Возвращение астровитянки - Горькавый Ник - Страница 43

• Предыдущая
• 43/120
• Следующая

Благодаря последнему обстоятельству добровольцы нашлись быстро, и план Никки начал реализовываться, несмотря на многочисленные возражения и сомнения.

Просто других вариантов не было.

Шлюпки были выведены из шлюзов флагманского корабля и стартовали, набитые до отказа.

На поле остался «Рифей», два самых крупных катера и автобус с жителями города, спешно прибывший к кораблю.

Мэр города и капитан «Рифея» остались возле корабля. На капитана Орлеана было страшно смотреть. Когда бравый космонавт узнал, что его корабль будет неминуемо разбит в рискованной попытке спасти город, он обезумел от горя. Он пытался отговорить королеву от такого идиотского шага — но Никки была непреклонна. Капитан в отчаянии далее обратился к мэру Жёлтого города, но и тут не нашёл понимания. Тогда капитан, чуть не плача, бросился на обречённый корабль — спасать бортовой журнал и ещё какие-то сверхважные вещи.

Никки забралась в рубку одного из катеров и переключила управление флагманом на себя. Убитый происходящим капитан Орлеан маячил за спиной королевы до тех пор, пока она не велела увести его на другой катер.

«Рифей» высился над жёлтым бетоном космодрома самым одиноким кораблём в мире.

Вот дюзы флагмана вспыхнули синим светом, и гул пробежал по бетону, проник в королевский катер и прощально прозвучал в каждом сердце.

В следующий момент корпус корабля приподнялся над поверхностью Ио, и через секунду в катере наступила тишина: безмолвный «Рифей» на предельном ускорении пересекал звёздное небо и полосатое лицо удивлённого Юпитера.

Никки сама вела корабль, пользуясь дистанционным управлением. Она забыла, что находится в катере, неподвижно стоящем на Ио. Она летела вместе с обречённым кораблём и пыталась совершить то, чего ещё никто из землян не пробовал делать.

Она вывела корабль на курс, перехватывающий кусок кометы как можно раньше, и немилосердно форсировала двигатели. Переборки и бока опустевшего флагмана стонали — он ещё никогда не летал при таком ускорении — с экипажем на борту это было бы крайне опасно.

И вот пятисотметровая гора, окутанная дымом и летящими камнями, выросла во весь экран рубки. Отдельные куски кометы ещё никто не удосужился назвать официально, поэтому Никки звала вырастающую впереди гору попросту Квашней, относясь к ней как к расползающемуся и непрочному объекту.

При подлёте к Квашне лазерные автоматические пушки «Рифея» работали как пулемёты, расстреливая рои камней, сорвавшихся с неровных краёв кометного тела и угрожающих флагману.

Несколько булыжников прорвались сквозь оборону и чувствительно ударили по лобовой броне. Капитан, наблюдавший за происходящим на экране другого катера, застонал — будто метровые космические булыжники лупили его собственное тело.

Никки быстро затормозила носовыми двигателями, и град камней утих.

Между кораблём и Квашнёй оставалась пара сотен метров.

Но беда была в том, что Квашня вращалась — и быстро. То есть посадить корабль на комету и включить его двигатели было мало — через час корабль начал бы толкать Квашню не туда. Для оптимального воздействия на комету «Рифей» надо было пересаживать два раза.

Да вот только должен был садиться «Рифей» каждый раз аварийно — на нос.

Но колебаться было некогда.

И Никки направила нос корабля прямо на комету. На малом ходу.

Сто метров до поверхности.

Пятьдесят.

Двадцать.

Капитан закрыл лицо руками.

Скорость корабля была автомобильная, но этого оказалось достаточно, чтобы нос «Рифея» тяжело воткнулся в ледяную поверхность, глубоко закопавшись и взметнув по краям волны дроблёного грунта.

Капитан «Рифея» заплакал, не стыдясь своих слёз.

Лобовая броня крейсера заметно смялась. От удара лопнул иллюминатор главной рубки и сама она превратилась из всевластного центра управления кораблём в мятую металлическую коробку, забитую грязным льдом. Никки предвидела такую ситуацию и заранее переключилась на резервный кормовой центр управления.

Основные системы корабля уцелели, и Никки отдала решительную команду реакторному блоку. Кормовые двигатели «Рифея», торчащие перпендикулярно поверхности, взревели так, что камни, летающие вокруг Квашни, шарахнулись врассыпную. Длинные струи синей плазмы ударили в зенит.

Тяга была так велика, что корабль ещё больше зарылся в грунт, зато Квашня заворочалась и стала медленно — с ускорением в несколько сантиметров в секунду за секунду — сползать с опасного курса.

По расчётам Робби, двигатели корабля должны были работать минут сорок, а потом корабль нужно снова поднять и перевести на триста метров правее.

У Никки не было ни минуты отдыха. Пока двигатели корабля сотрясали торосистые бока Квашни, королева Гринвич вывела трёх корабельных роботов в боковой люк, разместила их симметрично вокруг «Рифея» и велела им подкопаться под нос корабля.

Она одновременно следила за роботами, кораблём и Квашней. Никки давно позабыла, где реально находится, — это в её бронированном теле в максимальную мощь ревели двигатели, это её кибер-руки закапывались в шальной, взрывающийся от любого нагрева грунт, это её электронные глаза с беспокойством следили за очертаниями соседних торосов: выдерживает ли Квашня такое давление Никкиного корпуса? Не сдвинется ли зыбкий грунт, не сместится ли направление тяги основных двигателей?

Сорок минут истекли. Никки отключила свои кормовые двигатели и отдала неслышный приказ роботам, которые окружили корабельный нос. Землекопы послушно замкнули свои аккумуляторы, и три подземных взрыва сотрясли «Рифей». Три облака газа стали выталкивать нос «Рифей» из ямы, в которую он закопался.

Никки включила и носовые, и боковые маневровые двигатели — и «Рифей», скрежеща корпусом о ледяные обрушивающиеся глыбы, вылез из своей норы и медленно стал подниматься над поверхностью Квашни. Робот-наблюдатель показал со стороны удручающе мятый нос корабля. Флагман будто получил в лицо тяжёлый нокаутирующий удар огромной перчаткой.

Капитан Орлеан прошёл уже все круги ада и сейчас стоял навытяжку в тесной рубке катера, прощаясь со своим любимым кораблём и отдавая ему честь.

Но последний час «Рифея» ещё не пробил. Никки отвела флагман в космос и устремила его в другую точку Квашни. Опять удар, ещё больше сплющивший нос корабля, зато снова прочно закрепивший корпус «Рифея» в теле кометы — чтобы двигатели могли передавать свой импульс огромной горе.

Посадка тяжело далась кораблю: его корпус лопнул и струи воздуха засвистели в трещинах брони. Основной атмосферный контур корабля разгерметизировался, иллюминаторы пассажирских кают левого борта вылетали вместе с обрывками вещей и мебели. Изящные обводы корабля были окончательно изуродованы.

Снова три робота выскочили из бокового неповреждённого шлюза. Никки подумала секунду — и выгнала наружу ещё тройку землекопов.

Ещё тридцать пять минут форсажного гула двигателей, от которого рушились горы на Квашне и даже сам кометный горизонт блуждал и расплывался.

Перед новым отрывом «Рифея» от поверхности Никки одновременно включила носовые двигатели и отдала приказ роботам о самоликвидации. Те выполнили свой долг, и корабль получил тройной удар в лобовую часть. Но его не хватило для освобождения носа корабля из грунта. Никки немедленно отдала приказ о взрыве трём оставшимся роботам.

От нового толчка корабль пробкой выскочил из ледяной западни, закувыркался и отлетел в космос.

Никки не сразу, но всё же смогла стабилизировать искалеченный корабль, на который было страшно смотреть: настолько посадки на корпус и взрывы изуродовали его носовую часть. Струи воздуха, серебрящиеся инеем, били из потрескавшегося кормового кислородного резервуара во все стороны, добавляя хлопот Никки, которая с трудом управляла израненным флагманом.

Осталась последняя посадка.

Корабль уже изнемог. Он рухнул на грунт сильнее, чем хотела того Никки, и сильно накренился, зарывшись в грязные дымящиеся торосы, тёмные сверху и белые в расколах.

• Предыдущая
• 43/120
• Следующая