У последней границы - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 5

• Предыдущая
• 5/53
• Следующая

Он обладал чувством юмора, которое лишь немногим было понятно. Горы научили его смеяться в одиночестве. Одна его усмешка означала столько же, сколько бурный взрыв хохота у другого. Он мог быть в очень веселом настроении, но ни один мускул лица не выдавал его. И его улыбка не всегда свидетельствовала о веселых мыслях. Случалось, что она яснее слов отражала совсем другие думы.

Именно потому, что Алан очень хорошо понимал и знал себя, создавшееся сейчас положение забавляло его. Он видел только, что Мэри Стэндиш ошиблась, остановив свой выбор на нем, когда она могла легко вызвать трепет восторга в любом из молодых инженеров, предложив сопровождать ее в вечерней прогулке.

Он чуть слышно засмеялся. Этот неожиданный звук заставил Мэри Стэндиш сделать гордый и быстрый бросок головы — жест, который он уже однажды подметил в присутствии капитана Райфла. Но она ничего не сказала и, словно принимая вызов, спокойно взяла его под руку.

Пройдя некоторое расстояние, Алан стал отдавать себе отчет в том, что прогулка доставляет ему определенное удовольствие. Пальцы девушки не только касались его рукава, но доверчиво прижимались к его руке. Мисс Стэндиш шла рядом с ним почти вплотную, чуть ли не касаясь его лица блестящими прядями своих волос, когда он смотрел на нее. Ее близость и нежное пожатие ее руки поколебали стойкость Алана.

— Не так уж плохо, — откровенно признался он. — Я начинаю думать, что мне доставит удовольствие отвечать на ваши вопросы, мисс Стэндиш.

— О! — Он почувствовал, как вся ее стройная маленькая фигура тотчас же напряглась.

— А вы думали, возможно, что я могу быть опасной?

— Немного. Я не понимаю женщин. Женщин в общей сложности я считаю самым чудесным творением природы. В отдельности каждая из них меня мало трогает. Но вы…

Она одобрительно кивнула головой.

— Очень мило с вашей стороны. Но вы напрасно говорите, что я непохожа на других. Вовсе нет. Все женщины одинаковы.

— Возможно. За исключением их манеры причесываться.

— А моя прическа вам нравится?

— Очень.

Его в такой степени изумил собственный ответ, что в виде протеста он пыхнул сигарой и выпустил огромное облако дыма.

Они снова подошли к курительной комнате. Это было роскошное и уютное помещение, и в одном конце находился уголок для тех дам, которые пожелали бы посидеть со своими мужьями, пока те курят свои сигары, после обеда. Из всех пароходов Компании Аляски подобное нововведение имелось только на «Номе».

— Если вы хотите послушать про Аляску и увидеть, каких людей она создает, зайдемте сюда, — предложил Алан. — Я не знаю лучшего места. Вы не боитесь табачного дыма?

— Нет, будь я мужчиной, я бы непременно курила.

— Может быть, вы курите?

— Нет. Когда я примусь курить, то раньше остригу волосы.

— Что было бы преступлением, — ответил Алан таким серьезным тоном, что снова удивился самому себе.

Две или три дамы со своими спутниками сидели уже в маленькой курительной, когда мисс Стэндиш и Алан вошли туда. В огромной курительной комнате, занимавшей треть задней палубы, плыли сизые облака дыма. За круглыми столами сидело человек двадцать мужчин, которые играли в карты. Человек сорок сидели, разбившись на группы, и беседовали, а остальные бесцельно шагали взад и вперед по полу, устланному коврами. Несколько мужчин скучало в одиночестве. Некоторые дремали, что заставило Алана взглянуть на часы. Затем он обратил внимание, что Мэри Стэндиш с любопытством смотрит на бесчисленные свертки аккуратно скатанных шерстяных одеял, видневшиеся повсюду. Один такой сверток лежал у ее ног. Мисс Стэндиш дотронулась до него носком ботинка.

— Что это значит? — спросила она.

— У нас слишком много пассажиров, — объяснил ей Алан. — На пароходах Аляски не бывает так называемых палубных пассажиров. Когда вы едете на Север, то в третьем классе не найдете бедняков. Вы всегда найдете на нижней палубе парочку миллионеров. Большинство людей, которых вы видите здесь, когда пожелают лечь спать, развернут одеяла и улягутся на полу. Вы когда-нибудь видели герцога, мисс Стэндиш?

Он считал своим долгом давать ей объяснения, раз он привел ее сюда, а потому обратил ее внимание на третий стол слева от них. За этим столом сидело трое мужчин.

— Вот тот джентльмен, что смотрит в нашу сторону, с вялым лицом и светлыми усами, это и есть герцог. Я забыл, как его зовут. Несмотря на такую наружность, он тем не менее настоящий спортсмен. Он едет в Кадьяк охотиться на медведей и тоже спит на полу. Вот та группа, позади них, за пятым столом, — владельцы Трэдвельских приисков. А этот, видите там, который дремлет, прислонившись к стене, с усами чуть не до пояса, это «Горячка» Смит, старый приятель Джорджа Кармака, открывшего золото в бухте Бонанца в девяносто шестом году. Удар лопаты Кармака, когда он впервые наткнулся на золото, «прозвучал на весь мир», мисс Стэндиш. Этот джентльмен с лохматой бородой был вторым богачом в Бонанца, если не считать индейцев Скукума Джима и Таглиша Чарли, которые были с Кармаком при открытии золота. А если вас интересует романтика, то могу вам еще сказать, что «Горячка» Смит любил Белинду Мелруни — самую смелую из всех женщин, которые когда-либо оказывались на Севере.

— В чем заключалась ее смелость?

— В том, что она пришла одна, без единого защитника, в страну мужчин, твердо решив добиться богатства на равных правах с другими. И она добилась своего. Пока в Дасоне жив хотя бы один человек, он будет помнить Белинду Мелруни.

— Она показала, на что способна женщина, мистер Холт?

— Да. А немного спустя, мисс Стэндиш, она показала, какой сумасшедшей может быть женщина. Она стала самой богатой женщиной в Дасоне. Вдруг появляется какой-то человек и выдает себя за графа. Белинда вышла за него замуж, и они уехали в Париж. По-моему, это — конец. А если бы она вышла за «Горячку» Смита, вот того, с длинной бородой…

Он не закончил. Шагах в шести от них какой-то мужчина приподнялся из-за стола и пристально смотрел в их сторону. В нем не было ничего, что обращало бы на себя внимание, если не считать дерзости, с какой он уставился на Мэри Стэндиш. Казалось, что он ее знает и хочет намеренно оскорбить ее своим наглым пристальным взглядом. Внезапно его губы скривились в усмешку и, слегка пожав плечами, он отвернулся.

Алан быстро посмотрел на свою спутницу. Ее губы были сжаты, а лицо пылало. Но даже в этот момент, когда кровь кипела в нем, он не мог не заметить, как хороша она была в гневе.

— Если вы мне разрешите, — сказал он спокойно, — то я потребую объяснения.

Девушка быстро взяла его под руку.

— Пожалуйста, не надо, — попросила она. — Вы очень добры, и вы именно тот человек, от которого я могла бы ожидать расплаты за подобную дерзость. Но было бы глупо обращать внимание на такие вещи, не правда ли?

Несмотря на усилия говорить спокойно, ее голос все же дрожал. Алан изумился тому, как быстро краска сбежала с ее лица и сменилась страшной бледностью.

— Я к вашим услугам, — ответил он, довольно холодно поклонившись ей. — Но если бы вы были моей сестрой, мисс Стэндиш, я не оставил бы этого безнаказанно.

Он смотрел вслед незнакомцу, пока тот не скрылся за дверью, которая вела на палубу.

— Один из молодцов Джона Грэйхама, — сказал он. — Его зовут Росланд, и он едет с целью окончательно захватить рыбные промыслы, насколько я понимаю. Через несколько лет подобной хищнической ловли там ничего не останется. Забавно, как подумаешь, что может сделать эта гнусная вещь, которую мы называем деньгами, не правда ли? Две зимы тому назад я видел, как голодала целая индейская деревня, как умирали десятками женщины и маленькие дети, — и виною тому были деньги Джона Грэйхама. Вся рыба выловлена, понимаете? Если бы вы только видели, как эти несчастные ребятишки, от которых остались одни лишь кожа да кости, умоляли о пище.

Рука Мэри Стэндиш впилась в его руку.

— Каким образом мог Джон Грэйхам это сделать? — прошептала она.

• Предыдущая
• 5/53
• Следующая