Северный цветок - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 4

• Предыдущая
• 4/50
• Следующая

После небольшой паузы он продолжал:

— Я решил немедленно приняться за дело и с этой целью, не теряя почти ни одного дня, уехал в Оттаву, затем в Торонто, а оттуда в Виннипег. После того я посетил Брокау, старого компаньона моего несчастного отца, и открыл ему секрет, причем сообщил все подробности дела. Я как-то говорил тебе про этого человека, одного из самых сильных и ловких дельцов Среднего Запада. И года не прошло со дня смерти моего отца, как он уже снова стал на ноги — и тверже, чем когда бы то ни было. Брокау привлек к участию в деле еще двух-трех человек, таких же энергичных, как он сам, и мы стали добиваться привилегии. С первого же момента началась самая настоящая, напряженная до крайности борьба. Едва только обнаружились наши планы, как уже возникли препятствия. Группа канадских капиталистов, организовавшись в могучий трест, стала добиваться тех же концессий, но старик Брокау прекрасно знал их игру. Под флагом мелких канадских пешек работали те же американские банкиры, которые пустили в ход все средства для того, чтобы задушить нас. Они кричали повсюду, что мы — пришлые, чужаки, что нам плевать на интересы местного населения, и что мы дочиста ограбим край. Они восстановили против нас две трети прессы и все-таки…

Лицо Уайтмора смягчилось. Он усмехнулся и, выколотив трубку, стал снова набивать ее.

— Мерзавцы хотели доконать Брокау точно так же, как они доконали моего отца. Но не тут-то было! Я не знаю, какие средства старик пустил в ход, — знаю только, что в кратчайший срок к нам присоединились три члена парламента и еще пять-шесть крупнейших политических деятелей. Правда, эта комбинация стоила ему сто тысяч долларов. Но тут наши противники подняли неистовый крик, стали бить себя в грудь, взывать к чувствам патриотизма и грозить тем, что местное население восстанет, — и нам волей-неволей пришлось идти на известные уступки. Мы получили временную лицензию, причем правительство оставляло за собой право в любой момент отказаться от него, если бы ему не понравился наш образ действий. По правде сказать, меня этот удар нисколько не огорчил, потому что я заранее был уверен в полной корректности и честности нашего способа ведения дел. Я не сомневался также, что максимум через год симпатии всего населения будут на нашей стороне. Когда состоялось последнее совещание пайщиков, я с большим энтузиазмом выразил свою точку зрения, и тут же состоялось распределение ролей. Брокау и остальные пять членов должны были работать на юге. Что же касается меня, то я был командирован на север, где ровно через месяц и приступил к работе.

Он облокотился на плечо Грегсона и коснулся пальцем географической карты.

— С помощью Мак-Дугала, шотландского инженера, который был мне дан в качестве помощника, я организовал штаб-квартиру. Спустя шесть месяцев полтораста человек работало на Слепом Индейском озере, пятьдесят лодочников занималось исключительно транспортом, и еще один большой отряд выполнял мои задания на территории в сто квадратных миль. Работа у всех спорилась так, что я сам часто удивлялся, до чего хорошо все налажено. На Слепом Индейском озере у нас имелась верфь, два пакгауза, несколько ледников, лавка и население человек в триста. Кроме того, спешно заканчивалась узкоколейка, которая должна была соединить нас с будущей магистралью, находившейся на расстоянии десяти миль. Я, что называется, с головой ушел в работу. Бывало так, что я позабывал обо всем на свете, даже про существование Брокау и других моих компаньонов. Большое внимание уделялось значительным денежным суммам, которые приходили в мой адрес. За сравнительно короткий срок я истратил около ста тысяч. К концу первого полугодия я решил съездить на юг и поближе познакомиться с положением дел на месте, и как раз в это время сгорел один из наших складов, в котором было тысяч на десять съестных припасов. Это была наша первая неудача — и притом очень крупная. Как только я обменялся рукопожатием с Брокау, я немедленно заговорил об этом.

У Филиппа было бледное и серьезное лицо. Он стоял посреди комнаты и пристально глядел на друга.

— И, можешь себе представить, Грегги, что этот человек ответил мне? — воскликнул он после коротенькой паузы. — Он с двадцать секунд смотрел на меня, затем странная усмешечка легла вокруг его губ, и он сказал мне самым спокойным тоном: «Послушай, Филипп, не стоит огорчаться из-за такой, в сущности, мелочи. Видишь ли… За эти полгода нам очистилось около миллиона!» Понял ты?

Грегсон подскочил на месте.

— Миллион! — закричал он. — Ты говоришь: миллион! Да это черт знает что такое!

— Да, дружок, миллион! — ответил Уайтмор со своей старой очаровательной улыбкой. — А на моем личном текущем счету в Первом Национальном банке имелось сто тысяч долларов! Как ты находишь: недурной сюрприз приготовил мне Брокау?

Грегсон от изумления уронил на пол папиросу. Его тонкие пальцы ухватились за край стола. Он не произнес больше ни слова; его выразительный взор достаточно ясно говорил, с каким нетерпением он ждет дальнейших слов Филиппа Уайтмора.

В продолжение доброй минуты Филипп молча расхаживал по комнате. Наконец, он остановился и посмотрел на Грегсона, который, в свою очередь, не отрывал от него глаз.

— Целый миллион, Грегги! — произнес он совсем тихо. — И сто тысяч долларов в Первом Национальном банке на мое имя! В то время, как я находился на севере, старался ставить наше дело на прочную, солидную ногу, прилагая все усилия к тому, чтобы доказать правительству и народу, какие разумные меры мы принимаем для нормального и планомерного изъятия естественных богатств края, пока я детальнейшим образом разрабатывал схему борьбы с хищниками и бандитами, — мои друзья на юге не зевали и работали, что называется, вовсю. Я много успел сделать, но продолжал отчасти витать в облаках, а более положительные Брокау и остальные компаньоны тем временем организовали мощную «Great Northern Fish and Development Company», провели свой устав по всем правилам и успели скопить внушительный капитал, превышающий уже миллион долларов! Наше дело достигло максимального развития, когда я снова вернулся в мою штаб-квартиру. Я уполномочил Брокау действовать за меня, поступать по полному своему усмотрению — и через самое короткое время выяснил, что имею сомнительную честь состоять вице-председателем самой жульнической и бандитской компании на свете. Оказалось, что гораздо больше средств было потрачено на рекламу, чем на развитие самого дела. Сотни тысяч копий моих писем, полных самого неподдельного энтузиазма и раскрывающих все мои планы и проекты, распространялись по всей стране с целью привлечения мелких пайщиков. В одном из писем с севера я заявлял, что одна лишь часть озер и рек, нанесенных на моей карте, может дать свыше миллиона тонн рыбы в год. Брокау с компаньонами слегка передернули факты, внесли кое-какие поправки в мое письмо и распространили его в количестве двухсот тысяч экземпляров. В результате кампании, открытой ими, на наших промыслах появилось около пятнадцати тысяч человек, тысяча передвижных холодильников и огромное количество усовершенствований, а основной капитал предприятия повысился до пяти миллионов долларов. Я работал, исходя из торгово-промышленных соображений, и они оказались самыми обыкновенными и не совсем чистоплотными спекулянтами. Это шло в разрез со всеми моими намерениями; размах их спекулятивного гения испугал меня настолько, что я счел необходимым тотчас же объясниться с Брокау. Но он в ответ только пожал плечами, усмехнулся, заявил, что нисколько не боится моих разоблачений, так как он принял все меры предосторожности, и придраться абсолютно не к чему. Во всех своих многочисленных объявлениях и рекламах они откровенно говорили, что пользуются временной лицензией, которая в любую минуту может быть отобрана правительством, как только обнаружится, что они недобросовестно и хищнически ведут дело. Но сама по себе эта откровенность была хитро придуманной приманкой. Удар был задуман и нанесен по всем правилам искусства, причем больше всех должны были пострадать мелкие держатели наших акций. Их было много тысяч. Акции были десятидолларовые и не облагались никакими налогами, что больше всего прельщало массу. Таким образом, оказалось, что беднота, ради которой я работал до седьмого пота, за которую я боролся с наглыми, подлыми трестами, попала в кабалу к еще более подлой и наглой компании, которая даже не считала нужным платить дивиденды. Ты понимаешь, что вся моральная ответственность падала на меня! Ведь проект-то задумал, разработал и в основе выполнил — я! Главным образом, мои восторженные письма с севера побуждали массу покупать наши бумаги. Ведь благодаря мне возникла эта самая жульническая компания на свете, и я состоял ее вице-председателем!

• Предыдущая
• 4/50
• Следующая