У последней границы - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 43

• Предыдущая
• 43/53
• Следующая

Алан пристально смотрел на бумаги, разбросанные на письменном столе, когда движение в дверях заставило его обернуться. Перед ним стояла Мэри Стэндиш.

— Вы прогнали его! — тихо вскрикнула она.

Ее глаза блестели. Рот был полуоткрыт. Щеки покрылись ярким румянцем. Она увидела опрокинутый стол, шляпу и пиджак Росланда на стуле — все это без слов достаточно ясно говорило о случившемся и о поспешности его бегства. Она повернулась опять к Алану. И он уже не в силах был противиться своим чувствам. Минуту спустя он стоял уже рядом с ней и держал ее в своих объятиях. Она не пыталась теперь освободиться, как делала это в роще, а сама подставила ему губы для поцелуя и спрятала лицо у него на груди. Алану безумно хотелось произнести те тысячи слов, что вертелись у него на языке, но он только стоял и гладил ее волосы. Потом, зарывшись в них лицом, он наконец заговорил о том, как нежно он ее любит, что будет бороться за нее, что никакая сила на земле не сможет теперь отнять ее у него живой. Эти слова он повторял до тех пор, пока девушка не подняла к нему свое пылающее лицо; она еще раз подставила ему губы для поцелуя, а потом тихо высвободилась из его объятий.

Они в течение некоторого времени молча стояли друг против друга. В сиявшем красотой лице Мэри Стэндиш и в спокойной наружности Алана нельзя было увидеть ни смущения ни сожаления. В одно мгновение были устранены преграды условностей. Они испытывали трепет радости и торжества, а отнюдь не замешательство. Они не старались набросить завесу на свое счастье или скрыть друг от друга, как быстро бились от радости их сердца. Это свершилось — и они были счастливы.

Сейчас они не стояли рядом. Что-то внушало Алану, что маленькое пространство между ними неприкосновенно, что оно священно для Мэри Стэндиш. В глазах девушки вместе с любовью еще сильнее засветились гордость и вера, когда она увидела, что Алан уже не подходит ближе. Он протянул ей руку, и она непринужденно подала ему свою. Улыбка затрепетала на ее губах, покрасневших от поцелуев. Она немного опустила голову, и Алан смотрел на мягкие нежные волосы, которые он так недавно гладил.

— Как я благодарен судьбе! — сказал он.

Алан не продолжал высказывать того, что было у него на душе. Слова казались ничтожными, даже пошлыми. Но она поняла его. Он благодарил не за этот момент, но за то, что наконец пришло к нему на всю жизнь. Ему казалось, что для него кончилась одна жизнь и началась новая.

Алан отступил назад. Его руки дрожали. Чтобы чем-нибудь заняться, он поставил на место перевернутый стол. Мэри Стэндиш наблюдала за ним со спокойным удовольствием и восхищением. Она любила его и сама пришла к нему в объятия. Она сама подставила губы для поцелуев. Когда Алан снова подошел к ней, она тихо засмеялась, глядя на тундру, в которой исчез Росланд.

— Сколько времени понадобится вам, чтобы приготовиться к отъезду? — спросил он.

— Что вы хотите сказать?..

— Что мы должны отправиться ночью или завтра утром. Я предполагаю, что нам придется идти через рощу, а потом по старой дороге до Нома. Если Росланд не врет, то Грэйхам должен быть где-то на пути от Танана.

Девушка нежно взяла его под руку.

— Мы едем назад? Не так ли, Алан?

— Да, в Сиэтл. Это единственное, что мы можем сделать. Вы не боитесь?

— С вами, нет.

— И вы вернетесь со мной, когда все кончится?

Алан пристально смотрел в глубь тундры, но он почувствовал, как она легко прижалась к его плечу лицом.

— Да, я вернусь с вами.

— Вы будете готовы вовремя?

— Я уже готова.

Залитая солнцем долина завертелась перед глазами Алана. Пелена золотистого тумана поднималась от земли, и в ней показались манящие бесчисленные призраки, наводнившие все пространство до скрытой рощи. Чувствуя нежное прикосновение девушки, ощущая ее близость, Алан хотел, не откладывая ни минуты, погрузиться в это золотое море радости. Мэри Стэндиш была его навсегда — она признала его власть над собой. Она перестала бороться и дала ему неоценимое право бороться за нее.

Сознание безвыходности ее положения, ее веры в него и связанных с этим новых обязанностей заставило Алана медленно вернуться к суровой действительности сегодняшнего дня. Ужас сложившихся обстоятельств снова предстал перед ним, и веские угрозы Росланда, казалось, зазвучали яснее и даже страшнее, чем в тот момент, когда он уходил. Бессознательно на лице Алана снова появилось выражение ненависти, когда он посмотрел в ту сторону, куда ушел посланец Грэйхама. Ему хотелось знать, каких ужасов наговорил Росланд девушке, так спокойно стоявшей теперь рядом с ним. Правильно ли он поступил, дав ему уйти? Не следовало ли убить его как гада? Ведь у него тот же характер, такая же подлая душа, что и у Грэйхама. Ведь он развратник, человек, готовый способствовать за деньги любому преступлению. Еще не поздно, еще можно догнать его где-нибудь в котловинах тундры.

Мэри Стэндиш сильнее прижалась к его плечу. Алан взглянул на нее. Девушка прочла то, что было написано у него на лице. Ее спокойствие привело его в себя. В этот момент он понял, что Росланд рассказал ей многое. И все же она не боялась, разве только тех мыслей, что были в его голове.

— Я готова, — напомнила она.

— Мы должны подождать Смита, — ответил Алан. Рассудок вернулся к нему. — Он будет здесь ночью или утром. Теперь, после посещения Росланда, я увидел, как необходимо, чтобы кто-нибудь вроде «Горячки» был между нами и…

Он не кончил, но для Мэри Стэндиш было ясно, что он хотел сказать. Она собиралась уже уходить, и Алан почувствовал непреодолимое желание снова взять ее в свои объятия.

— Он находится на пути из Танана, — сказала она.

— Росланд сообщил вам это?

— Да. И с ним его люди. Их так много, что Росланд расхохотался, когда я сказала, что вы не позволите им взять меня.

— Значит, вы не боялись, что я… что я могу отдать вас?

— Я всегда была уверена в том, что вы так поступите, Алан, с той самой поры, как распечатала второе письмо у Элен Мак-Кормик.

Ее глаза светились радостью. Прежде чем он успел произнести еще одно слово, она ушла. Киок и Ноадлюк нерешительно приближались к дому, но, увидев Мэри Стэндиш, бросились ей навстречу. Киок все еще свирепо сжимала длинный нож. А за ними у маленького окошка под крышей Алан увидел призрачное лицо старого Соквэнны; оно походило на мертвую голову, стоявшую на страже.

Кровь Алана текла быстрее обычного. Пустынность тундр, безграничное пространство без признака человеческой жизни, все это было в его глазах теперь огромной ареной, ожидающей приближения трагедии, — тундра, залитая солнцем, оглашаемая пением птиц, шепотом и дыханием цветов, показалась ему новой. Он опять посмотрел на маленькое окошко: там по-прежнему сидел Соквэнна, который напоминал духа из другого мира и своим молчаливым безжизненным взглядом предостерегал Алана о какой-то смертельной опасности, надвигающейся на них из того бесконечного пространства, что не знает никакого зла. Алан пальцем поманил старика и, войдя в свою хижину, стал дожидаться его. Соквэнна сполз вниз со своего поста и, ковыляя, пошел по открытому месту. Его сгорбленная, как у старой обезьяны, фигура, вызывавшая представление о колдуне, с провалившимися глазами, блестевшими подобно маленьким огненным точкам, быстро подвигалась вперед. Алан, наблюдавший за ним в окно, почувствовал дрожь во всем теле.

Через минуту старик вошел в комнату. Он что-то бормотал про себя. Он говорил на таком странном языке, что даже Алану было трудно его понять. Он говорил, что слышит топот многочисленных ног и чует запах крови; что шагов много и кровь близка; что и то и другое доносится из старой расщелины, где до сих пор лежат желтые черепа, омываемые водой, которая когда-то была красной от крови. Алан был одним из немногих, которому с большим трудом удалось выпытать у старого Соквэнны, что произошло в расщелине. Давным-давно, когда Соквэнна был еще молод, враждебное племя напало на его народ, поубивало многих мужчин и увело женщин. И только Соквэнна с горсточкой соплеменников убежали на юг с теми женщинами, которые остались, и нашли последнее убежище в расщелине. И однажды посреди золотого сияния солнца, красоты цветов и птичьего пения, они устроили засаду своим врагам и перебили всех до последнего. Все участники этой битвы теперь уже умерли, все, кроме Соквэнны.

• Предыдущая
• 43/53
• Следующая