Паутина - Чубарьян Александр Александрович "Sanych" - Страница 24

• Предыдущая
• 24/70
• Следующая

Удобное место для засады во время бандитской стрелки. В роще неподалеку посадить несколько снайперов, узкую дорогу перегородить грузовиком и… сколько тут квадратных метров, пропитанных кровью?

Жуткое место. Ник поежился, то ли от холода, то ли от неприятного ощущения тревоги.

– Куда дальше?

– Все, йопт, – ответил Хохол, обходя машину. – Мы в точке назначения.

– И что я тут должен увидеть?

– Вроде бы всю свою жизнь за несколько секунд.

– Что?

– Руки подними.

Ник опустил глаза. Хохол держал в руке пистолет, направленный ему в живот, и, кажется, собирался нажать на спусковой крючок.

– Эй, эй, ты чего? – Ник миролюбиво поднял руки, всем видом показывая, что готов вести любой диалог. – У меня денег нет, наркоты тоже.

– Если бы ты запросил информацию о «Хохол пикчерз» у «Синдиката Д» или этого, как его… в общем, ты бы узнал, чем я зарабатываю на хлеб, – сказал Хохол. – Но ты пожадничал… Руки выше подними.

– Я не пожадничал, времени не было запрос делать, – признался Ник. – Слушай, я о «Хохол пикчерз» узнал несколько часов назад, в самолете, от человека, которого я раньше никогда не видел.

– Не важно, как ты узнал, важно только то, что ты узнал. – Хохол сочувственно вздохнул. – В общем, тут такое дело… Просто тебя заказали еще два месяца назад.

Он сказал это настолько обыденным тоном, словно речь шла о коробке спичек.

– Как заказали? Убить? Кто? – спросил Ник, чувствуя, как ноги становятся ватными.

– Синка, – ответил Хохол. – Открытый контракт на то, что, если кто-то из вас появится здесь в течение двух месяцев после ее отъезда и будет ее искать, его надо ликвидировать.

– Что?! – воскликнул Ник.

Он стоял оглушенный, не желая верить в то, что услышал. Синка заказала его и Лекса какому-то местечковому киллеру? Бред. Возможно, к Лексу у нее и были какие-то счеты, но его, Ника, за что?

«Этого не может быть!» – билась в голове одна-единственная мысль.

Все, кто попал в паутину, обречены. Мусорщик сказал так, а еще, кажется, что у владельца паука не бывает случайностей. Все заранее просчитано и предусмотрено. И если рядом нет лисы, то последняя взятка будет всегда у паука.

– Если тебе интересно, то цена контракта – пятьдесят тысяч долларов.

Дуло пистолета зловеще качнулось.

– Нет, нет, погоди… – забормотал Ник.

– Да я и так уже погодил, – хмыкнул Хохол. – Не убил сразу, а стою вот, разговариваю с тобой. А знаешь почему?

– Слушай, Хохол… Хохол, да? Как тебя по имени? Впрочем, не важно… слушай, тут какая-то ошибка.

Губы так предательски тряслись от страха, что Ник ненавидел себя в этот момент. Но поделать ничего с этим не мог. Потому что он очень, очень хотел, чтобы Хохол успел его выслушать и ни в коем случае не нажал на спусковой крючок.

– Мы с ней друзья. Мы больше, чем друзья. Я ищу ее, чтобы поговорить. Просто задать несколько вопросов и уйти, если она этого захочет. Понимаешь? Настоящее определяется будущим и создает прошлое. Это понимаешь?

Хохол с подозрением посмотрел на него:

– У тебя точно нет наркоты? Что за чушь ты несешь?

– Может быть, я и не друг ей, но я точно не враг. Хохол, я…

– Короче, заткнись и слушай, – перебил его Хохол. – Заткнись, говорю! Знаешь, почему я тебя сразу не убил, когда ты из тачки вышел?

Хохол выдержал паузу, глядя на Ника. Тот замолчал, не рискуя более прерывать наемника. Теперь он готов был слушать, и очень внимательно.

– Тут такая непонятка получается, – медленно начал Хохол, вроде как одновременно размышляя. – Два месяца формально закончились несколько часов назад. Прикинь? Я хорошо знаю эту аккуратную сучку, и у меня есть сомнения в том, что, выполнив контракт, я получу свои деньги. Такие, понимаешь, дела.

Дуло пистолета поднялось выше и теперь смотрело Нику куда-то в грудь. Мурашки пробежали по телу.

– Короче… – сказал Хохол, подводя итог размышлениям. – У тебя есть примерно две-три минуты, чтобы укрепить мои сомнения и спасти свою жизнь. Хорошенько подумай, потом говори. 

Не опознано – Москва, апрель 2007 года

– Что нам нравится, так это прибрежный песок. Что нам нравится, так это солнце и уметь танцевать румбу.

Новую модель портативного переводчика Лотар Эйзентрегер тестировал лично. И не где-нибудь, а в подземке Нью-Йорка. Спустился туда, игнорируя явную обеспокоенность внутренней охраны. Не в саму подземку, конечно, а в переход, к ней ведущий. Там двое ниггеров и белый придурковатого вида исполняли довольно забавную песенку на каком-то языке второй или третьей категории.

Зрителей было немного. Эйзентрегер бросил в футляр барабана несколько купюр и стал возле стены. Странный, наверное, у него тогда вид был, с наушниками на голове.

– Что нам нравится, так это нога в воздухе. Что нам нравится, так это сердцевина ветра.

Рядом с ним никого не было, хотя он знал, что охрана уже здесь и контролирует все подходы, наверняка подключая дополнительные ресурсы. Ничего, им полезно размяться. Эйзентрегер о безопасности не волновался. Если что-то ему и угрожает, то уж точно не во время таких случайных остановок.

– Что нам не опознано… ш-ш-ш… Что нам нравится, так это иметь танцевать румбу. Плохой незаконнорожденный сын пляжа.

Позже он узнал, что песенка была на испанском. А тогда отметил, что переводчик часто тормозит и некоторые слова просто не переводит. А некоторые переводит, но они не из песни, а из уст англоязычных прохожих, входящих и выходящих из подземки. Но самое неприятное – у него невероятно громко что-то жужжит в левом ухе, а правое греется настолько сильно, что приходится сдвигать наушник.

За прототип этого устройства, украденного в прошлом году из лаборатории корпорации, принадлежащей Google, Эйзентрегеру пришлось заплатить сто миллионов долларов и пожертвовать двумя ценными агентами. Агенты получили восемь и десять лет за промышленный шпионаж и пособничество терроризму, а Эйзентрегер – странную громоздкую штуковину, которую нужно было носить на поясе с кучей проводов и вентилятором. В корпорациях Эйзентрегера штуковина трансформировалась в наушники, похожие на наушники для плеера, но проблем у нее от этого не убавилось.

– Что нам нравится… ш-ш-ш… Что нам нравится… ш-ш-ш…

В следующем году на день рождения Гитлера Эйзентрегер хотел презентовать это устройство Четвертому рейху и лично Марии фон Белов. В таком виде этого делать нельзя.

Постояв несколько минут и дождавшись конца песни, Эйзентрегер вышел из подземки и сел в свою машину. Оттуда связался с одним из заместителей и велел немедленно сконцентрироваться на переводчике и устранить хотя бы часть недостатков.

А песня, точнее ее припев, воспроизведенный монотонным унылым голосом переводчика, почему-то запала в память.

Что нам нравится. И что же нам нравится? Вряд ли это румба или нога в воздухе.

Лотару Эйзентрегеру нравилось, когда его подчиненные называли его «господин штурмбанфюрер». Он не скрывал этого, как не скрывал, что с нетерпением ждет того дня, когда на официальных приемах, где ему приходилось бывать, он сможет появиться в своей форме, а не в штатском костюме.

Еще ему нравился дорогой виски, иногда нравилось вести себя в какой-то мере вульгарно, и он просто обожал производить на людей впечатление.

Ему нравился его возраст – сорок шесть лет, тот прекрасный возраст, когда ум и опыт начинают трансформироваться в мудрость.

Ему нравилось то, что он делал последние годы. Нравилось верить в правильность того, что он делал. Нравилось руководить.

Лотар Эйзентрегер не только осуществлял контроль за хай-тек корпорациями, принадлежащими через подставных лиц Четвертому рейху. Лотар Эйзентрегер был одной из центральных фигур, отвечавших за связь базы Ультима Туле с Большой Землей. Ему нравилось осознавать, что он и есть Четвертый рейх. Нравилось думать, что за его спиной стоят сила и мощь потомков, помноженные на знания и величие предков.

• Предыдущая
• 24/70
• Следующая