Белая масаи - Хофманн Коринна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/79
• Следующая

«Теперь нам понадобятся терпение и удача, – сказала Юта. – Сначала обойдем деревню несколько раз, чтобы нас все увидели, а я посмотрю, не узнаю ли кого». Поселок мы обошли быстро. Единственная улица замыкалась почти правильным прямоугольником, вдоль нее стояли многочисленные ларьки. За несколькими исключениями, магазинчики были полупустые, в них продавалось одно и то же. Между ларьками время от времени появлялись гостинички, в фойе которых можно было перекусить. Позади фойе находились номера, расположенные один за другим, как в загоне для кроликов. За ними был туалет, который в этой местности представлял собой обычную яму. Если очень повезет, можно было найти нечто похожее на душ с очень слабым напором воды. Из всех зданий выделялось только одно, бетонное, свежевыкрашенное.

Оно принадлежало коммерческому банку. Неподалеку от автобусной остановки находилась бензоколонка, но за все время пребывания здесь я увидела всего три машины: два «лендровера» и пикап.

В первый раз мы обошли селенье с удовольствием, и я с интересом разглядывала каждый магазин. Некоторые продавцы заговаривали с нами по-английски. За нами всюду следовала ватага детей, которые возбужденно болтали и смеялись. Из их речи я улавливала только одно слово: «мзунгу, мзунгу» – «белая, белая».

Около четырех часов дня мы пошли домой. Мой энтузиазм слегка угас, хотя разум подсказывал, что найти Лкетингу в первый же день было бы большим чудом. Юта успокаивала меня: «Завтра в деревне появятся другие люди. Сюда каждый день приходят новые люди. Местных жителей тут немного, и они нам неинтересны. Завтра уже больше людей будут знать, что здесь остановились две белые женщины. Тот, кто сегодня был здесь, разнесет эту новость по деревням». По мнению Юты, Лкетингу мы должны были встретить через три-четыре дня.

Дни летели, и все новое в Маралале мне уже казалось не столь интересным. Я изучила в этой глуши каждый угол. Юта показывала фотографии Лкетинги некоторым воинам, но в ответ мы видели лишь подозрительную ухмылку. Через неделю ничего не изменилось, разве что мы начали чувствовать себя идиотками, поскольку каждый день проделывали одно и то же. Юта сказала, что составит мне компанию еще один раз, а потом мне придется самой искать его с помощью фотографий. В ту ночь я молилась о том, чтобы назавтра все получилось. Мне не хотелось верить, что весь этот длинный путь был напрасным.

Когда мы в третий раз обходили город, к нам подошел мужчина. По большим отверстиям в мочках ушей я поняла, что это бывший воин самбуру. Между ним и Ютой завязалась оживленная беседа, и я с радостью заметила, что Юта его знает. Мужчину звали Том, и Юта показала ему фотографии Лкетинги. Он взглянул на них и медленно произнес: «Да, я его знаю».

От волнения у меня задрожали ноги. Они говорили на суахили, и я почти ничего не понимала. Я снова и снова спрашивала: «Что, Юта? Что ему известно о Лкетинге?» Мы пошли в ресторан, и Юта стала переводить. Мужчина сказал, что немного знает Лкетингу и ему известно, что он живет у своей матери и каждый день пасет коров. «Где его дом?» – взволнованно спросила я. Очень далеко, примерно в семи часах ходьбы для выносливого человека. Нужно пройти через густой лес, который очень опасен, потому что в нем водятся слоны и буйволы. Он не уверен, что мать живет на прежнем месте, в Барсалое, потому что иногда люди с животными в поисках воды уходят в другой район.

После таких сведений Лкетинга показался мне совершенно недоступным, и я растерялась: «Юта, спроси его, есть ли возможность сообщить Лкетинге, что я здесь. Если нужно, я заплачу». Том подумал и сказал, что мог бы послезавтра в ночь пойти туда, захватив мое письмо. Но сначала ему нужно сообщить об этом жене. Он женился недавно, и жена здесь ничего не знает. Мы договорились о сумме, половину которой он получил сразу, а вторую половину должен был получить, когда вернется с новостями. Я надиктовала Юте письмо, и она написала его на суахили. Самбуру сказал, чтобы через четыре дня мы снова были в Маралале, потому что, если он найдет Лкетингу и тот захочет прийти, они будут здесь через несколько дней.

Это были долгие четыре дня. Каждый вечер я возносила к небу горячие молитвы. В последний день мои нервы стали сдавать. С одной стороны, мне не терпелось узнать, чем все закончится, а с другой – я понимала, что, если ничего не выйдет, мне придется вернуться в Момбасу и забыть про свою большую любовь. Я собрала сумку, потому что собиралась ночевать не в доме Юты, а в Маралале. С Лкетингой или без него, все равно на следующий день я решила уехать из этой деревни.

Юта и я снова стали кружить по деревне. Примерно через три часа мы разделились и разошлись в противоположные стороны, чтобы нас увидело больше народу. Я постоянно молилась, чтобы он пришел. Проделывая очередной круг, я не встретила Юту, как обычно, на полпути. Я огляделась вокруг и не увидела ни одного белого лица. Однако я пошла дальше, и вдруг ко мне подбежал маленький мальчик. Задыхаясь, он воскликнул: «Мзунгу, мзунгу, идем!» Он размахивал руками и тянул меня за юбку. В первое мгновение я подумала, что с Ютой что-то случилось. Мальчик тащил меня к первой гостинице, в которой я оставила сумку, и что-то говорил на суахили. Добежав, он указал на что-то позади здания.

С сильно бьющимся сердцем я пошла в указанном направлении и заглянула за угол. Там стоял он! Мой масаи просто стоял там и улыбался. Рядом с ним был Том. Я потеряла дар речи. Продолжая улыбаться, он протянул ко мне руки и сказал: «Эй, Коринна, ты меня не поцелуешь?» Только тогда я очнулась, вышла из оцепенения и бросилась ему на шею. Мы обнялись, и время для меня остановилось. Затем он отступил назад, посмотрел на меня счастливыми глазами и сказал: «Нет проблем, Коринна». Услышав эти знакомые слова, я была готова взлететь от радости.

Тут у меня из-за спины выскочила счастливая Юта и сказала: «Ну вот, наконец-то вы друг друга нашли! Я узнала его издалека и привела сюда, чтобы вы могли, по крайней мере, спокойно поздороваться, не на глазах у всего Маралала». Я от всего сердца поблагодарила Тома и предложила попить чаю. Я сказала, что мужчины могут съесть за мой счет столько мяса, сколько захотят. Мы пошли в мой номер, сели на кровать и стали ждать, когда принесут мясо. Юта поговорила с Лкетингой и объяснила, что он может спокойно есть в нашем присутствии, потому что мы не женщины самбуру. Посоветовавшись с Томом, Лкетинга согласился.

И вот он был здесь, рядом, и я смотрела в его красивые глаза. Я спросила, почему он не приехал в Момбасу. Он действительно не получил от меня ни одного письма. Он два раза спрашивал насчет паспорта, но служащий только смеялся и дразнил его. Затем другие воины стали относиться к нему как-то странно и запретили танцевать с ними. Без танца он больше не мог зарабатывать деньги, и оставаться на побережье не имело смысла. Не веря, что я вернусь, он через месяц уехал домой. Однажды он хотел позвонить мне из отеля «Африка Си Лодж», но ему никто не помог, а управляющий сказал, что телефон только для туристов.

С одной стороны, я была тронута, когда узнала, что он все перепробовал, с другой – жутко разозлилась на так называемых друзей, которые вместо того, чтобы помочь, только вредили ему. Когда я сказала, что хочу остаться в Кении и не вернусь в Швейцарию, он сказал: «Хорошо. Теперь ты останешься со мной!» Юта и Том оставили нас наедине, и мы, счастливые, стали делиться новостями. Лкетинга сожалел, что мы не можем поехать к нему домой. Наступил сезон засухи, и, кроме молока, никакой еды не было, да и дома тоже не было. Я сказала, что мне все равно, главное – что теперь мы вместе. Тогда он предложил сначала поехать в Момбасу. Познакомиться с его мамой и посмотреть его дом я смогу позже, но он хочет сегодня же представить мне своего младшего брата Джеймса, который единственный из всей семьи посещает школу в Маралале. Он скажет ему, что уезжает со мной в Момбасу, и Джеймс, когда на школьные каникулы поедет домой, передаст это маме.

• Предыдущая
• 16/79
• Следующая