Мартовские фиалки - Керр Филипп - Страница 36

• Предыдущая
• 36/66
• Следующая

– Все они так говорят.

Сразу же за Бранденбургскими воротами машина повернула на юг, на Герман-Геринг-штрассе. В здании британского посольства горели все окна, а перед тротуаром стояло несколько десятков лимузинов.

Чуть притормозив, наша машина свернула под арку большого здания, расположенного по соседству с посольством. Шофер опустил стекло, чтобы штурмовики, охранявшие здание, смогли проверить, кто в машине, и отзвуки большого приема, который проходил на лужайке у посольства, донеслись до нашего слуха.

Аудиенции мы ждали в комнате размером с теннисный корт. Спустя короткое время высокий мужчина в форме офицера Люфтваффе сообщил, что Геринг переодевается и через десять минут выйдет к нам.

Это был мрачный дворец, в котором чувствовался масштаб, соразмерный самой власти. Несмотря на городское окружение, он производил впечатление старинного загородного замка. Ринакер сел на стул, напоминавший средневековые скамьи, и молча, не отрывая глаз, следил за тем, как я передвигаюсь по залу, рассматривая его убранство.

– Уютно, ничего не скажешь, – отметил я, остановившись перед гобеленом, на котором была изображена сцена охоты и, вполне возможно, сам Гинденбург в полный рост. Комната освещалась одной лампой, стоявшей на массивном столе в стиле Ренессанс. Лампа, в виде двух серебряных канделябров с абажурами из пергамента, освещала небольшую раку с фотографиями. На одной из них был Гитлер в форме штурмовика. В коричневой рубашке и кожаной портупее он выглядел совсем молоденьким и больше походил на мальчишку-скаута, чем на взрослого мужчину. Были здесь и фотографии двух женщин: как я сразу догадался, Карин, первой покойной жены Геринга, и его нынешней супруги Эммы.

Рядом с фотографиями лежала большая книга в кожаном переплете с тисненым гербом на лицевой стороне, по-видимому принадлежавшая самому Герингу. Посмотрев на герб с изображением дубинки, зажатой в бронированном кулаке, я подумал, что он гораздо точнее выражает дух национал-социалистов, чем свастика.

Ринакер достал сигареты. Я сел рядом с ним. Мы прождали примерно час, а может, и дольше, когда, наконец услышав голоса за дверью, одновременно встали. В комнату вошел Геринг в сопровождении двух офицеров в форме Люфтваффе. К моему великому удивлению, на руках у Геринга был маленький львенок. Геринг поцеловал его в голову, почесал за ушами и бросил на шелковый коврик.

– Иди, Муки, поиграй, мой маленький котеночек. – Львенок радостно зарычал и, подбежав к окну, принялся играть с кисточкой на портьере.

Геринг был ниже ростом, чем я предполагал, и потому выглядел грузным. На нем был зеленый кожаный охотничий жилет, белая фланелевая рубаха, белые тиковые брюки и светлые туфли для тенниса.

– Приветствую вас, – произнес он, пожимая мне руку и широко улыбаясь.

В его облике было что-то звериное, однако в тяжелом взгляде голубых глаз, несомненно, светился ум. Пальцы были унизаны кольцами, среди них одно – с большим рубином.

– Спасибо, что пришли. Должен попросить у вас прощения за то, что пришлось подождать. Государственные дела. Надеюсь, вы понимаете.

Я сказал, что, конечно, все понимаю, хотя, по правде говоря, не знал, что вообще должен был говорить. Рассмотрев его вблизи, я был поражен тем, какая у него гладкая кожа на лице – почти как у ребенка, – и подумал, что, видимо", он пудрится. Мы сели. Несколько минут он почти по-мальчишески, и не скрывая этого, радовался моему здесь появлению, а затем решил объяснить, зачем меня сюда вызвал.

– Мне всегда хотелось познакомиться с настоящим частным детективом. Скажите, вы читали Дэшила Хэммета? Это американский писатель, но, по-моему, очень интересный.

– Должен признаться, мне не удалось пока познакомиться с этим автором, господин Премьер-министр.

– Я вам очень советую. Я дам вам почитать немецкое издание «Кровавой жатвы». Уверен, что вам это понравится. А вы носите с собой пистолет, господин Гюнтер?

– Бывает, господин Премьер-министр. Когда думаю, что он может мне пригодиться.

Геринг был возбужден, как мальчишка.

– А сейчас он при вас?

– Ну что вы! Мои сопровождающий решил, что пистолет распугает здесь у вас всех котов.

– Жаль, – сказал Геринг. – Мне очень хотелось бы взглянуть на оружие, которым пользуется настоящая ищейка.

Он откинулся на спинку стула, который, судя по размерам, принадлежал когда-то Папе из рода Медичи, толстому как бочка, и махнул рукой.

– Ну, а теперь перейдем к делу, – сказал он.

Один из его помощников принес папку и положил ее перед хозяином. Геринг открыл ее и несколько секунд изучал содержимое. Я решил, что в папке досье на меня. Думаю, что в эти дни на меня завели столько досье, что я физически чувствовал себя больным, и мне уже впору было обращаться к врачам.

– Здесь написано, что вы когда-то работали в полиции. Ваш послужной список внушает уважение. Сейчас вы были бы уже комиссаром. Что вас побудило уйти с этой работы?

Он вытащил из кармана жилета маленькую лакированную коробочку и вытряхнул на свою пухлую ладонь несколько розовых таблеток. Затем проглотил их и запил водой из стакана.

– Дело в том, господин Премьер-министр, что меня не устраивала столовая в полицейском управлении. – Геринг громко рассмеялся. – Впрочем, если говорить всерьез, я уверен, что вы прекрасно знаете, почему я ушел, поскольку в то время вы сами возглавляли полицию. Я не собираюсь скрывать, что отрицательно отношусь к «уходу» из полиции так называемых неблагонадежных офицеров. Многие из них мои друзья, и кое-кто остался без пособий по безработице. А двое лишились своих голов.

Геринг медленно улыбнулся. Своим широким лбом, холодными глазами, низким рокочущим голосом, оскалом хищника и свисающим животом он напоминал мне большого жирного тигра-людоеда. Он, казалось, интуитивно уловил, какое впечатление на меня производит. Наклонившись, он приподнял львенка и положил его к себе на колено, как на кресло. Спящий львенок даже не пошевелился, только приоткрыл на мгновение глаза, когда хозяин погладил его по голове и потрепал за уши. В эту минуту Геринг напоминал папашу, любующегося своим чадом.

– Посмотрите на него. – Геринг обращался к помощникам. – Он не ищет тени, не прячется и не боится открыто выразить свое отношение к людям. Независимость – это великое преимущество. Человек, который может и отказать мне в услуге. Он достаточно смел, чтобы заявить об этом вслух, в то время как все вокруг, боятся открыть рот. Таким людям можно доверять.

Я кивнул на папку, лежащую на столе.

– Бьюсь об заклад, что все эти бумажки собрал Дильс.

– Вы не ошиблись. Я унаследовал это досье, как и тысячи ему подобных. Это случилось после того, как этот куриный фермер выпихнул Дильса из кресла шефа Гестапо и уселся в него сам. Это была последняя услуга, которую Дильс мне оказал.

– Могу ли я спросить у вас, что с ним произошло потом?

– Конечно, можете. Он по-прежнему работает на меня, хотя положение занимает более скромное – руководит речным судоходством на «Предприятии Германа Геринга» в Кельне.

Геринг, когда говорил о предприятии своего имени, не испытывал ни тени смущения, считая такое положение вещей совершенно естественным.

– Как видите, – с важностью заявил он, – я не забываю людей, с которыми сотрудничаю. Правда, Ринакер?

Тот не заставил себя ждать с ответом:

– Разумеется, господин Премьер-министр, все мы чувствуем ваше внимание.

Такой ответ, конечно, оценивается высшим баллом, подумал я. В это время в комнату вошел слуга с большим подносом, на котором стояли чашечки с кофе, бутылка мозельского вина и яйца по-бенедиктински для Премьер-министра. Геринг проглотил их с такой жадностью, как будто целый день не ел.

– Хотя я больше не руковожу Гестапо, – сказал он, – но в службе безопасности остались еще мои люди, такие как Ринакер. Они работают скорее на меня, чем на Гиммлера.

– И таких людей немало, – преданно пропел Ринакер.

– Они информируют меня о том, что происходит в Гестапо. – Геринг изящным движением вытер свои широкий рот салфеткой. – Так вот, Ринакер сообщил мне, что вы посетили мою квартиру на Дерфлингерштрассе. Эти апартаменты, как он, должно быть, уже объяснил вам, я передал в распоряжение человека, в определенной области являющегося моим доверенным лицом. Его имя, я полагаю, вам уже известно. Это Герхард фон Грайс, который неделю назад, даже больше, исчез. Ринакер сказал, что, по вашему предположению, кто-то мог к нему обратиться с предложением приобрести краденую картину. Если быть точным, обнаженную натуру кисти Рубенса. Мне не ясно, на чем основана эта ваша гипотеза, и уж совсем непонятно, как вам удалось докопаться до этого адреса. Не стану скрывать, господин Гюнтер, что ваша осведомленность производит впечатление.

• Предыдущая
• 36/66
• Следующая