Паутина - Чубарьян Александр Александрович "Sanych" - Страница 12
- Предыдущая
- 12/70
- Следующая
Странно, но, когда Лекс попытался дать ей еще денег, она категорически отказалась взять их, объяснив, что он уже сделал более чем достаточно и она не вправе, бла-бла-бла. Лекс понимал, в чем причина. Она боялась происхождения денег, прекрасно понимая, что Лекс занимается чем-то незаконным, связанным с компьютерами.
Впрочем, больше всего Лекса волновало не это.
Несколько дней назад обокрали квартиру двумя этажами ниже. Точнее, обокрали ее уже давно, а вот стало известно об этом несколько дней назад, когда хозяева вернулись откуда-то из жарких стран.
В поисках свидетелей, наводчиков, а возможно, и воров менты обошли все квартиры в этом и соседнем подъезде. Вежливо, но настойчиво просились зайти внутрь, чтобы задать несколько вопросов.
По закону, Лекс мог послать их к черту и не пускать. По желанию, он мог вообще не открывать им дверь и ждать, пока они найдут хозяина или хозяев этой убогой «однушки».
Но нет – Лекс вежливо пригласил их в квартиру, ответил на несколько вопросов в духе «не видел, не слышал» и заодно прочитал целую лекцию о «Форексе» и восходящих и нисходящих трендах. Нес ахинею, сыпал экономическими терминами, в которых сам совершенно ничего не понимал, и вовсю представлялся трейдером – продавцом на виртуальной бирже.
Что поделать, это была его основная легенда. Не очень надежная, но подходящая для таких случаев.
Менты послушали, покивали, извинились за беспокойство и ушли, а через пару часов Лекс, проверяя квартиру, нашел жучок, установленный в коридоре. И это волновало Лекса гораздо больше, чем то, что о нем думала соседка.
Он его не тронул, оставил на месте. Все равно в квартиру он никого не приводил, а по телефону старался вообще не разговаривать. В крайнем случае жучок никогда не поздно выдернуть или прикрыть наушниками от плейера.
Но зачем ментам ставить его на прослушку?
Менты ведь были настоящие, и ограбление действительно произошло. Значит, кто-то договорился с ними, дал им денег, чтобы они установили жучок у «финансового трейдера».
Они же не знали, что у Лекса есть портативный универсальный сканер, предназначенный для обнаружения подслушивающих устройств в радиусе нескольких метров. Подарок его работодателей, для которых когда-то Лекс создал самую первую, оригинальную версию «Стакса».
Вряд ли к этому имеют отношение Север и его приятель-нацист, помешанный на свастике и величии Дойчланда. Такие, как они, скорее пришлют своих специалистов-профессионалов, чем будут договариваться со случайными людьми, тем более в погонах.
Нет, тут стараются те, кто лучше других знает, кто и когда может попасть в его квартиру. Кто-то, кому известно, что у Лекса есть хорошая легенда для подобных случайностей и он не только откроет дверь, но и пустит внутрь представителей власти, демонстрируя полную законопослушность.
Ментов, скорее всего, предупредили, что он трейдер и жучок нужен его конкурентам. Те особо не втыкали, поскольку трейдерство разрешено законом, а в конкурентной борьбе всегда побеждает более умный и более щедрый. Проще говоря, их легко было уговорить.
Чью волю они выполняли, Лекс примерно представлял. Сборщики информации, штатные, или же свободные художники. Кто-то что-то пронюхал и решил разузнать подробности. Скорее всего, из-за предстоящей сделки с Севером и его друзьями-скинхедами.
А теперь подробности очень сильно хотел узнать Лекс.
Вчера Лекс связался с Бадом и текстом отстучал, что хотел бы выяснить, кому и зачем понадобилось ставить у него в квартире жучок. Дал координаты продажных ментов, сказал, что оплатит любую информацию в разумных пределах.
Сегодня Бад вышел на связь и, не говоря ничего лишнего, сообщил, что завтра должен встретиться с ним, а также с Лиской и Андерсом.
Это было что-то важное. Бад даже не назвал время и место встречи, сказав, что сообщит позднее и другим способом. И судя по его голосу, это было что-то неприятное.
Пока ничего не было известно, оставалось только гадать, какие неприятности могут быть. ФСБ, управление «К», Интерпол, корпоративные службы безопасности – у хакера всегда много врагов по всему свету.
Вечер выдался нервным. Кроме сообщения от Бада, Лекс еще ждал подтверждения от Шыма, связного якудзы, который сегодня должен был получить свой заказ – модификацию «Стакса», над которой группа корпела последнюю неделю. Шым молчал, и непонятно было, получил ли, доволен ли.
Работать не хотелось, Лекс вышел на балкон.
А там шепот:
– …лет. Шесть лет. Шесть…
И вроде как жутковато слышать это, а все равно легче становится.
Наверное, потому что по сравнению с этим все тревоги и волнения куда-то на второй план отходят и уже не кажутся такими значительными, как прежде.
Убогие и сирые существуют затем, чтобы остальные могли осознать, насколько им повезло в этой жизни.
Евпатьевны на балконе не было, девушка сидела в полном одиночестве. В руках она держала плюшевую игрушку, с которой, по-видимому, и общалась.
Когда Лекс перегнулся, заглядывая к ним, она его заметила. Не прекращая шептать, чуть подняла голову и посмотрела в его сторону. Получилось так, словно теперь она ему это шептала заговорщицки:
– Шесть лет. Шесть лет. Шесть лет.
– Привет. Привет. Привет, – прошептал ей в тон Лекс и вдобавок приветственно помахал рукой.
Конечно же, она никак не отреагировала.
– Надеюсь, когда-нибудь ты со мной хотя бы поздороваешься, – пробормотал Лекс, возвращая телу прямое положение. – Я бы за пятьдесят штук уж точно поздоровался.
Уставился на улицу. Еще не совсем поздно, и на улице довольно шумно. Крики играющих детей, музычка из колоночек, собака, мотоцикл, кто-то кого-то домой зовет. Спальный район оживал после зимы, теплая погода, стоявшая последние дни, благоприятствовала этому. Народ предавался активному отдыху на свежем воздухе, вдыхая весенний ветер с легкой пропиткой выхлопных газов.
Курить почему-то расхотелось. Бросив пачку на полку, Лекс собрался было вернуться в комнату, но заметил, как с соседнего балкона что-то вылетело.
Перегнулся – так и есть. За борт отправилась плюшевая игрушка, кажется, мишка.
– Неплохой бросок, – заметил Лекс. – Тебе бы в гандбол играть.
– Шесть лет. Шесть лет. Шесть…
Она внезапно умолкла, уставившись вперед. Сделала движение рукой, будто хотела что-то показать, но передумала. И произнесла:
– Ты был здесь.
– Без «был», пожалуйста, – пробормотал Лекс.
– Ты был здесь.
– Здесь – это где? На твоем балконе?
– Ты был здесь. Ты был здесь. Ты был здесь.
Это просто сменилась пластинка. Только что она говорила про шесть лет, до этого про смородину, а сейчас «был здесь». Это примерно на пару часов, может, чуть больше. Потом появится что-то новое.
Она до сих пор не может самостоятельно встать с кресла и запомнить свое имя. И вряд ли это изменится в ближайшее время.
И был ли тогда смысл?
– Ты был здесь. Шесть лет. Ты был здесь. Шесть лет.
Микс ба микс.
Наверное, лучше бы она молчала. Впрочем, Евпатьевна говорила, что чаще всего она молчит. А если начинает говорить, то обычно просит потушить огонь.
Если ад существует, то его частичка наверняка находится в голове у этой девочки.
Жаль девчонку.
И Евпатьевну жаль.
Дело ведь не в деньгах и даже не в шести годах, которые она провела с ней. Судьба распорядилась так, чтобы ее племянница выжила, но только жизнью назвать это язык не повернется.
Есть, конечно, надежда. Всегда есть. Только когда она сбудется, сколько еще ждать.
– Шесть лет. Шесть лет. Шесть лет.
– А кису будем кормить? Пойдем кису… Добрый вечер.
Лекс вдруг подумал, что за все время, что они знкомы, она до сих пор не знает, как его зовут. Еще в самом начале, когда она представилась, Лекс отмолчался, а больше она ни разу так и не спросила. Нет, было еще раз, когда Лекс дал ей деньги, но тогда он и вовсе отмахнулся, сказав, что не важно. Все, больше не спрашивала.
- Предыдущая
- 12/70
- Следующая
