Gaudeamus igitur - Быкова Мария Алексеевна - Страница 8

• Предыдущая
• 8/67
• Следующая

Подействовало. Дверь гостеприимно распахнулась, я зашла внутрь.

Все оставалось по-прежнему, только стол сдвинули в угол. В центре комнаты мигом образовалась непривычная пустота. Адепты сидели кто на столе, кто на стульях, кто на подоконнике и переговаривались между собой. Стоило мне войти, и в помещении установилась относительная тишина. На меня выжидательно уставилось с полсотни любителей карточных игр.

Я щелкнула пальцами, начаровывая себе стул. Сказать по правде, творить вещи из пустоты я еще не умела — этому учат только на шестом курсе, так что стул был попросту телепортирован из ближайшего кабинета. Не исключено, что магия выдернула его из-под чьей-то задницы, хотя я постаралась подстраховаться.

Я села на стул, развернув его спинкой вперед. Спинка была высокая, резная и очень удобная: я немедленно положила на нее локти. Похоже, мимоходом подумалось мне, стул прилетел от кого-то из учителей.

— Значит, так, — заговорила я, когда тишина стала окончательно полной и даже близнецы аунд Лиррен перестали болтать друг с другом. — Мне сейчас грустно. А когда мне грустно, я хочу слушать свою любимую песенку. — Подумав, я уточнила: — В театрализованном исполнении.

— А что за песенка? — после секундного замешательства спросил правый близнец.

— Песенка простая, — пожала я плечами. — Вся фишка в исполнении. А слова там такие:

Стало тихо.

Я не обманула доверчивых адептов ни на гран. Песенка и впрямь была любимая — я услышала ее лет девяти от роду в исполнении двух подвыпивших эльфов. Лыковки ими было принято немало, поэтому исполнение получилось весьма душевным. Я, по крайней мере, впечатлилась и запомнила его навсегда.

— И… и что дальше? — наконец выговорил Хельги.

Я досадливо передернула плечами.

— Спойте, вот и все. Только не просто так, а как-нибудь интерес-ненько… — Я неопределенно пошевелила пальцами. Признаться, я сама представляла правильное исполнение весьма и весьма смутно.

— Так, все, мы поняли, — решительно сказал левый близнец. — Щас все будет. Яльга, выйди на минутку, мы народ организуем.

— На минутку! — Я многозначительно подняла палец.

— На три минутки, — пунктуально уточнил правый. — Не волнуйся, дело принято в надежные эльфийские руки… Давай-давай, не задерживай народонаселение…

Я вышла в коридор, тщательно выпроваживаемая близнецами. Постояла перед дверью; просто так стоять было скучно, и я отошла к замерзшему окну. На нем уже отметилось штук семнадцать адептов. Я заметила три надписи «Такой-то — козел»; одна «Генри, я тебя люблю!» (эта почему-то без подписи); четыре «И я тоже!!!», подписанные вокруг предыдущей; сердечко знакомых по Полин очертаний и, наконец, восемь партий в крестики-нолики.

Подышав для верности, я написала пальцем «Яльга»; пальцу сделалось холодно, и я не стала дописывать фамилию, решив, что меня опознают и без нее. Отошла подальше, критически осмотрела творение; свеженаписанное оказалось аккурат под признанием в любви. Я торопливо стерла свое имя, воровато оглядываясь по сторонам. Переместилась чуть в сторону, поближе к нейтральным крестикам, повторила надпись еще раз. Добавила к заглавной букве завитушку. Еще одну.

К тому моменту, когда из комнаты высунулся растрепанный Хельги, я исчерпала годичный запас фантазии по части завитушек и окончательно отморозила палец. К вампиру я едва не бросилась как к родному.

— Что, все? — Пальцу было холодно, рисовать мне уже надоело, поэтому я с надеждой уточнила: — Уже?

Хельги приглашающе мотнул растрепанной головой.

Я зашла, пытаясь понять, что же такое сделали с несчастным вампиром. Пол им подметали, что ли?

Внутри произошли некоторые изменения. Стол и подоконники были пусты, адепты ровным квадратиком стояли посреди комнаты. В первом ряду я заметила обоих близнецов, алхимика фон Геллерта и давешнего некроманта. Где-то рядом мелькала и знакомая рыжая борода, принадлежавшая, понятно, гному-кормильцу.

Перед строем прохаживался Генри Ривендейл. Вид у него был какой-то смутный.

— О, Яльга! — хором обрадовались близнецы. Меня тут же проводили до стола и помогли на него усесться.

— Ну смотри, — сказал правый (по-моему, это был Эллинг).

— Мы старались, — скромно потупился предполагаемый Яллинг. Для пущего эффекта он застенчиво поскреб ножкой пол. Пол был каменный и оттого почти не проскребывался.

Я благосклонно кивнула. Близнецы улетучились обратно и стали по двум передним углам квадрата. Перед строем, как я заметила, ходили уже двое — к Генри Ривендейлу присоединился Хельги Ульгрем. Оба были какие-то задумчивые. Остальные адепты косились на них с непонятным выражением — ехидным и предвкушающим.

— Ну грянули! — ни к кому в отдельности не обращаясь, воскликнул правый близнец.

И хор грянул:

Генри, мрачнее ночи, покосился в мою сторону. Предполагаемый Эллинг сделал ему знак, и вампир, наградив меня еще одним хмурым взглядом, нехотя запрыгал по полу. В прыжках его было что-то знакомое; приглядевшись, я поняла, что он изображает лягушку.

С другой стороны то же самое проделывал Хельги. У него физиономия была малость жизнерадостнее, но на лягушку он все одно тянул с большим трудом.

Общая идея мне понравилась. Но воплощение оставляло желать лучшего. Хор пел вразнобой, кое-кто попадал в ноты, остальные голосили кто во что горазд. Про лягушек все и так сказано выше.

— Так, стоп! — Я постучала ногами по столешнице. Подумав, я взобралась на нее, чтобы меня было видно как можно лучше, и попрыгала, призывая народ к вниманию. — Так. Слушайте сюда. Идея хорошая. Но кто вас, мрыс дерр гаст, учил так петь? И вообще, герцог, что это за лягушка? Художественнее, художественнее… И Хельги это тоже касается…

— Без музыки сложно, — вякнул кто-то из задних рядов.

— А я буду дирижировать! — тут же нашлась я. — Чем тут можно помахать?

Произошла заминка. Народ рассматривал комнату. Ничего подходящего поблизости не имелось.

— Шпага! — сообразил один из близнецов. — Генри, давай сюда шпагу!..

Вампир побледнел. Он явно представил, что скажет старший герцог, буде он услышит о подобном непотребстве.

— Давай-давай, на ниву искусства… — Ловкий эльф уже выдернул шпагу из ножен.

— Ты не против? — озабоченно спросил второй.

Генри махнул рукой. Ему, похоже, было уже все равно.

Я сомкнула пальцы на рукояти. Да… штука была удобная, не зря герцог с ней почти не расстается. Говорили, что он берет ее даже в постель; девицы, делившие с Ривендейлом эту самую постель, возмущенно говорили, что оружие он обнимает гораздо более страстно. Вдобавок при дневном свете девиц он почти не различает (оттого избегает называть их по имени, обходясь словечками вроде «солнышко», «лапочка», «киска» или «зайка»), зато шпагу, наверное, нашел бы и на ощупь.

— Раз-два-три… Начали!

Хор уже привычно завопил:

Особенно старались близнецы. У них, как у чистокровных эльфов, слух был практически идеальный; кажется, только они двое и попадали в ритм до конца.

Лягушки бодро прыгали по воображаемой полянке. Без шпаги, путавшейся у Генри в ногах, дело пошло на лад, но все одно здесь предстояло работать и работать. Ладно, поработаем, что нам, разве сложно? Напротив, нам это даже нравится… — «Ля-ля-ля, ля-ля-ля-а, Ля-ля-ля, ля-ля-ля-а-а!!!»

• Предыдущая
• 8/67
• Следующая