Девушка на скале - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 27

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая

Дэвид отрицательно покачал головой.

— Боюсь, что я не смогу объяснить вам, дитя мое.

Она быстро взглянула на него.

— Почему вы так меня называете?

— Потому что вы не взрослая; вы еще так молоды, а я уже так стар, — со смехом ответил он.

Мэдж долгое время ничего не говорила. Они продолжали свой путь к красной горе.

У подножия ее пообедали. Большую часть дороги после обеда Мэдж проделала верхом на медведе. Солнце уже закатывалось, когда они остановились поужинать. До Гнезда оставалось еще три мили. Яркие звезды зажглись на небе, прежде чем они добрались до маленькой, поросшей лесом поляны. Этот укромный уголок Гок избрал местом для своей торговли. Когда они приблизились, Дэвид увидел свет костров. Он насчитал на поляне четыре костра, а позади в лесу слабо светился пятый. Слышались медленные, глухие удары барабанов и голоса людей; двигались какие-то тени. Девущка резко остановилась и схватила Дэвида за рукав.

— Туда пришли индейцы, — прошептала она. В ее голосе звучал не страх, а только изумление.

— Зачем они пришли?

— Я не знаю, — ответила девушка.

Она двинулась дальше, направившись прямо к кострам. Тара и Бэри держались позади них. Там, куда не достигал свет костров, на черном фоне леса вырисовывалась темная масса; Дэвид понял, что это Гнездо. Он различил строение, в котором не видно было света. Пройдя между кострами, они обогнули край большого бревенчатого дома. С этой стороны в нем виднелись тусклые огоньки и слабо слышались голоса. Девушка быстро прошла куда-то в сторону и тихо подозвала Тару. Медведь пошел к ней — и Дэвид услышал лязг цепи. Через несколько секунд Мэдж вернулась к нему.

— В комнате Гока горит свет, — сказала она. — Я надеюсь, Сэкуэвин, что они оба там, оба — и Гок, и Брокау.

Она крепко взяла его за руку и повела в темноту.

— Удивляюсь, почему здесь так много индейцев. Я не знала, что они должны прийти. Сейчас неподходящее время года для такого сборища.

Дэвид уловил в ее голосе дрожь. Он знал, что она сильно взволнована, но вовсе не присутствием индейцев. Ее торжество, мысль о том, что сейчас произойдет величайшее в ее жизни событие, вызывали в ней трепет. Она надеется, что Гок и Брокау в той комнате! С ним она предстанет там перед этими людьми. Она чувствовала, что ее неволе, ее заточению в этом диком месте пришел конец, и она жаждала поскорее найти своих тюремщиков и сказать им, что она больше не одна, больше их не боится и не станет больше повиноваться им. Они снова повернули за угол здания и остановились около двери в задней стене. Здесь ни один луч света не рассеивал мрака, казавшегося при мерцании звезд еще более глубоким.

— Вы должны вести себя осторожно, — произнес Дэвид. — И — помните.

— Я знаю, — прошептала она.

Дверь медленно, со скрипом отворилась, и они вошли в длинную мрачную переднюю, слабо освещенную одной керосиновой лампой, висевшей на стене: сквозь находившуюся в дальнем конце полураскрытую дверь проникли клубы табачного дыма, громкие голоса, взрывы грубого смеха и потоки ругани. Кто-то изнутри прикрыл дверь. Мэдж с побледневшим лицом и широко раскрытыми глазами смотрела на эту дверь, и дрожь пробегала по ее телу.

— Все это творится в Гнезде с тех пор, как скончалась Найзикус, — сказала она. — С Севера к нам приходят белые; они поют, играют в карты и ссорятся, всегда ссорятся. А вот наша комната, Найзикус и моя, — она коснулась рукой двери, возле которой они стояли. Затем она указала на другую дверь (в передней их было с полдюжины): — А это комнатка Гока.

Дэвид снял свой тюк, опустил его на пол, а сверху положил винтовку. Когда он выпрямился девушка подслушивала у дверей комнаты Гока. Поманив Дэвида, она тихо постучалась и открыла дверь. Дэвид вошел сразу за ней. Комната, в которой они очутились, оказалась довольно большой. Посредине стоял стол, над ним висела керосиновая лампа с оловянным рефлектором. За столом сидело двое мужчин. С первого взгляда Дэвид понял, кто из них Гок и кто Брокау. Он не сомневался, что лицом к ним сидел Брокау; к этому человеку он почувствовал бы ненависть, если бы даже никогда прежде не слышал о нем: огромный, широкоплечий, с плотоядным выражением на изрытом оспой лице, с тусклыми, бесцветными глазами — он казался каким-то чудовищем. Очевидно, сидевшие не слышали стука девушки: прошло несколько секунд, прежде чем другой мужчина медленно повернулся, и Дэвид сумел его разглядеть. Он знал, что это Гок. Он казался чуть не вдвое меньше своего товарища; самым замечательным в нем были круглые массивные плечи, толстая шея и глаза, в которых таилась невероятная жестокость. При виде девушки и незнакомца он привскочил на своем месте и так сильно сжал свои челюсти, что они едва не хрустнули. Но глаза Дэвида устремились на Брокау. Тот был на три четверти пьян. В своей толстой огромной руке он сжимал бутылку.

Дэвид изумился, каким спокойным, ровным голосом Мэдж заговорила. Она сказала, что перебралась в другую долину, заблудилась там, и этот незнакомец нашел ее. Он хорошо относился к ней, он направляется к прибрежному поселку. Его зовут…

Ее речь оборвалась. Брокау, пожиравший ее глазами, перевел свой взгляд на Дэвида. Внезапно он с трудом поднялся на ноги, оперся на стол и протянул руку. Его голос походил на рев, когда он закричал:

— Мак-Кенна!

Он обращался к Дэвиду. В этом так же невозможно было сомневаться, как и в том, что он пьян. Голос его звучал так, будто он увидел перед собой приятеля. Мак-Кенна! Дэвид открыл было рот, чтобы исправить ошибку Брокау, как вдруг его осенила удачная мысль: почему бы и не Мак-Кенна? Несколько удивленная девушка вопрошающе смотрела на него. Он кивнул и улыбнулся Брокау. Гигант обошел вокруг стола, протягивая свою огромную, красную руку.

— Мак! Черт возьми! Неужто вы забыли…

Дэвид пожал протянутую руку.

— Брокау! — радостно ответил он, приняв окончательное решение воспользоваться случаем.

Гок в недоумении смотрел то на одного, то на другого. Брокау, все еще тряся руку Дэвида, обернулся к нему.

— Мак-Кенна — тот самый парень с Лягающегося Коня! Я вам о нем рассказывал, Гок. Мак-Кенна…

Девушка отступила к двери. Ее лицо побледнело, глаза блестели. Смотря прямо на Дэвида, она проговорила:

— Спокойной ночи, Сэкуэвин!

Это слово Сэкуэвин раздалось очень отчетливо. В том, как оно было произнесено, слышались гордость и вызов. Улыбнувшись Дэвиду, она вышла из комнаты, и Гок моментально последовал за ней. Они исчезли. Обернувшись, Дэвид увидел, что Брокау прислонился к столу, опираясь на него обеими руками. Его лицо исказилось и выражало смертельную угрозу. Дэвид на мгновение окаменел. С четверть минуты они оба не проронили ни звука. Затем Брокау медленно наклонился вперед, сжал в кулаки свои огромные руки и шипящим голосом спросил:

— Что хотела она сказать, назвав вас так — Сэкуэвин? Что она хотела этим сказать?

Теперь говорил уже не пьяный человек, а человек, готовый убить.

— Сэкуэвин! Что хотела она сказать, назвав вас так?

Снова раздался голос Брокау. Еще крепче сжав кулаки, напряженно выпрямившись во весь свой богатырский рост, он на шаг приблизился к Дэвиду. Его осоловелые глаза засверкали и казались ужасными.

«Сэкуэвин — красивое имя», — сказал Дэвид девушке. А сейчас оно превратило в дьявола этого перепившего колосса. Мозг Дэвида быстро заработал: нужно немедленно удовлетворительное объяснение, иначе ему грозит неминуемая смерть. Сэкуэвин, очевидно, означает что-то, что привело Брокау в бешенство, в ревнивое бешенство, от которого его водянистые глаза зажглись угрюмым огнем. Спокойно глядя в эти глаза, Дэвид с деланным удивлением произнес:

— Разве она не вам это сказала, Брокау?

Это был великолепный ход, пришедший ему в голову так же внезапно, как несколько минут тому назад у него возникла мысль воспользоваться ошибкой Брокау, принявшего его за Мак-Кенна. Он следил за впечатлением, какое произвели его слова. Напряжение покинуло тело Брокау, и кулаки его медленно разжались. Дэвид тихо засмеялся, почувствовав, что опасность миновала. Этот нагрузившийся водкой парень оказался удивительно доверчивым, и к тому же, без сомнения, зрение ему сейчас изменяло.

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая