Танцы с Варежкой - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/38
• Следующая

Девушка просияла.

— Ой, правда? Я с удовольствием!

— Тогда садись!

Неужто Женька права и ему понадобилась женщина, а я тут, рядышком? Ну и пусть! Я готова, я для него на все готова!

— А куда мы поедем? — робко спросила она.

— Еще не думал, но куда-нибудь, где не очень шумно.

— А... хотите, можно поехать ко мне, я живу одна... У меня всегда есть еда... Мама готовит...

— Да нет, не стоит. Я ведь хочу только поужинать.

— Какой вы жестокий!

— Извини, ничего личного. Ладно, поедем в одно новое место. Мой старинный приятель открыл ресторан, давно меня зазывал... Место еще не раскрученное, поехали! Сейчас я ему позвоню! Алло, Серега! Да, я! Вот надумал заехать в твой ресторанчик, там не очень шумно? Нет? Вот и отлично! Столик найдется? Нет, с красивой девушкой! Отлично. Спасибо, старина. Ну вот, все в порядке, Даша, столик нам будет!

— Я думаю, для вас столик нашелся бы в любом ресторане Москвы, и всей России тоже!

Стас промолчал.

Действительно, в ресторане, который оказался не таким уж маленьким, их встретили очень любезно и тут же провели во второй зал, где их ждал столик с небольшим букетом чайных роз в красивой вазе.

— Розы для вашей дамы от Сергея Ивановича! — доложил метрдотель.

Даша зарделась.

— Я супу хочу! — заявил Стас. — О, тут есть грибной суп-пюре. Обожаю! Будешь?

— Суп? В десять вечера? Нет, я буду только салат.

— А! Ну как хочешь! А я буду суп и, пожалуй, тушеную баранину с овощами!

Даша хотела сказать, что баранина тяжелое мясо, но сочла за благо промолчать.

Странно, думал Стас, почему мне совсем не хочется ею командовать? Потому что не люблю? Или я просто выдохся?

Когда ему принесли суп, он поперчил его, взял солонку.

— Станислав Ильич, что вы делаете?

— А что такое?

— Зачем вы солите, вы ведь даже не попробовали? Это так вредно!

— А! — кивнул Стас и попробовал суп. Досолил еще. — Зря не взяла, очень вкусно! — Горячий нежный суп доставил ему огромное удовольствие. — Даш, а ты чего не ешь?

— Не хочется...

— Дело твое, — пожал плечами Стас. Зачем я взял ее с собой? Тоскливая глупая девица... И вдруг у него перехватило дыхание. В ресторан вошла Варежка! В скромном клетчатом платьице, почти без макияжа, усталая и какая-то недовольная. Села за столик и взглянула на часы. Ждет кого-то. Но не похоже, что это свидание! Он ее видел, она его нет. Весь мир в эту минуту перестал для него существовать.

— Станислав Ильич, что с вами?

— А? Что? — словно очнулся он.

— Вам нехорошо? Вы такой бледный!

— Ерунда, просто устал. — Он вытащил из кармана пачку сигарет. Закурил. При этом руки его дрожали.

Даша оглянулась. На кого это он смотрит? Но Варю в таком виде она попросту не узнала.

— Зачем вы курите?

— Извини. Тебе неприятно?

— Да нет, просто это вредно!

— Господи, какие ж вы нынче все тоскливые! Это вредно, это полезно, это правильно, а то неправильно! И это в двадцать лет! — пробормотал Стас.

— Я вас раздражаю, да? — дрожащим голоском спросила Даша.

— Нет, что ты... Извини, я просто устал...

В этот момент к Варе подошла какая-то женщина. Они поцеловались, женщина села за столик.

Стас выдохнул. Он решил во что бы то ни стало спровадить Дашу и дождаться конца встречи. И с преувеличенной любезностью начал общаться с Дашей. Та снова расцвела.

— Ну привет, Варюха!

— Привет, Шурочка! Рада тебя видеть!

— Что-то вид у тебя незвездный! Платьишко какое-то убогое. Это что же, мимикрия?

— Шур, ну что ты говоришь? Просто я со съемок, устала, проголодалась... Ну и, конечно, неохота бросаться в глаза.

Им принесли меню.

— Ну и цены тут! — усмехнулась Шура.

— Ты не смотри на цены, я тебя пригласила.

— Хорошо, не буду смотреть на цены. Варь, куда ты девалась после института? И откуда вдруг возникла? Все, что пишут в газетах, это правда?

— В газетах в основном пишут неправду. Просто меня никуда не брали. И я уехала в Германию. А потом меня нашла жена Шилевича. И закрутилось... Лучше расскажи, что у тебя? Где ты, ты ж была звездой курса!

— Была и сплыла! Никто после института не хотел видеть во мне звезду, а только... Знаешь рифму к слову «звезда»? Один говорит: дай, получишь роль! Дала, а роли нет. И все в таком роде. Наконец, сняли в кино, а фильм куда-то сгинул... Словом, сплошная непруха... Варь, выпьем за встречу!

— Я за рулем!

— Так я и знала! А я выпью, ладно?

— Конечно!

— Понимаешь, я ведь к тебе не просто так заявилась... А на трезвую голову просить тяжело, тем более у чужого человека.

— Шура, я могу чем-то помочь?

— Конечно, можешь! Ты ж теперь на коне!

— Я постараюсь...

— Поговори с Шилевичем и вообще со всеми, с кем сможешь. Пусть меня возьмут на какую-нибудь роль! Скажи им, что я была звездой курса, ну и вообще...

— Конечно, Шурочка, сделаю все, что от меня зависит.

— Знаешь, многие так говорят, а назавтра забывают, как о смерти...

— Я не забуду, сама слишком долго была вне профессии. И уж надежду потеряла, хотя на что я могла надеяться в альпийской глуши? И вдруг... Поэтому я хорошо тебя понимаю.

— Да что ты можешь понимать! У тебя все благополучно было, а мне иной раз хлеба не на что купить! — истерически-пьяным голосом выкрикнула Шура. — У тебя вон, я читала, и сынок есть, а я... одиннадцать абортов сделала!

— О господи! В наше-то время!

— А что наше время? Мужики все сволочи, о бабе вообще не думают...

— Но... женщина может и сама о себе подумать, — осторожно заметила Варя. Ей было жаль Шуру, и в то же время она боялась скандала.

— Права, права! Но я... Ты вот скажи мне, почему это одним все, а другим шиш с маслом? У тебя вон и роль одна лучше другой, и бабок куры не клюют, и мужики самые-самые...

— Нет у меня никаких мужиков, — тихо сказала Варя.

— Как это нет? А Димочка Бурмистров? А Симбирцев? И шмотки у тебя зашибись... Платье от Готье, сумочка от Гуччи... Сама в журнале видала...

— Хочешь, приезжай завтра ко мне в театр, я отдам тебе и это платье от Готье, и сумочку от Гуччи и еще кучу шмоток...

Но Шура не дала Варе даже докончить фразу.

— Обносками хочешь отделаться? — она накалялась пьяной яростью. И вдруг захихикала: — А все-таки Марика, твою первую любовь, я у тебя увела!

— Да бог с ним, мне не жалко, — улыбнулась Варя, радуясь, что Шура сменила тему. — Тем более ты была в сто раз красивее, чем я.

— А вот почему так: я в сто раз красивее, в сто раз талантливее, и парни все мои были, а свезло тебе? И я вот тут перед тобой унижаюсь, чтобы мне какую-никакую ролишку сплюнули? Я знаешь, сколько об этом думала? И надумала!

— Надумала, и хорошо, — примирительно сказала Варя.

— А что я надумала, тебе неинтересно? Ну еще бы, мы такие важные, такие звездные! Так вот: все проще пареной жопы...

— Репы? — улыбнулась Варя.

— Нет, в моем случае — жопы! Потому что я не тем мужикам давала, все больше по саунам, тогда модно было... Я кто? Простая русская баба... А ты, видите ли, фиалка альпийская... С вывертом небось... И Димку ты у меня увела... Я знаешь, как его любила? А он брезговал... Не любит, видите ли, пьяных баб... — Она заплакала, уронив голову на руки. Варя сидела уже ни жива, ни мертва, не зная, как прекратить этот кошмар. И вдруг Шура подняла голову. — Варь, а Варь, дай денег! Я сразу уйду!

— Хорошо, я... — Варя полезла в сумку. — Вот... тут двенадцать тысяч! Тебя устроит? У меня больше нет.

— Двенадцать тыщ? Круто! Давай! И ты когда в театре будешь? За шмотками зайду! Не забудь, что ты обещала! А в таких шмотках я и без твоей помощи пробьюсь! Заметано?

— Конечно. У меня в одиннадцать репетиция. Если опоздаешь, я оставлю у дежурной.

Шура опрокинула в рот недопитую рюмку, икнула и поднялась из-за стола.

— Спасибо, хоть проповедей мне не читала! Пока!

• Предыдущая
• 20/38
• Следующая