по-моему, очень глупо с его стороны так уродовать свое тело. Мы были на улице, на стоянке. Я в тот день очень устала, все меня раздражало, а тут еще этот мальчишка расстегивает рубашку и хвастается своей глупой татуировкой. Он расстроился. На самом деле даже разозлился. Это был единственный раз, когда я видела его в ярости. Он сказал, что такая же татуировка у его брата, а значит, она не глупая, а прекрасная.

— У его брата? — повторил Бойд.

— Да.

— У него не было братьев.

Силла перестала выкручивать пальцы.

— Нет, у него был брат. Он упоминал о нем пару раз.

— Он называл его по имени?

— Нет. — Она немного подумала и произнесла уже более уверенно: — Нет. Он просто вскользь говорил, что его брат живет в Калифорнии. Что они не виделись уже несколько месяцев. Что хотел бы познакомить меня с ним. Что-то вроде того.

— У него не было братьев. — Алтея перелистала папку и вернулась к первой странице. — Он был единственным ребенком.

Силла покачала головой:

— Значит, он все выдумал.

Нет. — Бойд посмотрел сначала на Алтею, потом на Силлу. — Не думаю, что человек, которого мы ищем, всего лишь плод воображения Джона Макгиллиса.

Голова болела невыносимо. В висках пульсировало, в ушах стоял несмолкаемый звон. Слишком много всего произошло за одно утро. Телефонный звонок, признание Ника, визит в полицейский участок, неприятные воспоминания детства. Самоубийство Джона Макгиллиса.

Первый раз в жизни Силле захотелось закрыться в спальне, запереть дверь на замок, принять снотворное и забыться сном без сновидений. Дать себе несколько часов покоя. Без страхов, надежд и чувства вины.

Но все же больше, гораздо больше, она хотела опять взять свою жизнь в собственные руки. Раньше ей казалось, что иначе и быть не может. Но все изменилось.

Бойд вошел в дом вместе с ней. Силла не знала, о чем с ним говорить. Она слишком устала, чтобы спорить. Тем более что любые споры, как она чувствовала, тут бесполезны. Он не откажется от дела. Он не поверит, если она станет доказывать, что у них нет будущего. Он просто отказывается понимать, что и в том и в другом случае она пытается сделать так, чтобы было лучше для него.

Она сразу прошла на кухню. Там, в шкафчике над раковиной, они хранили лекарства. Силла вытряхнула из пузырька три таблетки аспирина, налила в стакан воды из-под крана и проглотила их.

Бойд молча наблюдал за ней. Она двигалась вполне уверенно, почти на автомате, только немного слишком резко. Силла ополоснула стакан, поставила его на полку и замерла, глядя в окно.

На заднем дворе росли нарциссы. Они еще не распустились. Стройные зеленые стебли покачивались на ветру. Нежно-желтые бутоны готовы были вот-вот раскрыться, обещая новую весну, новое счастье. Она и не знала, что они там есть, когда покупала дом.

Жаль, что они еще не цветут. Хорошо было бы сейчас взглянуть в окно и увидеть прелестные бело-золотистые звездочки. Разве можно назвать жизнь плохой, если ты смотришь в свое окно и видишь, что распустились нарциссы?

— Ты ела сегодня? — спросил Бойд.

— Я не помню. — Силла сложила руки на груди и посмотрела на деревья. Ветки уже окутала едва заметная светло-зеленая дымка. Интересно, скоро ли развернутся почки? И когда листья начнут давать тень? — Но я не голодна. Если хочешь есть, наверное, в холодильнике что-нибудь найдется.

— Может, тогда приляжешь? — Он погладил ее плечи.

— Я сейчас не смогу уснуть. — Силла тихо вздохнула и накрыла его ладонь своей. — Через несколько недель мне придется стричь лужайку. Наверное, это здорово. У меня никогда еще не было собственной лужайки, которую нужно было бы подстригать.

— Можно мне прийти и насладиться этим зрелищем?

Она улыбнулась. Этого он и добивался.

— Мне здесь нравится, — тихо сказала Силла. — Я имею в виду не только дом. Хотя это очень много для меня значит — стоять вот тут и видеть то, что мне принадлежит. Мне нравится это место. Знаешь, с тех пор, как я уехала из Джорджии, я нигде и никогда не чувствовала себя дома. Более того, я даже не думала об этом, пока не приехала сюда. А здесь вдруг поняла — я опять дома.

— Иногда без всяких поисков находишь то, что тебе нужно.

Ока знала, что Бойд говорит о любви. Но пока еще эта тема ее пугала.

— Тут небо такое голубое, что глазам больно. Ветер разгоняет все облака, и кажется, что дома нарисованы на синем фоне. И еще видно горы. Ты стоишь себе на углу в час пик, ждешь, когда загорится зеленый на светофоре, и смотришь на горы. Я хотела бы здесь жить.

Он развернул ее к себе.

— Ты здесь и живешь.

— Я никогда не верила, что на свете может быть что-то постоянное, неизменное. Хотя, наверное, я как раз начинала об этом задумываться. До того, как все это случилось. Но я не смогу остановиться, остаться насовсем в Денвере или где-нибудь еще до тех пор, пока я боюсь. Бойд. — Она обхватила его голову ладонями и пристально всмотрелась в лицо, словно пытаясь запомнить каждую черточку, каждую подробность. — Я говорю не только о месте жительства, но и о том, чтобы принадлежать одному человеку. У меня в жизни нет и не было никого дороже тебя. Разве что Дебора. Но я знаю, что этого недостаточно.

— Ты ошибаешься. — Он поцеловал ее. — Это как раз все, что нужно.

Силла сокрушенно покачала головой:

— Ты не хочешь ничего слушать.

— Опять ошибаешься. Я слушаю тебя, Силла. Просто я не всегда соглашаюсь с тем, что ты говоришь.

— Не нужно соглашаться. Нужно принять это как данность.

— Знаешь, что я тебе скажу? Когда все закончится, мы с тобой сядем и как следует поговорим о том, с чем мы оба должны согласиться и что принять как данность.

— Когда все закончится, тебя может уже не быть в живых. — Новая мысль пришла ей в голову. Силла сжала его руку. — Ты правда хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

— Ты же знаешь.

— Если я соглашусь на твое предложение, ты откажешься от дела? Мной займется кто-то другой, а ты пообещаешь уехать в дом в горах и не выходить оттуда, пока этого мерзавца не поймают.

Бойд ощутил одновременно горечь и гнев, но овладел собой.

— Подкуп государственного служащего — это преступление.

— Я не шучу.

— А жаль. — Его глаза стали колючими. — Лучше бы это была шутка.

— Я выйду за тебя замуж и сделаю все от меня зависящее, чтобы ты был счастлив, если ты сделаешь для меня эту единственную вещь.

Бойд отпустил ее и отступил на шаг назад.

— Так мы не договоримся, О'Роарки.

— Черт! Бойд!

Он все-таки не выдержал.

— По-твоему, это что, торг? То, что хочешь ты, в обмен на то, чего хочу я? Черт тебя подери, мы же говорим о браке! Это соединение двух жизней, двух судеб, а не бартерная сделка! Что дальше? Я бросаю работу, а ты соглашаешься родить от меня ребенка?

От шока и стыда Силла на пару минут буквально потеряла дар речи. Она протянула к нему обе руки.

— Прости меня. Прости, пожалуйста, — выговорила она. — Я не хотела, чтобы это так прозвучало. Я не знала… Просто я все время думаю о том, что он сказал сегодня. Как он это сказал. И я не могу представить свою жизнь без тебя. Это… хуже смерти.

— Я с тобой. — Он снова обнял ее. — И всегда буду с тобой. С нами ничего не случится.

Она прижалась к нему крепче и уткнулась лицом в его шею.

— Не сердись. У меня сейчас нет сил ссориться.

Бойд погладил ее по волосам. Как можно на нее сердиться?

— Тогда отложим ссору на потом.

Ей не хотелось думать, что будет потом. Важно лишь то, что происходит здесь и сейчас.

• Предыдущая
• 39/47
• Следующая