Тыквенное семечко - Шипилова Инесса Борисовна - Страница 58

• Предыдущая
• 58/84
• Следующая

— Малинесс де Пузырино решила выйти замуж за твоего ефрейтора, — важно сказала она и поставила пузырек на каменный край колодца. Тут Гомза увидел, что Тюса нарядила пузырек с сиропом как невесту — сверху болталась фата из носового платочка.

— Тюса, давай мы потом поиграем, мне нужно шкатулку найти, — он развернулся и пошел к двери.

— Эй, ты куда! Свадебная церемония будет недолго, а потом я тебе помогу, у меня сегодня выходной! Тащи сюда своего пучеглазого, — она села на край колодца и стала поправлять фату, бормоча своей принцессе ободряющие слова.

Гомза тяжело вздохнул, но покорно пошел в дом, понимая, что от Тюсы просто так не отделаешься.

Тюса поставила жениха с невестой рядышком, положила рядом с ними свидетелей — два сухих желудя и еловую шишку, которая была алтарем, и стала произносить торжественную речь. Это было так уморительно смешно, что скоро Гомза просто покатывался со смеху. Он схватился за живот и неосторожно взмахнул рукой, с ужасом заметя, что жених полетел на дно колодца.

— Ай-ай-ай! — заверещал он, облокотившись на край и всматриваясь в темный водяной круг, по которому пошли частые круги. — Мой ефрейтор, он утонул!

— Чего раскричался как бешеная лягушка, — проворчала Тюса, нежно прижимая к груди пузырек с сиропом. — Эх, Малинесс, — проворковала она невесте, — не расстраивайся, не ты первая, кого бросили у алтаря, — с этими словами она поставила пузырек в сухую траву и стала раздеваться.

— Ты чего, в колодец лезть собралась? — удивленно спросил Гомза. — Лучше не надо, Тюса, он такой глубокий, что даже представить страшно!

— А мне не страшно! — с вызовом заявила кикиморка, перелезая через край, — так и быть, достану этого негодяя, но свадьбы не будет, — сердито добавила она и нырнула в воду.

Гомза сел на каменный край и с напряжением стал всматриваться в колышущуюся воду. Надо же какая Тюса странная, для нее так важна какая то дурацкая свадьба, и ничего не стоит нырнуть в колодец, которого Гомза всегда до смерти боялся.

Вскоре на поверхности появилась мокрая голова Тюсы.

— Держи своего вояку, — сказала она, протягивая солдатика. — Там еще кое-что было, — продолжила кикиморка, сплевывая воду. — Если не ваше, я себе заберу.

В руках у Тюсы была обмотанная веревкой нефритовая шкатулка.

*** *** ***

Нисс сидел в маленькой харчевне холмовика Пипеля 'Сруб' и смотрел перед собой невидящим взглядом. Заведение было довольно тесным, но очень популярным, стилизованным под избушку лесорубов, и сегодня тут было не протолкнуться. На бревенчатых стенах харчевни висели старые фотографии здоровенных холмовиков с большими топорами в руках. Дальний угол, там, где играли музыканты, утонул в плотном сизом дыме от сигарет. За соседним столиком два холмовика мерялись силами, поставив локти на стол и сцепившись огромными ладонями. Один из них был рыжий с коротко стриженым чубчиком жестких волос, а цвет волос второго было не разобрать, так как на нем была громадная кепка с козырьком. Их обступили хмельные зеваки, таращившиеся на борцов посоловевшими глазами. Они ревели и улюлюкали так громко, что Нисс не слышал собственного голоса.

— Ты слышишь меня, Нисс? Я заказал еще жаркое из зайчатины, — пихнул его в бок сосед по столу холмовик Магус. Он налил в рюмки холмобраг и поставил их на стол.

В харчевне Пиппеля приносить с собой выпивку не разрешали, поэтому Нисс украдкой вытащил из внутреннего кармана плоскую бутылку с элем и плеснул его в стаканы с холмобрагом. Недавно они с Магусом поэкспериментировав, выяснили, что если их смешать в определенных пропорциях — получается забористый напиток.

Нисс поспешно спрятал контрабанду в кармане и поднял руку со стаканом.

— Давай выпьем за то, чтобы настали лучшие времена! — протараторил Магус и залпом выпил рюмку.

Магус был низенький пухлый холмовик с черными как смоль волосами. Глаза у него были слегка навыкате, а рот — довольно крупный, с яркими губами. Он слегка шепелявил и стеснялся этого, поэтому старался слова произносить быстро, чтобы не так заметно было.

— Повтори свой тост, — повернул к нему голову Нисс, уставившись на Магуса хмельным взглядом. — Помедленнее, если можно.

— Я сказал, давай выпьем за то, чтобы настало лучшее время! — повторил Магус, ослепительно улыбаясь.

В этот момент за соседним столом толпа дружно взревела, и Нисс невольно повернул туда голову, увидев, как рыжий борец покраснел от натуги и почти согнул руку противнику.

Нисс отсалютовал в пустоту и тоже выпил.

— Лучшие времена, говоришь? — обратился он к соседу, подвигая тарелку с едой поближе. — Хочешь, я открою тебе страшную тайну? Магус, это время никогда не настанет! — тут он разразился таким жутким смехом, что у холмовика мороз по коже пробежал.

— Дружище, господь с тобой, зачем так мрачно смотреть на жизнь? — Магус ущипнул проходившую мимо официантку. Та шлепнула его полотенцем и, погрозив пальцем, поспешила на кухню.

— Это не я на нее мрачно смотрю, а она на меня, — упрямо заявил Нисс. — Вот куда ни пойду, везде чувствую ее тяжелый взгляд, — добавил он и икнул.

— Кто? — переспросил Магус, накладывая в тарелку горкой салат. — Кто на тебя посмел косо смотреть?

— Жизнь, — Нисс развел руками и наклонился к уху холмовика. — Она стерва, еще та! Одним — все, другим — шиш с маслом, — он скрутил дулю и стал ею размахивать в воздухе.

Магус серьезно посмотрел на Нисса и погрозил ему пальцем.

— Ай-ай-ай! Нехорошо врать, любезнейший! Тебя обхаживают толпы холмовичек, ты работаешь в теплице у самого Протта! У тебя двухуровневый холм, что и говорить, приятно иметь такую крышу над головой! Чего тебе еще надо?

Нисс посмотрел на него мутным взглядом и наклонился вперед.

— Чего надо, говоришь? Я опять в лес хочу. И чтобы толпы древесниц мне прохода не давали. И жить там хочу не в старой осине, а в большом дереве, понятно? А возвращаться туда как побитая собака — не хочу, — тут он встал и пошел через плотную завесу дыма к музыкантам.

Подойдя к сцене, он невольно вздрогнул, увидев лицо солиста, проникновенно поющего о безвременно скончавшемся холмовике. Нисс, воспитанный на культурном наследии древесников, слыша зычный баритон, доносившейся из-под пелены дыма, все же думал, что лицо поющего должно быть несколько иным. Парень, что пел песню, ничем внешне не отличался от какого-нибудь болотного оборванца, который в его родном лесу разгружал товар при магазине. Да и музыка у них была с таким обилием низких аккордов, вязкая, тяжелая… Нисс дождался конца песни, где умерли абсолютно все, и подошел к музыкантам поближе.

— Сыграйте про Туттеля, — сказал он им и бросил горсть монет.

Солист ловко поймал монеты в шляпу и широко улыбнулся, обнажив желтые кривые зубы. Музыканты грянули музыку и весело запели.

Туттель-Муттель невезучий,

Ночью спит в навозной куче,

Только деньги получает —

Все до кейда растеряет.

А на дне Благодаренья

Опрокинул таз с вареньем…

Ла-ла-ла-ла-ла-лу-ла!

Нисс заулыбался и захлопал в такт музыке. Эта мелодия всегда дарила ему ощущение счастья. То ли из-за простоты стиля, то ли из-за манеры исполнения. А может быть, ему просто приятно было слушать про тех, у кого не важно шли дела.

— Хочешь, я тебя со своей бабкой познакомлю? Она у меня ведьма! Может, что посоветует тебе, — заорал Магус, пытаясь перекричать музыку.

— Ведьма, говоришь? Хочу! — глаза Нисса сверкнули.

В это момент рыжий холмовик с протяжным криком уложил ладонь противника с громким стуком на стол. Толпа взревела, некоторые подбросили шапки вверх. Те, кто поставили на холмовика в кепке, стали раскошеливаться.

Нисс выпил залпом рюмку и пошел танцевать.

*** *** ***

Сразу по возвращении из Сгинь-леса Грелль направился к раздвоенной ольхе. Дверь ему открыла Лерр и изумленно вскинула брови.

• Предыдущая
• 58/84
• Следующая