Танцы с Варежкой - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/38
• Следующая

Варя рассказала матери, как Стас сбежал от нее.

— Бедолага, — покачала головой Анна Никитична, — мне его жалко.

— Мамочка, а может, ты все же приедешь на премьеру «Пигмалиона»? Неужели тебе не интересно посмотреть меня на сцене?

Анна Никитична поняла, что Варя не хочет говорить про Стаса.

— Интересно, еще как интересно! Но я умерла бы со страху! Знаешь, как я тряслась, когда смотрела «Марту»!

— Мамочка, ничего, лиха беда начало! И потом мне обидно, что моя любимая мамочка не видела меня на сцене. «Песни шмеля» такой спектакль, я его обожаю, и Маковский сказал, что я в нем неподражаема...

— Варька, не хвастайся! — улыбнулась Анна Никитична. — Надеюсь, ты не приняла всерьез эту чепуху насчет Одри Хепберн и Бэтт Дэвис? Он ненормальный, этот твой Рубан!

— Мам, ну как я могу принимать это всерьез? Просто мне приятно и все... А вообще он зря это сказал! Такая волна зависти поднялась...

— Ничего, Варька, завидуют, и слава богу, хуже было бы, если б жалели!

Стас начал сниматься в новом сериале. Он долго отказывался, но режиссер уговорил его.

— Пойми, чудак, это спокойная хорошая роль, не надо ни прыгать, ни кувыркаться — словом, роль нетравмоопасная. Передохни, а то спалишь себя раньше времени. И такая чудная девочка в главной роли, прелесть просто! Тебе понравится, я убежден.

— Девочки меня меньше всего интересуют!

— Я ж тебе в постель ее не подкладываю, но работать с ней одно удовольствие. Талантливая, хорошенькая, все хватает на лету, я уже ее снимал в небольшой роли. Серьезная может получиться актриса.

— Я подумаю, — сказал Стас.

— Только до завтра можешь думать. Дурак будешь, если откажешься. И меня подведешь.

— Артистов, что ли, мало?

— Таких, как ты, раз-два и обчелся. Твое имя — гарантия успеха. И, кстати, гонорар неслабый.

— А по-моему, слабоват.

— Да ты что? — Режиссер назвал цифру, вдвое превышающую первоначальное предложение. — Тебе этого мало?

Стас громко расхохотался.

— Ты хитер! Рассчитывал, что я, может, соглашусь на первое предложение?

— Рассчитывал, конечно, тем более, я знаю твою обычную ставку. Но продюсер уперся: только Симбирцев и точка. Вот и сделал такое щедрое предложение.

— Черт с тобой, и дело не только в деньгах, просто надо немного дать себе физическую передышку. А то уже нога болит, рука отваливается, а тут и вправду даже ни одной драки.

— Ну, одна все-таки есть, но ерундовая!

— Ладно, уговорил.

И он начал сниматься. Снимали, правда, по двенадцать-четырнадцать часов, но это обычная практика, к тому же других съемок у него сейчас не было, а рутинная, изо дня в день, хоть физически и несложная работа достаточно выматывала, чтобы не думать о Варежке. Девочка, Даша Деникина, и впрямь оказалась способной и милой. Стас играл хирурга с трудным характером, высочайшего профессионала, которому завидуют коллеги, такого одинокого волка, чье зачерствевшее сердце размягчает любовь молоденькой медсестрички, которую и играла прелестная двадцатилетняя студентка РАТИ. Уже через неделю съемок Даша без памяти влюбилась в Стаса. Хотя он частенько даже кричал на нее, вообще был очень раздражителен. Его выводило из себя любое проявление непрофессионализма. Впрочем, как и его героя. В группе многие его обожали, но кое-кто и терпеть не мог, к примеру, играющий его вечного оппонента и завистника Максим Шевелев.

— Ишь ты, звезда местного разлива, — фыркал он. — Тоже мне... гений! Что он из себя строит? Алкаш несчастный! Только недавно из белой горячки выбрался, а туда же, возмущается!

— Макс, зачем вы так? — вступилась за Стаса слышавшая это Даша. — Это же вранье было, никакой белой горячки...

— Много ты понимаешь! У него папаша крутой журналюга, сумел задурить всем головы... Сам давал за него интервью, пока сыночек анонимно лечился!

У Даши сердце обливалось кровью.

— А ты что, уже влюбилась в него? Это зря, Дашенька. С ним никто не выдерживает! Вон уж как Варька Лакшина в него втрескалась, а тоже сбежала. Он ее колошматил. Так что не советую!

— Максим, с чего вы взяли...

— Я же не слепой!

Пожилая актриса Лидия Борисовна Карпухина, игравшая опытного заслуженного хирурга, наоборот, безмерно восхищалась Стасом.

— Ай, какой артист! Даша, ты погляди, до чего он органичен в любой роли! Я, Дашенька, в своей жизни належалась в больницах, навидалась врачей! Ты обрати внимание, как на нем врачебный халат сидит! Как он идет по коридору с обходом! Как с больными общается! Думаю, благодаря ему наш сериальчик будут смотреть! Я сама всегда смотрю все фильмы с Симбирцевым! И ты не обижайся, когда он на тебя срывается, я тебе скажу, все его замечания по делу, справедливые...

— Что вы, я не обижаюсь, я понимаю...

— Только вот влюбляться в него не стоит... Хотя что я говорю, была б молодая, влюбилась бы до потери сознания.

Стас, конечно, быстро смекнул, что Даша Деникина в него влюбилась. Но она его не волновала совершенно. Однажды, когда их героям надо было поцеловаться, причем режиссер предупредил, что поцелуй должен быть настоящим и довольно долгим, Стас даже испугался. Он ровным счетом ничего не почувствовал, когда прижал к себе и поцеловал эту очаровательную девушку. А она по-настоящему трепетала в его руках.

Даша все поняла и безумно расстроилась.

Вечером она со слезами поделилась своим разочарованием со старшей сестрой. Та выслушала ее и сказала:

— Послушай, он тебе зачем нужен?

— Как зачем? Я люблю его!

— То есть ты хочешь с ним переспать?

— Нет, я хочу быть его женой! Хочу от него ребенка и вообще...

— Вот насчет ребенка я бы поостереглась! Ребенок от алкаша...

— Да какой он алкаш! Это все выдумки!

— Ладно, о ребенке говорить еще рано. А вот роман с ним завести, это интересно. Знаешь, я дам тебе совет.

— Какой? — встрепенулась Даша.

— Постарайся с ним подружиться. Спроси какого-нибудь совета, попроси помощи, словом, приручи. Он человек одинокий, может клюнуть. А параллельно сделай вид, будто закрутила с кем-то другим из группы. Поверь, через две недели он в тебя влюбится.

— Ты что? Так просто?

— Это совсем непросто! Он сейчас чувствует, что ты на него запала, и боится... А если успокоится на этот счет, то его самолюбие самца будет задето, как это ты влюблена в другого?

— Жень, а говорят, у него какая-то безумная любовь была с Лакшиной?

— Была да сплыла!

Варя с Никитой ездили по магазинам. Всю дорогу он болтал без умолку. Они накупили кучу вещей для выросшего буквально за два месяца из всех шмоток мальчика. Ну и очередную компьютерную игру. И новую теннисную ракетку. У Вари уже ум за разум зашел, и она взмолилась:

— Никитка, а давай в кондитерскую заедем, я кофе выпью! А ты — что захочешь!

— Давай! — обрадовался Никита. Бабушка не очень любила ходить с ним в кафе.

Они заехали в уютное летнее заведение, где Варя заказала Никите пирожные, а себе кофе и мороженое. Никита, как ни странно, мороженого не любил.

— Мам, а я читал, что артистки сладкого не едят?

— Почему? Очень даже едят!

— А как же фигура?

— Ну, фигуры разные бывают! Вот у нас была одна артистка, молоденькая, красивая, она все страдала: мне стоит только взглянуть на абрикос, я уже полнею.

— А ты абрикосы лопаешь!

— Вот именно! И потом я сейчас столько работаю, что у меня все калории сгорают! Так что не волнуйся за мою фигуру и дай спокойно съесть мороженое! В Москве у меня на это времени нет!

— Мам, а когда у тебя премьера будет?

— Какая?

— Ну, в театре?

— Пока не знаю, мы ж еще даже не репетировали ни разу.

— А мне можно будет приехать?

— На премьеру? Там видно будет.

— Мама, я ведь уже большой, правда?

— Правда! А что такое?

— Скажи, а ты... несчастная?

— Несчастная? Почему? Я очень даже счастливая! Что за дикий вопрос?

• Предыдущая
• 18/38
• Следующая