Танцы с Варежкой - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 23
- Предыдущая
- 23/38
- Следующая
— Давай. Только я приеду с Лешкой. Мне его девать некуда!
— Обожаю твоего Лешку!
Лешка, шестилетний сын Кати, которого она воспитывает одна, был горячим поклонником Вари. Когда он ее видел, у него рот растягивался до ушей и он неизменно произносил, безбожно картавя:
— Вайвая, моя любимая женщина!
Он занимался с логопедом, и похоже, занятия были незряшными, потому что при виде Вари он кинулся к ней с криком:
— Варррварра! Любовь моя!
— Лешечка! Какой ты молодец! — умилилась Варя.
— Рррррррр! — зарычал Лешечка.
— Так собой гордится! — сказала Катя. — Ну все, Алексей Эдуардович, сейчас ты сидишь тихо. У нас дела! Ой, Варечка, ты так сияешь! Что с тобой? Роман завела?
— Ага!
— С Димкой, что ли?
— Нет.
— А я его знаю?
— Мама, это не ррработа! Это пррро мужиков! — вмешался Алексей Эдуардович.
Женщины покатились со смеху.
— Алексей Эдуардович, мы договорились, что ты не лезешь во взрослые разговоры!
Мальчик промолчал и даже прижал ко рту ладошку. Катя сделала Варе знак, мол, потом поговорим о нашем, о девичьем.
— Так вот, Варь, есть предложение от Джанни Бернини.
— Это кто?
— Итальянский продюсер. Предлагает роскошную роль у Никколо Бертольди. Его ты знаешь?
— Ой!
— Вот то-то же!
— А когда?
— Сроки обговорим. В принципе ты согласна? Если да, я займусь переговорами.
— А что за роль?
— Фильм приключенческий. О русской аристократке, которая эмигрировала в Турцию после Революции. Сначала она зарабатывает проституцией, потом ее находит англичанин, который был в нее раньше влюблен, и она становится агентом Интеллидженс Сервис.
— Нет.
— Что нет? — ахнула Катя.
— Я не буду в этом сниматься.
— Но почему?
— Потому что потом я стану играть только суперагентов. Мне это уже неинтересно! К тому же у меня сейчас и так... Катя, не сердись, но я не хочу!
— Слушай, это глупо! Бертольди знаменитый режиссер!
— Знаешь, если мне предлагают роль, которую я уже играла, то, значит, режиссер во мне ничего другого не видит. А мне это не интересно!
— Вот скажи на милость, это ты такая принципиальная или здорово обнаглевшая?
— И то и другое! — засмеялась Варя. — Но все-таки больше принципиальная. Знаешь, я вообще скорее театральная актриса, я недавно это поняла... Был, наверное, уже сороковой спектакль «Шмеля». И вдруг к концу первого акта я ощутила такое волшебное чувство... какой-то невероятной власти над залом... Я была как пьяная... и дико боялась, что во втором акте не будет этого чувства, а оно опять было... И это ни с чем не сравнить...
— А кто-нибудь еще это заметил?
— Да. В первую очередь Дима. Ну и Филипп, он с нами ездил. Такого мне наговорил...
— Варь, но ведь в театре много не заработаешь. А Бернини предлагает роскошный гонорар!
— Не хочу... Вообще не хочу надолго уезжать.
— Ах да, у тебя же новый... — Катя покосилась на сына, с аппетитом уплетавшего пиццу, — объект. Я его знаю?
— Конечно.
— Опять артист?
— Да.
— И опять не Димка? Что ты его мучаешь! Ладно, артистов много, всех не упомнишь. Колись!
— Симбирцева знаешь?
— Спятила, да?
— Да. И давно.
— Опять двадцать пять! И где жить будете?
— Мы не будем вместе жить. У нас просто роман. Тайный для всех. Тебе я сказала, потому что надо было хоть с кем-то поделиться, и я уверена, что ты будешь молчать.
— Что за детские игры? — поразилась Катя.
— Понимаешь, мы любим друг друга, не можем быть врозь, но и вместе не можем... И вот решили... У нас же не было романа...
— Ну и в чем этот роман заключается? — весьма скептически осведомилась Катя.
— А в чем они обычно заключаются? — рассмеялась Варя.
— Конфеты-букеты? Или уже... — Катя покосилась на сына.
— Уже!
— И где?
— В гостинице.
— Что? Совсем сдурели? Это ж скоро станет достоянием общественности! Опять начнут вас полоскать... Не надоело?
— Все равно ведь полощут...
— А домой он к тебе не ходит?
— Я даже не зову... В эту квартиру нельзя.
— Варь, ты все-таки совсем дурная... — скривилась Катя. — Я все понимаю, Стас мужик охренительный, в нем столько всего, но...
— Кать, я все «но» знаю и понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Люблю его.
— Тогда чего уходила? Впрочем, это сказка про белого бычка! Ладно. Давай к делу. Бертольди, значит, посылаем... Я, правда, рассчитывала на солидный процент, но...
— Кать, — расстроилась Варя. — Мне правда неохота опять играть суперагента...
— Все, проехали! Но за это ты согласишься на фотосессию у Линдберга!
— Да ты что? — ахнула Варя! — Конечно, соглашусь!
— И на интервью для трех журналов. Два с портретами на обложке.
— Хорошо.
— Варь, но все-таки это глупо... ты бы хоть сценарий прочитала. Там вообще-то другая роль, это не Марта.
— Кать, ты пойми, я ж репетирую «Пигмалиона»! Это мечта, даже мечтать и то я бы побоялась, а тут...
— Ну, а как репетиции?
— Трудно.
— В труппу пойдешь?
— Ой нет! Такой гадюшник...
— Жрут?
— Жрут. Правда, Димка заступается... один раз даже скандал устроил...
— Он тебя любит!
— И я его люблю!
— А Стас?
— Дима — друг, верный, хороший друг...
— Ой, я не могу! Скажи лучше, у тебя что, кроме этих двух никого больше нету на примете? За тобой же наверняка многие ухлестывают?
— На фиг они мне сдались? Мне некогда!
— Недальновидно, Варечка!
— Ну и пусть!
— Вы опять пррро мужиков? — вступил в беседу Алексей Эдуардович.
— Нет, Лешечка, — грустно проговорила Катя, — для меня во всем свете существует только один мужик, это ты. А для Вари ее сын, Никитка!
— Так я и поверррил!
Варе пришла эсэмэска: «Завтра буду в Москве. Дико скучаю. Встретимся?» Варя вспыхнула и ответила: «Я тоже дико! У меня завтра «Шмель». «Заберу тебя после спектакля».
Стас решил во что бы то ни стало посмотреть спектакль. Он видел «Песни шмеля» два раза, третий и двенадцатый спектакль. Однако к началу он не успел. Его, конечно же, пустили в зал и поставили стул. На сцене был только Дима. Он говорил по телефону. Хорош, подумал Стас, чертовски хорош! Но тут вышла Варежка! Стас задрожал. Как она двигается, какой у нее волшебный голос... Но дело даже не в этом. Раньше она была просто прелестна в этой роли, но слегка зажата, профессионал сразу мог распознать некоторую неопытность, даже растерянность иногда... А сейчас! Сейчас это была истинная актриса, зрелая, уверенная и, главное, владеющая залом! Вдвоем с Димой они составляли такой восхитительный дуэт! Как она выросла! Какой быстрый прогресс! Неужели это моя женщина? Неужели сегодня она будет со мной? Я люблю ее... Больше всего на свете люблю... Стас сцепил пальцы до боли в суставах. Между тем она играла сцену соблазнения. В ней нет и капли вульгарности. Конечно, сцена блистательно решена режиссерски, но далеко не всякая, даже талантливая актриса способна так же блистательно воплотить замысел режиссера! Как же все случайно в судьбе актера... Такой талант едва не пропал... Стас чувствовал, что большинство мужчин в зале хотят ее не меньше, чем он... Но она моя! Моя! Он помнил, что в конце первого акта она поет очень милую песенку. У него всегда кружилась голова, когда она пела. Он хотел сбежать, чтобы в антракте его не засек кто-нибудь из знакомых, но так хотелось дослушать песенку... И все-таки он не дослушал последний куплет и выскочил из зала.
— Уходите? — шепотом спросила билетерша, принесшая ему стул.
— Курить хочу! Я вернусь. Спасибо вам!
Он стремительно вышел на улицу, вдохнул сырой осенний воздух. Хорошо! Достал телефон и послал эсэмэску: «К концу спектакля подъеду к служебному входу. Ты со мной?» Ответ пришел минут через десять, как он и ожидал. «Спасибо, я без машины. Люблю». Маленькая моя! А я-то как люблю! Стас стоял чуть поодаль от крыльца дома культуры, где проходил спектакль. Несколько курильщиков тоже предпочли улицу театральной курилке. Один из мужчин показался Стасу знакомым. Денис, что ли? Тот тоже приметил Стаса и сбежал с крыльца.
- Предыдущая
- 23/38
- Следующая
