Вкус пепла - Лэкберг Камилла - Страница 50
- Предыдущая
- 50/109
- Следующая
— Я могу поехать, — согласился Мартин.
— Это все. Собрание закончено.
Анника только собралась открыть рот, чтобы рассказать о принятом ею телефонном звонке, но все уже вставали из-за стола, и она решила не заговаривать об этом, тем более что Патрик получил ее записку и наверняка постарается с ней разобраться в первую очередь.
Записка лежала в заднем кармане Патрика. Он про нее совершенно забыл.
Заслышав шаги на лестнице, Стиг приготовился к борьбе. Снизу до него доносились голоса Никласа и Лилиан, и он понял, что они говорили о нем. Осторожно он приподнялся, приняв полусидячее положение. В желудке возникла такая резь, словно там заворочалась тысяча ножей, но когда в комнату вошел Никлас, Стиг встретил его со спокойным, ничего не выражающим лицом. Перед глазами у него стояла картина: отец на холодной больничной койке, беспомощный и маленький, тихо угасающий, и Стиг в который раз поклялся себе, что с ним такого не будет. То, что сейчас происходит — это лишь временное недомогание. Такое уже бывало раньше и проходило, пройдет и теперь.
— Лилиан говорит, что ты сегодня хуже себя чувствуешь.
Никлас присел на кровать к Стигу и посмотрел на него с озабоченным выражением. Глаза у него покраснели, отметил Стиг: ничего удивительного, если мальчик плакал. Никому не пожелаешь того, через что пришлось пройти Никласу. Потерять ребенка! Стиг и сам горевал по девочке и тоже испытывал душевную боль. Затем он осознал, что Никлас ждет от него ответа.
— Да ну! Сам знаешь — женщины! Из любой мухи сделают слона. Сегодня ночью мне действительно было немного не по себе, но сейчас уже лучше.
Приступ боли заставил его стиснуть челюсти, и ему стоило большого труда не подать виду.
Никлас недоверчиво всмотрелся в его лицо, но потом вытащил какие-то штучки из докторской сумки, которую на этот раз принес с собой.
— Что-то я не знаю, можно ли тебе верить. Но я сейчас померю давление и посмотрю для начала кое-что еще, а там видно будет.
Он надел на исхудалую руку Стига манжетку для измерения давления и стал накачивать воздух. Манжета крепко сдавила руку. Последив за тем, как опускается столбик ртути, Никлас снял ее:
— Сто пятьдесят на восемьдесят — не так уж плохо. Расстегни рубашку, я тебя послушаю.
Стиг сделал, как ему было сказано, и неловкими, дрожащими пальцами расстегнул пуговицы. От прикосновения холодного стетоскопа у него перехватило дыхание, но Никлас строго сказал:
— Дыши глубоко.
Каждый вздох причинял Стигу боль, но он напряг всю свою волю и сумел выполнить приказание. Послушав немного, Никлас вынул стетоскоп из ушей, потом пристально посмотрел в глаза Стигу и сказал:
— Да, я не нахожу ничего конкретного, но если ты чувствуешь себя хуже, надо об этом сказать, это очень важно. Ты действительно не хочешь хорошенько обследоваться? Если мы поедем в Уддеваллу, там они смогут взять у тебя анализы и проверить, нет ли тут чего-то, чего я не заметил.
Стиг резко замотал головой, показывая, как ему не понравилось это предложение:
— Нет, сейчас я чувствую себя совсем неплохо, правда. Совершенно ни к чему понапрасну тратить на меня время и деньги. Я уверен, что просто подхватил какую-нибудь неприятную бациллу и скоро поправлюсь. Такое со мной уже бывало раньше. Или ты мне не веришь? — Голос Стига стал умоляющим.
Никлас покачал головой и вздохнул:
— Только не говори потом, что я тебя не предупреждал! Никакая осторожность не может быть лишней, когда организм сигнализирует, что с ним что-то неладно. Но я не могу заставить тебя насильно. Это твое здоровье, тебе и решать. Хотя что касается меня, то я не жду для себя ничего хорошего от объяснения с Лилиан. Когда я пришел с работы, она, можно сказать, была уже готова звонить и вызывать «скорую».
— Да уж, моя Лилиан как начнет пилить, тут только держись, — хохотнул Стиг, но тотчас же умолк, так как ножи в животе впились в него с новой силой.
Никлас закрыл свою сумку и еще раз бросил на больного недоверчивый взгляд:
— Обещаешь сказать, если что?
Стиг кивнул:
— Непременно.
Услышав, что шаги Никласа удаляются вниз по лестнице, он в изнеможении откинулся снова на подушку. Скоро все пройдет. Только бы не отправили в больницу! Любой ценой нужно этого избежать.
Лицо вышедшей на звонок Лилиан выражало широкую гамму чувств. Ближе всех к двери были Патрик и Мартин, за ними стояла бригада техников из трех человек — двоих мужчин и одной женщины.
— Это что еще за нашествие?
— Мы получили разрешение проверить ванную комнату.
Патрику трудно было смотреть ей в лицо. Поразительно, как часто при его профессии приходилось чувствовать себя последним негодяем!
Лилиан окинула их жестким, как гранит, взглядом, но после короткого молчания отступила в сторону и пропустила пришедших в дом.
— Смотрите не натаскайте мне грязи, я только что сделала уборку, — прошипела она злобно.
Ее замечание лишний раз напомнило Патрику, что надо было как-то исхитриться и произвести эту операцию раньше. Судя по тому, что он наблюдал в доме Флоринов, уборка здесь проводилась более или менее регулярно. Если раньше тут и имелись какие-то следы, то к сегодняшнему дню от них давно уже ничего не осталось.
— Внизу у нас тут есть душевая, а наверху ванная, — сказала Лилиан, указывая на второй этаж. — Уличную обувь снимите, — велела она, и все послушно выполнили ее приказание. — И смотрите не нарушайте покой Стига, он как раз отдыхает.
После чего в раздражении ушла на кухню и принялась там сердито греметь посудой.
Патрик и Мартин обменялись взглядом и, ведя за собой техников, стали подниматься по лестнице на второй этаж. Стараясь не помешать специалистам, которые приступили к работе в ванной, оба полицейских остались в прихожей. Дверь в комнату Стига была закрыта, и они переговаривались приглушенными голосами.
— Ты действительно думаешь, что мы поступаем правильно? — спросил Мартин. — По-моему, тут ничего не указывает на то, что преступление не мог совершить посторонний человек… а у семьи и без нас хватает тяжелых переживаний.
— Ты, конечно, прав, — почти прошептал Патрик. — Но мы не можем исключить и такой вариант, как бы это ни было неприятно. Хотя родственники сейчас не могут нас понять, мы ведь делаем все ради их же блага. Если нам удастся вычеркнуть их из списка подозреваемых, то мы с тем большей энергией сможем заняться поисками в других направлениях. Разве не так?
Мартин кивнул. Он понимал, что Патрик прав. Только очень уж неприятно было то, что они сейчас делали.
Шаги на лестнице заставили обоих обернуться. Снизу на них вопросительно смотрела Шарлотта.
— Что такое у нас происходит? Мама сказала, что вы привели сюда целый отряд осматривать нашу ванную. Но почему? — Шарлотта несколько возвысила голос и сделала попытку пройти мимо них к ванной.
Патрик остановил ее.
— Может быть, сначала сядем и поговорим? — предложил он.
Бросив последний взгляд на техников у него за спиной, Шарлотта повернула назад, собираясь спуститься.
— Пойдемте на кухню, — сказала она, даже не обернувшись к Патрику и Мартину. — Я хочу, чтобы мама при этом присутствовала.
На кухне Лилиан по-прежнему раздраженно гремела посудой. На полу сидел Альбин, широко раскрытыми глазами серьезно наблюдавший за тем, что делала бабушка. Стоило кому-то немного повысить голос, как он вздрагивал, словно перепуганный заяц.
— Надеюсь, если вы собираетесь разобрать там все по винтикам, то потом сами все приведете в порядок! — сказала Лилиан ледяным тоном.
— Я ничего не могу обещать. Может быть, какие-то вещи им понадобится забрать с собой. Но они будут делать все так аккуратно, как только возможно, — заверил Патрик, усаживаясь за стол.
Шарлотта подняла с пола Альбина и села с ним на стул. Мальчик так и прижался к матери. Она осунулась, и под глазами у нее были большие черные круги. По ее виду можно было подумать, что она уже неделю не спит. Возможно, так оно и есть на самом деле. У нее заметно дрожали губы, но она сдержалась и спросила:
- Предыдущая
- 50/109
- Следующая
