Алиса в Хуливуде - Кемпбелл Роберт - Страница 25

• Предыдущая
• 25/62
• Следующая

Бизнес сегодняшний и завтрашний. Бизнес здешний – и за ближайшим углом.

Только накануне Свистуну довелось побывать в административном здании крупной киностудии. В лифте он невольно подслушал следующую беседу.

– Хороший выдался денек, Гарри?

– Три деловые встречи.

– Три? Это же просто великолепно! Целых три! И что-нибудь путное из этого вышло?

– Была интересная встреча с Иваном Киплингером.

– С тем самым Иваном Киплингером, который прокатывал по стране «Отвратительные пытки»?

– Нет. Он прокатывал «Отвратительные пытки-2» и «Отвратительные пытки-3».

– Гениальный мужик!

– И очень приятный. Устраивает превосходные приемы.

– Не знаю, не бывал.

– Да уж поверь мне на слово.

– Хорошо-хорошо. Ну, и до чего вы с ним договорились?

– Договорились еще раз встретиться на следующей неделе. И даже назначили точную дату.

– Но это же здорово. Это же просто здорово!

– Это обнадеживает. Мне показалось, будто у пакета фильмов, который я собираюсь ему предложить, выросли ножки и он вот-вот полетит.

– Крылышки.

– Что такое?

– Если полетит, то выросли крылышки. – Да какая разница!

– А что за проект?

– О нем говорить еще рано. Понимаешь? Я ведь суеверен. Как бы не сглазить.

– Понял. Знаешь, я тоже хочу кое-что предложить этому Киплингеру. Как бы, по-твоему, он отнесся к идее «Отвратительных пыток-4»?

– Не трать зря времени. У него уже готовы «пытки-4» и «пытки-5».

– Гениальный мужик, ничего не скажешь!

– И очень приятный…

– Насмешите и меня тоже, – обратились к Свистуну.

– Господи, неужели я смеялся вслух?

Обернувшись, Свистун увидел Энн Мэллой, рыжеволосую красотку не первой молодости, сыгравшую роли второго плана в сотне посредственных фильмов с участием, как минимум, двадцати звезд и суперзвезд и один-единственный раз блеснувшую в роли первого плана в одном из малобюджетных фильмов. Время, подумал Свистун, круто обошлось с Энн. Она окончательно вышла из моды, так и не скопив ни гроша.

– Люди, должно быть, решили, что я рехнулся, сказал он ей.

– Да никто и внимания не обратил. И не обратят, пока не свалишься с крыши и не расколотишь при этом их любимую тарелку.

– Как дела, Энн?

– Хочешь начистоту? Все прекрасно. У меня столько предложений, что моему агенту впору самому нанимать агента.

– А кто твой агент?

– Хагги Баер.

– И у меня он когда-то был агентом. Давным-давно. А я думал…

Спохватившись, он замолчал.

– Что Хагги умер? Знаешь, что я тебе скажу, Свистун? Иногда мне кажется, что уж лучше бы он умер. Или по меньшей мере ушел на пенсию.

– Давай присядем.

– Тебе кажется, будто я не держусь на ногах?

– Я не имел этого в виду. Просто у меня самого разболелись ноги. А ты выглядишь потрясающе, просто потрясающе.

– Это уж ясно, только мне пришлось вытягивать из тебя такое признание клещами.

– Не знал, что оно тебе требуется.

– Любой женщине за тридцать… А впрочем, к черту! Любой женщине за пятьдесят требуются комплименты. Ночами-то все равно одиноко, так хоть ласковые слова вспомнишь… А вот и наш сукин сын!

– Кто конкретно?

– Твелвтрис. Хагги пытался пристроить меня в его шоу. Знаешь, бывают у него такие ностальгические вставки. И это наверняка привлекло бы ко мне внимание.

Она смотрела на Твелвтриса не отрываясь. Свистуну вспомнилась старая поговорка о взглядах, которыми можно убить.

– Ну, и что случилось?

– Он отказался.

– Но он тебя хотя бы посмотрел?

– Что да, то да.

– И что же он сказал?

Она посмотрела Свистуну прямо в глаза.

– Он сказал, чтобы я встала на колени, если у меня хватит на это сил, и отсосала ему.

– Сукин сын!

Она не отвела взгляда.

– И я это сделала. Будь оно все проклято, я это сделала. А он все равно не пустил меня в шоу. Да я ему глотку перегрызть готова.

Свистун поспешил отвернуться, словно в поисках свободных стульев, лишь бы не видеть того, что жило в ее глазах.

– Ничего страшного, Свистун. Думаю, что я сдюжу. Вот покручусь тут. Может, наткнусь на кого-нибудь из прежних поклонников. – Она сделала шаг в сторону и тут же остановилась. – А как ты думаешь, не броситься ли мне им всем в ноги? Бетт Дэвис однажды так и сделала – и ее вновь стали снимать.

Энн отошла от него. Она все еще была настоящей красавицей. В любом месте, кроме Хуливуда, ее бы на руках носили.

Лос-Анджелес – город из тех, где люди, придя в офис, в клуб здоровья или в любимый бар, первым делом норовят сбросить с себя все лишнее. Кое-кто возит смену одежды в багажнике. Расстояния огромны, поездки утомительны, пробки постоянны; как рано куда-нибудь ни отправься, все равно можешь опоздать.

Как выяснилось, Спиннерен, живя на окраине, запланируй он деловую встречу или какое-нибудь развлечение на пятничный вечер, переодевался в конторе.

Риальто, который припарковался через дорогу от офиса фирмы «Трегарон и Уэлс», после получения заказа от Перчика ждать пришлось недолго. Красный «БМВ» прибыл сюда примерно без двадцати восемь. В двадцать минут девятого Спиннерен, уже переодевшись, вновь сидел в машине.

Риальто поехал за ним, с трудом избежав пробки на Сансете; но на Сансет-Плаца «БМВ» развернулся и поехал вверх по склону по направлению к холмам. Немного не доехав до нужного места – где на добрую четверть мили вокруг сновали слуги в красных ливреях, – Риальто припарковал «кадиллак», достал из «бардачка» фотокамеру и подошел к одному из слуг, который как раз в эту минуту хлопотал возле только что прибывшего «мерседеса».

Вручив ему пятерку, Риальто сказал:

– Я уже припарковался. Да и вообще не приглашен. Так что проведи-ка меня туда, а?

Парень посмотрел на фотокамеру, потом на пятерку и пробормотал: «Лады». Красный «БМВ» Спиннерена обогнал их уже за воротами. Дойдя до разворота подъездной дорожки, слуга простился с Риальто и с честно заработанной пятеркой пошел обратно.

У решетчатой ограды крутилось с полдюжины фотокоров, ловя момент для снимка, который можно было бы выгодно продать.

Риальто направился к воротам. Один из нанятых на нынешний вечер в качестве охранников полицейских спросил у него, приглашен ли он. В ответ Риальто протянул ему десятку.

– Шутишь, – сказал охранник.

– Я работаю на самого себя. Так что не могу предложить больше.

– Мне насрать на то, кого из этих говнюков сфотографируют, а кого нет. Но ты можешь оказаться Психом, припрятавшим в футляре камеры пушку.

– Если бы я и впрямь хотел пришить здесь кого-нибудь, то предложил бы тебе сотню. Не один ли черт?

– Но десять баксов – это для меня оскорбление. – А больше я все равно не дам ни гроша. – Тогда отправляйся к репортерам у ограды. Риальто показал ему указательный палец и перешел через дорогу. Прислонился к ограде соседнего участка. Все, что ему было нужно, – получить повод находиться здесь. Он понаблюдал за тем, как фотографы снимают прибывающих гостей через окна автомобилей. Вспышки на мгновение ослепляли водителей и заставляли их отворачиваться. Кое-кто воспринимал возню репортеров с улыбкой, другие, наоборот, посылали их подальше.

Подъездная дорожка вилась в гору до самых ступеней массивного крыльца. Риальто со своего места было видно, как гости проходят в дом. Повсюду было полно охраны. Он подумал о том, не позавидовать ли такой жизни, и пришел к выводу, что деньги, дома, машины и шикарные бабы – это, конечно, здорово, но, с другой стороны, вечно приходится дрожать над тем, не похитят ли тебя или кого-нибудь из твоих близких с целью выкупа.

Так он уговаривал себя, сознавая, однако же, в глубине души, что лжет. Из-за одних только денег, подобных здешним, он был бы готов убивать и убивать.

Свистун нашел свободное кресло в углу. Он не больно-то веселился. Любые вечеринки теперь напоминали ему о былом, когда он в гостях непременно напивался в хлам и становился предметом всеобщих насмешек.

• Предыдущая
• 25/62
• Следующая