Укрощение Зверя (СИ) - Кислюк Лев - Страница 12
- Предыдущая
- 12/74
- Следующая
– Этот разбойник показал ему пайцзу.
– Какую пайцзу?!
– «Божье дело».
– Так этот бандит из дружины митрополита?
– Получается, что так.
– Но Петро хоть выяснил, зачем они напали на нас?
– Он не успел выяснить. Тот сразу показал пайцзу и ушел.
– Наверное, ограбил какого-нибудь знатного дружинника и присвоил себе его пайцзу. Нельзя было отпускать его!
– Ты знаешь Петра, он разумный казак, глупости бы не сделал. Я говорил с его заместителем Арье, тот уверен, что Петро поступил правильно. И ещё, он просит тебя быть как можно осторожнее в пути. Он тоже ничего не понимает, но у него плохое предчувствие. И он предлагает сменить маршрут. На Москву есть и другие дороги.
– Ладно. Пойдем через Мещеры, но об этом сейчас никто не должен знать. Дойдем до кабацкой развилки и повернем направо.
– Понял, атаман!
Ицхак, в знак согласия вскинул вверх руку с плеткой и присоединился к отряду.
Развилка дорог называлась кабацкой, потому, что на скрещении двух дорог стоял большой двухэтажный постоялый двор с корчмой и обширными конюшнями. Здесь хорошо кормили простой и обильной пищей. Ещё лучше поили, принимая в оплату все, что мог предложить попавший сюда путник. Монеты любой страны, драгоценности, шелка, пряности, оружие – любой товар. Все потом продавалось оптовым торговцам, а те в свою очередь перепродавали на рынках Москвы, Твери, Владимира или увозили полученное дальше, в Литву и германские княжества.
Держал постоялый двор старый литвин Вилкас со своими многочисленными родственниками. Молодые литовцы, вооруженные до зубов, несли караул вокруг обширного двора и мрачного двухэтажного здания гостиницы и трактира. Их жены, сестры и дети обслуживали постояльцев, большинство из которых были купцами, воинами, гонцами и прочими путешественниками. За молодым сосновым лесом стояла небольшая деревня, снабжающая трактир овощами и свининой. Путешественникам, не употребляющим в пищу мясо этого животного, предлагалась говядина или лесная дичина. Выбор горячительных напитков был небольшим – брага, мёд, пиво, греческое вино, вот и все, что могло согреть, порадовать и повеселить сердце одинокого странника.
Муса расположил сотню недалеко от дороги, раскинув лагерь по навсегда определенному уставом принципу. Казаки сразу поставили караулы, потом разожгли костры и начали готовить горячий кулеш, заправляя его жирным мясом убитого накануне кабана. В походе, мясо этого животного считалось чистым, и годилось в пищу. Тем более что среди казаков было много православных, употребляющих свинину в любое время. Муса, Касим, Ицхак и несколько десятников пошли в корчму – хотелось посидеть за столом, и, самое главное, послушать новости.
Их встретил сам хозяин Вилкас прямо у входа. Он взялся за отполированную тысячами рук дверную ручку и, распахнув дверь, сказал:
– Проходите дорогие гости! Рады вам. Отведайте нашего угощения. Сегодня только для вас жареные глухари, нашпигованные мясом перепела, пироги с брусникой, малиной, мясом, репой, бараний бок на вертеле и ещё много чего. Есть чем вас порадовать.
– Привет, Вилкас, старый разбойник, знаем мы, из чего ты готовишь бараний бок! Из старого козла! А греческое вино делают прямо здесь в подвале? А? – хлопнув хозяина по мощному плечу, засмеялся Ицхак.
– Здоров будь, Ицик, славный воин. Ты ещё не стал есаулом? Во всем ты прав, но, бараний бок действительно отрезали не у козла, а у молодого барашка, который пасся на лесном пастбище староверов. Поэтому мясо имеет запах лесных трав и цветов. А вино разливают тут же в подвале, но из бочек, которые привезены цареградскими купцами.
– Да ты же никогда не признаешься! Ладно, подавай на стол все что есть, самое лучшее, и сам приходи, расскажешь новости.
Когда-то, очень давно, Вилкас был молодым и сильным воином в дружине литовского князя Ольгерда. Литва постоянно воевала. Иногда литовские князья объединялись с русскими и нападали на татар, булгар или на своих соотечественников ставших, по общему мнению, на тот момент, слишком богатыми и влиятельными. Часто литовцы объединялись с бывшими врагами – Ордой, для нападения на русских князей, или с русскими для нападения на ордынцев. Все диктовалось сиюминутной политической и экономической выгодой.
Набеги были сокрушительными и быстротечными. Налетит стремительно литовское войско, например на владимирского князя, пожжет, пограбит, вырежет всех сопротивляющихся, захватит пленных для продажи на рынках Кафы и Византии, и так же стремительно откатится на прежние позиции. При таком налете молодой воин Вилкас был ранен палицей в голову. Некогда было подбирать раненых, русские собрались с силами и решили отбить награбленное добро. Так и остался лежать окровавленный Вилкас без сознания, на обочине. Кто-то принял его за мертвеца, обшарил карманы, забрал оружие и все, что нашел ценного – мертвому это не нужно.
Через две ночи он пришел в себя и застонал от боли и обиды, что приходится умирать в такие молодые годы. Эти стоны услышал проезжий крестьянин Ропша, подобрал парня, вылечил. Вилкас не захотел возвращаться в Литву – соотечественники бросили его умирать на чужбине. Женился на дочери Ропши – Зарёне и стал помогать деревенскому кузнецу. Постепенно стал отличным мастером кузнечного дела, к нему стали приезжать из далеких деревень и даже из Владимира, Твери и Москвы.
Никто не мог так быстро и умело подковать жеребца как Вилкас. А подковы его работы держались вдвое дольше, чем подковы других окрестных кузнецов. Тем временем, родственники Вилкаса решили найти его могилу и перевезти прах в Литву, но, к своему удивлению обнаружили его живого и здорового, в кузнице, на развилке нескольких торговых дорог, окруженного детьми и новыми родственниками. Не долго думая, литовцы собрали весь свой скарб, деньги и переехали на Русь. Построили сначала корчму, а потом и постоялый двор. Место оказалось очень бойким, постояльцев было много. Жили хорошо, дружно. Молодые литвины с русскими не ссорились, вместе охотились, растили хлеб и детей. В обиду друг друга не давали. Все окрестные жители знали – тот кто тронет хоть пальцем члена этой большой семьи, всю жизнь будет жалеть. Потому, что месть считалась делом священным и срока давности не имела.
Муса, Касим, Ицхак и другие воины сели за длинный, чисто выскобленный стол. Хозяин лично обслуживал важных гостей. Казаки были людьми служилыми, денежными, а значит важными.
– Ну, что, студень с хреном, солонина, щи со свежиной, лапша со свининой, пироги с говядиной, баранина с кашей? Что подать дорогим гостям? – начал Вилкас
– А ещё, что можешь предложить служилым казакам?
– Стерляжья уха, осетры; белуга в рассоле, куры, гуси, индейки запеченные, поросята с пшенной кашей, пироги с капустой, рыбой, мясом. Растягаи двухаршинные, телятина белая, как сливки… Кислые щи и в нос шибают, и хмель вышибают! Жаркое баранье, говяжья печень, чорба [26], тефтели из трех видов мяса…
– А есть ли у тебя сегодня такие румяные пирожки с бараньим мясом, луком и салом? Как там они называются?
– Этайаклак! Это тюркские пирожки, сейчас сделаем! И к ним горячая чорба, с белым хлебом, а пить что будете?
– Кумыс.
– Черный или белый?
– Черный, он для здоровья полезней. Посиди с нами Вилкас, расскажи, что нового на дороге?
– Генуэзцы в Крыму собирают своих земляков, завозят оружие в большом количестве, но никто не знает, для чего. Не хотите примкнуть? Им нужна конница.
– Эти воюют только за деньги.
– Все воюют за деньги. Викинги собирают большой отряд для похода в южные страны. Уже тысячи мурманов [27], данов [28] и свеев [29] собрались на побережье. Готовят корабли к долгому плаванию, много припасов не берут. Как всегда, надеются на грабеж. Эти воюют не только за деньги. У них мало земли, а та, что есть, не может прокормить столько людей, сколько рожают их женщины. Вот и бродят они с мечом в руке, ищут место под солнцем. К ним пришли вольные люди из Новгорода. Все хотят золота, женщин и воинской славы. А ты чего хочешь Муса? Спорим, что того же самого!
- Предыдущая
- 12/74
- Следующая
