Мужество капитана Плюма - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 30

• Предыдущая
• 30/30

Он бросился бежать рядом с Натаниэлем.

— Черт возьми, будет здорово досадно, если он умрет.

Не останавливаясь офицер крикнул бежавшему сзади него солдату:

— Рэган, возвращайся немедленно на корабль. Передай капитану, что Прайс тяжело ранен и что необходима врачебная помощь.

Поворот тропинки открыл им место, где только что произошла перестрелка. Марион стояла на коленях около старого советника. Натаниэль обогнал офицера и солдат и подбежал к ней первый. Его сердце мучительно сжалось, когда он взглянул в ее глаза.

— Он умер?

— Нет, но…

Ее голос дрожал от слез. Натаниэль не дал ей договорить. Он заботливо помогал ей подняться на ноги, когда подбежал офицер.

— Вы должны вернуться в хижину, моя дорогая, — шепнул Нат.

Даже в эту минуту возбуждения его первой заботой была она. Когда она оперлась на его руку, легкий румянец покрыл ее бледные щеки. Он повел ее к двери хижины и там в нескольких словах рассказал все, что случилось со Стрэнгом. Она была бледна, растерянна… Невыразимая жалость переполнила сердце Натаниэля. Он поцеловал ее нежно.

— Если Прайс умрет… скажите мне, — сказала она, в слезах закрывая дверь.

Когда Натаниэль вернулся на поляну, он увидел, что под голову Прайса была заботливо подложена шинель офицера. Сам офицер стоял рядом и держал что-то в руках. Это был тот таинственный пакет, который капитан Плюм дал клятву доставить президенту Соединенных Штатов.

— Я не смею двинуться отсюда, пока не придет врач, — сказал лейтенант. — Прайс хочет что-то сказать вам. Мне кажется, что вам будет лучше выслушать его сейчас.

Последние слова офицер произнес шепотом и, перед тем как отойти, добавил:

— Прайс может умереть в любую минуту.

Натаниэль склонился к старику. Стоя на коленях, он услыхал очень слабое бормотание. Даже в эту последнюю минуту привычка разговаривать с собой не покинула Прайса. Когда ухо Ната было совсем близко к обескровленным губам старика, Прайс сказал:

— Мы победили, и час возмездия настал.

В его глазах не было ни следа сумасшествия.

— Мне нужно поговорить с вами, — продолжал он с трудом. — Я отдал офицеру пакет. В нем изложены доказательства, которые я собирал в течение этих лет против мормонов и Стрэнга.

Старик медленно повернул голову.

— Марион, — прошептал Прайс.

— Сейчас она придет. Я пойду за ней, — ответил Натаниэль.

— Нет. Нет еще. — Пальцы Прайса почти впились в руку капитана Плюма. — Я прежде должен вам сказать. Я ведь обещал там, тогда… у могил…

Несколько секунд он боролся, чтобы собраться с последними силами.

— Много лет тому назад, — начал он наконец, — я любил девушку, похожую на Марион, и она любила меня, как Марион любит вас. Ее родители были мормонами, и они ушли в Киртленд. Я пошел за ними. Мы мечтали убежать на запад, потому что моя Джен ненавидела мормонов, как я сам ненавижу. Но они поймали нас и думали, что убили, — губы старика задрожали, и судорога пробежала по его телу. — Когда наконец я очнулся, мои волосы были седые. Я стал совершенным стариком. Мои родственники нашли меня. Оказалось, что с того момента, когда они нас хотели убить, прошло три года… И эти три года я был сумасшедшим. Сумасшедшим с того момента, когда потерял сознание… Какой-то великий хирург оперировал мою голову в том месте, в которое меня ударили, и вернул мне разум.

Прайс попытался приподняться, судорожно хватаясь за землю.

— Я был тогда так же настойчив, как вы, Нат, и вернулся, чтоб сражаться за мою Джен, но она исчезла. Пользуясь тем, что никто не узнавал меня, потому что я был старым, другим человеком, я обыскивал селение за селением, пробирался во все места, где надеялся найти ее. Я стал мормоном. Богатство дало мне влияние, когда я был избран в советники, и нашел… — Он застонал, потом продолжал: — Они заставили ее выйти замуж за мормона. Но он любил мою Джен, Нат. Он любил ее не меньше моего и был хорошим человеком.

Дыхание Прайса становилось все мучительнее. Он говорил теперь порывисто, торопясь.

— Они хотели бежать с Миссури, но даниты убили его. Иосиф Смит влюбился в Джен, и в последнюю минуту она убила себя, чтобы спасти свою честь, как это собиралась сделать Марион. После нее остались двое детей.

Он закашлял, кровь окрасила его губы.

— Она оставила Марион и Неля.

Прайс, истощенный речью и кашлем, был пепельно-бледен. Натаниэль повернулся к офицеру — и офицер подбежал к нему с фляжкой в руках. Капля рома оживила Прайса. Он продолжал: *

— Дети, Нат! Я попытался найти их, и несколько лет спустя я нашел их в Науво. Мужчина и женщина, которые убили отца, взяли и воспитали их как своих собственных. Этого я не мог выдержать. Я готов был сойти еще раз с ума от ярости и жажды мести. Ради этой мести я жил. Я хотел, по крайней мере, их иметь при себе. Но если бы я забрал их, все было бы потеряно. Я последовал за детьми, следил за ними, любил их, и они любили меня. Я согласился ждать, пока моя месть не обрушится подобно грому, и тогда я освободил бы их и рассказал бы, как была прекрасна их мать. Когда Иосиф Смит был убит, произошел великий раскол. Его убийцы, воспитатели детей, последовали за Стрэнгом. Я тоже пошел за ним. Я перевез мою Джен сюда и похоронил ее там, где мы с вами были. Средняя могила, Нат, — могила матери Марион.

Натаниэль дал старику еще глоток рома.

— Моя месть была накануне осуществления. У меня уже было все готово, когда Стрэнг узнал тайну. Он узнал, что старики были убийцами. И когда Марион не согласилась стать его женой, он рассказал ей часть тайны. Он представил ей доказательства. Он угрожал, что убьет стариков, если Марион не согласится стать его женой. Его шпионы сторожили ее день и ночь. Он назначил час их приговора, в случае если бы Марион изменила своему слову. И ради того, чтобы спасти своих предполагаемых родителей, чтоб скрыть от Неля их ужасное преступление, Марион была готова пожертвовать собой.

Прайс опять остановился. Его дыхание становилось все слабее.

— Я понял, — шепнул Натаниэль.

Потускневшие глаза посмотрели на него в упор.

— Я думал, что моя месть успеет спасти ее вовремя, но она не удалась. Я не видел исхода, и когда все казалось мне потерянным, я решился на это. Я убил стариков. Я сделал это, чтобы разрушить силу Стрэнга над Марион.

В неожиданном приливе сил Прайс поднял свою голову. Его голос звучал хрипло и возбужденно. V

— Не говорите Марион, что я убил их…

— Нет, Прайс, никогда, клянусь вам.

Прайс со вздохом облегчения упал на скатанную шинель. Несколько секунд молчал, потом в последнем проблеске сознания сказал:

— В одном из ящиков, в хижине… письмо… для Марион. В нем… она узнает про свою мать. И золото… там… для детей…

Его глаза закрылись. Еще раз судорога пробежала по телу.

— Марион, Марион, — шепнул он.

Натаниэль побежал к хижине.

— Марион, — крикнул он.

Слезы заволакивали перед ним образ девушки. Он безмолвно кивнул в сторону умирающего. Девушка поняла без слов. Она бросилась к старику…

В большой низкой комнате, в которой Обадия Прайс, подготавливая возмездие, провел столько мучительных лет, капитан Плюм ждал. Через несколько времени девушка вернулась. Она протянула к нему руки и медленно приблизилась. В глазах ее застыло горе.

— Умер… У меня больше никого не осталось, кроме Неля.

— Кроме Неля? — спросил Натаниэль. — Никого, кроме Неля? — повторил он, удивленный, убитый.

Она устремила на Натаниэля свои лучистые печальные глаза и душой поняла, сколько было любви и тоски в голосе Натаниэля.

— Кроме Неля и вас, — ответила Марион совсем тихо, обвивая своими руками его шею.

Нат держал ее, трепещущую, у своей груди. В этом трепете, в этом шепоте, в покорной доверчивой ласке для Ната заключался весь мир.

— И тебя… — повторила она слабеющим голосом.

Она подняла лицо, в глазах ее сквозь слезы светилось огромное счастье.

— И тебя… Если любишь… еще…

— Люблю… навеки.

• Предыдущая
• 30/30