Миф о вечной империи и Третий рейх - Васильченко Андрей Вячеславович - Страница 9

В переговорах с промышленниками и банкирами Штадтлер всегда делал ставку на антибольшевистские лозунги, ловко играя на страхе толстосумов перед «обобществлением средств производства». И он добивался успеха, находя в этой среде полное понимание. Но не стоило забывать, что Штадтлер одновременно являлся «солидаристом», а стало быть, ему должны были быть, по меньшей мере, подозрительны антибольшевистские идеи, так как программа «Объединения национальной и социальной солидарности» предполагала социалистические преобразования в обществе. Более того, «солидаристы» весьма положительно относились к советской модели, которую они считали очень полезной для формирования «немецкого социализма», а тот в свою очередь должен был быть производной «окопного военного социализма», В своих воспоминаниях Штадтлер даже не пытался скрывать, что он и его друзья под прикрытием антибольшевистских лозунгов преследовали собственные цели. Антибольшевизм же позволял им быстро получить необходимые финансовые средства. Неуклонно растущее влияние «солидаристов» на «Антибольшевистскую лигу» делало неизбежным конфликт с рядом жертвователей и кредиторов. В один прекрасный момент коммерческий советник Феликс Дойч разразился нелицеприятной критикой из-за того, что «солидаристы» пропагандировали советскую модель. В тот момент разногласия удалось устранить благодаря заступничеству Гуго Стиннеса. Тем не менее программа, составленная Штадтлером 10 марта 1919 года, послужила поводом для окончательного разрыва отношений с промышленниками и банкирами. В этом документе Штадтлер бросил самые серьезные обвинения в адрес формальной демократии, против мирной политики правительства, а также потребовал принятия новой конституции и роспуска национального собрания. В то время, когда только-только закончились революционные беспорядки и в народе стали появляться надежды на стабилизацию и восстановление государственного порядка, подобные заявления показались представителям экономики безответственными, что в их глазах роднило Штадтлера с левыми радикалами. Для промышленников и банкиров конституция и национальное собрание были гарантами того, что вскоре все пойдет по-старому. Пока не был подписан грабительский Версальский договор, промышленники наивно верили в подобную сказочную возможность.

В конце марта Штадтлер был вынужден покинуть правление «Антибольшевистской лиги». Напрасно Стиннес и Фёглер пытались отговорить его от этого шага. Вместе со Штадтлером ряды лиги покинули и его друзья «солидаристы». Именно с этого момента «Антибольшевистская лига» перестала иметь какое-либо отношение к младокон-сервативному движению. Да и сама лига стала потихонечку угасать, к 1925 году, когда произошла временная стабилизация республики, от некогда могущественнейшей организации осталось крошечное объединение патриотического толка.

Младоконсерваторы грамотно использовали свой единственный неповторимый шанс. А именно: в первые дни существования Веймарской республики на деньги многочисленных жертвователей они смогли донести до масс свои идеи и политически взбудоражить их. Позже Эдуард Штадтлер сетовал: «Руководители оказались недостаточно демоническими, чтобы из мелководья катастрофы 1918 года поднять народный дух до вершин собственной воли». Если многие из кредиторов просто с настороженностью наблюдали за социалистическими лозунгами «солидаристов», которые в определенной мере сближали их с национал-большевиками, то Фридрих Науманн решительно отмежевался от их антипарламентских выступлений. Штадтлер не сразу заподозрил возможность подобного развития событий. 9 марта 1919 года он направил Науманну программу «солидаристов», в сопроводительном письме к которой писал: «Вероятно, особую радость у Вас вызовет факт, что вокруг этой программы собираются молодые представители всех партий, которые намерены в новой форме отражать ваши старые идеалы национального социализма». 12 марта Штадтлер в телеграмме заклинал Науманна выступить против партии, которая выступала за мирные переговоры с Антантой. Науманн решительно отверг любые требования, которые были связаны с внешней политикой. Штадтлер не успокаивался, и 17 марта Науманн во время беседы с принцем Максом Баденским излил на Штадтлера все свое негодование: «Когда Вы в своей телеграмме настойчиво подчеркиваете, что я должен выступить против партий, то я не вижу для этого даже ни малейшего повода, так как не собирался отстаивать свои убеждения в рамках партий. Но что я должен делать, что когда одиночка, не состоящий ни в какой партии, собирается вершить парламентскую политику? Одиночкой можно быть до тех пор, пока работаешь на поприще публицистики. Однако в парламент можно идти лишь при условии, что соблюдаешь парламентские методы. Но Вы и Ваши друзья «солидаристы» в своей программе ставят под сомнение целесообразность подобных методов. Я не берусь судить о трагическом стечении обстоятельств, когда молодежь, впервые желающая вступить в политику, выступает в роли реформаторов самой сути партий. Я лишь полагаю, что с течением долгого времени можно изменить людей и идеи, но очень сомнительно, что Вам под силу изменить партийные механизмы. Ярко выделенную Вами мысль о вожде нельзя осуществлять иначе как через демократические выборы, которые могут происходить лишь в условиях существования партии. В этой системе кроется само собой разумеющееся обстоятельство, которое играет ключевую роль: состояние хаотической беспартийности обрекает на провал любое действие. Впрочем, кое-что мне понравилось в программе «солидаристов» и может эффективно использоваться. Моя фраза о неизбежности существования партийных механизмов вовсе не значит, что надо преодолевать или презирать изначально свободные от партий движения». Слова Науманна не только наглядно продемонстрировали причины неудачи, которая постигла «солидаристов» в составе Антибольшевистской лиги, но и его мнение относительно несостоятельности младоконсерваторов в политических условиях Веймарской республики. Тем не менее сейчас очень сложно не согласиться со словами, которые произнес Эдуард Штадтлер, когда характеризовал немецкий антибольшевизм (не только лигу, но и парламентские партии, и рейхсвер, и вооруженные парамилитаристские группировки). «При историческом рассмотрении антибольшевистского прорыва 1918–1919 годов его можно оценить как первое гигантское испытание, рухнувшее на раздавленную немецкую нацию, и как не меньший экзамен во всемирной борьбе против большевизма».

В тот же самый месяц, когда «солидаристы» вышли из состава Антибольшевистской лиги, они при поддержке членов Объединения военной помощи «Ост» создали новую организацию, которая несколько месяцев спустя превратилась в легендарный «Июньский клуб». Объединение военной помощи «Ост», иногда именуемое Целевым союзом «Ост», в свое время было составной частью «Немецкого союза защиты пограничных и зарубежных немцев». Эта организация была создана по инициативе нескольких молодых талантливых, а самое главное, политически активных участников «Союза немецких студентов». В годы Первой мировой войны он получал поддержку из военных кругов, и его деятельность курировал майор Виллизен. Об этом майоре известно, что до июля 1919 года он был шефом централа «Охрана восточных границ». Непосредственно после ноябрьской революции 1918 года он стал охранять австрийско-немецкие границы при помощи бойцов фрайкора, находящегося в его подчинении. Это начинание было высоко оценено высокопоставленными военными. Сам Гинденбург вызвался стать покровителем централа «Охрана восточных границ».

В ноябре 1918 года под патронажем, майора Виллизена из состава членов «Союза немецких студентов» в Берлине выделился Исполнительный комитет, который позже был назван Объединением военной помощи «Ост». В Берлине уже существовали две старые, уже достаточно известные организации, которые преследовали схожие цели: «Объединение зарубежных немцев», которое было создано в 1881 году «Всеобщим немецким школьным союзом», и «Союза Восточной марки», учрежденного в 1884 году по инициативе Отто фон Бисмарка. Несмотря на схожие цели, Объединение военной помощи «Ост» рассматривало вышеприведенные союзы как морально изжившие себя. В итоге упреки свелись к тому, что «стариков» стали укорять в империализме и жадности, так как их деятельность была построена исключительно на меркантильной основе. Устремления «молодежи» сводились к тому, чтобы влить «стариков» в свой состав, подчинить их. Забегая вперед, скажу, что Объединению военной помощи «Ост» так никогда и не удалось достигнуть этой цели, хотя в первые послевоенные годы руководству организации посчастливилось завести очень важные связи. «Объединение зарубежных немцев», напротив, не возражало против союза с «молодежью». В какой-то момент по личной инициативе Райхенау эта уния вылилась в создание «Немецкого союза защиты пограничных и зарубежных немцев». Но личное соперничество в руководстве, а также различные приоритеты в общественной работе и пропагандистской деятельности привели к тому, что эта надуманная «личная уния» в очень скором времени распалась. Какое-то время остатки «Немецкого союза защиты» работали под названием «Национального союза», который формально был создан частным ученым из Силезии Карлом Христианом фон Лёшем. В свое время Макс Бём познакомил Лёша с майором Виллизеном. Не стоило забывать и тот факт, что Лёш был школьным другом Генриха фон Гляйхена. Позже этот силезец стал активнейшим участником «Июньского клуба». Кроме Лёша, в руководстве новой организации оказался публицист Герман Ульман — немец, прибывший из Судетской области. В свое время этот писатель руководил деятельностью австрийского филиала «Немецкого союза защиты».