Нам не страшен Хуливуд - Кемпбелл Роберт - Страница 18
- Предыдущая
- 18/64
- Следующая
Глава десятая
Кожа у Реджинальда Оборна была угольно-черного цвета. Он сидел за кухонным столиком в ослепительно-белых шортах и глядел на Уистлера желтыми глазами. Свистун был таким страшилой, что дух захватывало. Но стоило ему заговорить – и речь его лилась мягко и учтиво.
– Ну-ка давайте еще раз, – сказал Оборн. – Повторите-ка мне: что вам, собственно говоря, нужно.
– Я владелец газетных автоматов…
– Это ложь, – кротко заметил Оборн. Свистун крякнул, как будто пропустил удар в кулачном бою.
– С чего вы взяли?
– Вы не так одеты.
– Я пошел в официальную инстанцию, вот и оделся соответствующим образом.
– Чушь, – возразил Оборн. – Кофе хотите?
– А у вас есть кофе?
– Если жена перед уходом на работу сварила его, значит, есть.
Махнув рукой, он дал понять Свистуну, что греть кастрюлю с кофе придется ему самому. Кастрюля оказалась тяжелой. Свистун поставил ее на плиту и включил горелку. Затем встал, облокотись на стойку между плитой и раковиной.
– Хороший был денек, – сказал Оборн. Тот факт, что кофе нашелся, явно обрадовал его. Скосив глаза в кастрюлю, он ухмыльнулся. – Очень хороший.
– А в котором часу вы прибыли на место происшествия? – спросил Свистун.
– В три тридцать пять, – лениво произнес Оборн, как будто эта информация не имела ровным счетом никакого значения.
– А когда об аварии сообщили, еще двух не было.
– Для торговца газетами вы чертовски хорошо осведомлены.
Произнося это, Оборн медленно и хищно ухмылялся – здоровенный и злой кот, решивший поиграть с мышкой.
– Полагаю, вы прибыли на место не позднее двух двадцати. В два тридцать – это уж самое позднее.
– Ничего себе!
– Вы можете объяснить мне, что вы обнаружили, приехав на место?
– А вы можете объяснить мне, какое вам до этого дело?
Свистун постучал по хлебнице и по тостеру.
– Может, приготовить вам тосты?
– Хотите обо мне позаботиться?
– Да, хочется принести какую-нибудь пользу. Думаю, это вознаградится.
Они пристально посмотрели в глаза друг другу. Читая между строчками. Тайная стенография улиц и переулков. Говоришь одно, имея в виду другое. Не произнося ни слова и вместе с тем говоря все до конца.
– Приготовьте мне тост, – сказал Оборн. Свистун достал из хлебницы полкаравая. Положил два куска хлеба в тостер и включил его.
– Лицензия частного детектива? – спросил Оборн.
– Напомните, если я когда-нибудь впредь попробую морочить вам голову, – сказал Свистун.
– Когда мы с напарником прибыли на место происшествия, то увидели «форд» семьдесят четвертого года выпуска, врезавшийся в пожарный кран и в афишную тумбу. Водитель…
– А как вы узнали, что это именно водитель?
– Потому что больше никто не пострадал и не погиб.
– И на месте происшествия вообще больше никого не было?
– Никого, кроме бармена из круглосуточной закусочной.
Что-то вспыхнуло в кошачьих глазах у темнокожего полицейского. Что-то, похожее на стыд. Вот человек, который не любит лгать, подумал Свистун.
– И все?
– А у вас на этот счет другие сведения? – мягко спросил Оборн.
Тостер выплюнул оба тоста. Над кастрюлей с кофе поднялось облако пара. Свистун разлил кофе по чашкам, а Оборн, соизволив подняться с места, достал из холодильника масло.
Вернувшись на место, полицейский обнаружил У себя под блюдцем двадцатку. Держа в руке столовый нож, посмотрел во все желтые глаза на Свистуна.
– Чего-то я недопонял, – сказал Оборн. – Значит, у вас есть заказчик? Который оплачивает вам издержки?
– Сформулируем это так: я делаю капиталовложения с прицелом на будущее. Мне кажется, что в этой аварии мог пострадать кто-то еще. Кто-то, сидевший в колымаге. И еще мне кажется, что могут найтись и другие свидетели помимо бармена.
– Только не рассказывайте мне о том, как вы все это вычислили, – предостерег Оборн.
– Значит, там больше никого не было? Только вы с напарником по фамилии Шуновер, бармен и труп водителя?
– И детективы в штатском, которые подъехали попозже, и бригада из морга, а потом, конечно, набилось изрядное количество зевак. А больше никого. Такова официальная версия. Вам ясно?
Свистун бросил взгляд на двадцатку и кивнул, ожидая дальнейших пояснений.
– Лучше заберайте-ка ваши деньги, – сказал Оборн. – А то я допрошу вас прямо здесь и сейчас, в неофициальном порядке. Но мало вам не покажется.
– Полагаю, ваш напарник подходит к этой проблеме точно так же, как вы? – поинтересовался Свистун, забирая двадцатку.
– Точно так же. Но, может, я сам подошел бы к этому иначе. Как-нибудь в другой раз, когда мне станет известно больше, чем сейчас.
Оборн поднялся с места. Он не был так уж высок – и уж во всяком случае ниже Уистлера, – но в самом этом жесте было нечто оскорбительное.
– Гарри не трожьте, поняли? И теперь этот кофе – вы его пить собираетесь или с собой унесете?
Свистун в три глотка выпил полчашки.
– Благодарю за любезность.
– Всегда к вашим услугам.
В дверь постучали. Баркало, не удосужившись спросить, кто там, рявкнул, чтобы заходили. Участники ночного "футбольного матча", свидетелями которого стали Чиппи Берд и Лейси Огайо, ввалились в дом. Здоровяка звали Дом Пиноле, а коротышка – Джикки Роджо. В заднем кармане у Пиноле лежала свернутая в трубку газета, и он здорово нервничал. Каждые десять секунд он оглядывался словно затем, чтобы убедиться, что газета не задымилась.
Буш тут же накинула на себя простыню.
– Что у тебя в кармане, Дом? – спросила она.
– Ничего.
– Вот уж не сказала бы! Если бы я не знала, что ты не умеешь читать, я непременно подумала бы, что это газета.
Баркало выкатился из постели и накинул купальный халат.
– Ну, и какого хера вы сюда явились? Я что, звал вас?
– Дай-ка мне газету, – сказала Буш. Ее забавляло волнение Пиноле и интересовала причина этого волнения. – Что у тебя там? «Уолл-стрит-джорнэл»? "Крисчен Сайнс Монитор"?
– Пожалуйста…
Грубое лицо Пиноле исказилось гримасой явного страха. Баркало хотел было приказать Буш заткнуться, но тут на нее неожиданно огрызнулся Роджо:
– Отъебись от него!
С таким же успехом можно было плеснуть ледяной водой на раскаленный утюг. Баркало наливался яростью пять секунд. А по истечении этого времени взорвался:
– Что ты сказал? Кто дал тебе право так разговаривать с Буш? Кто, так твою мать, кто? У тебя есть, на хер, разрешение? Какое, на хер, разрешение? Вваливаешься ко мне в спальню…
– Да у него просто вырвалось, – поспешил вступиться за напарника Пиноле. – Он ничего такого не имел в виду.
– Да все нормально, Нонни, – из-за плеча у Баркало крикнула Буш. Вспышки его ярости доставляли ей удовольствие – если не обрушивались на нее непосредственно.
– … даже не постучав, на хер!
– Мы постучались, – сказал Пиноле.
– И поднимаешь голос на Буш? Да я тебя…
– Я сама поддразнила Дома, – встряла в спор Буш. – Но и тебе, Джикки, не надо на меня злиться. Дом – большой ребенок, и мне нравится его поддразнивать.
Она извлекла газету из кармана у Пиноле.
– … она тебе не уличная потаскушка!
– Вот видишь? Это всего лишь «Энквайрер», – сказала Буш. – Так я и знала…
– Надо было не забирать вас из той вонючей дыры, – продолжал неистовствовать Баркало.
– … бульварная газетенка, да и пишут тут сплошные глупости… Нет, вы только посмотрите! Двое людей видели, как двое других играли на озере в футбол человеческой головой!
– Дай-ка поглядеть, – рявкнул Баркало.
Он вырвал газету у Буш и принялся читать. Кровь схлынула у него с лица. Щеки и кончик носа побелели, как будто он их обморозил. Он медленно читал, шевеля губами и перебегая глазами от одного края строки на другой. Он уставился на снимки Чиппи Берда и Лейси Огайо. Потом поднял глаза и уставился на Пиноле.
Воцарилась такая тишина, что стало слышно, как подлетела муха, привлеченная бешеным звериным запахом, который исходил сейчас от Баркало. Он отмахнулся от нее, но она тут же подлетела снова. Скосив глаз, Баркало проследил за тем, как она садится ему на щеку. Его мозг сфокусировался сейчас на этой злосчастной мухе, словно ничего важнее ее на целом свете не было. Рука Баркало метнулась вверх и поймала муху в кулак. Он со всей силы сжал руку, и затем вытер ее о полу халата.
- Предыдущая
- 18/64
- Следующая
