Алиса в Хуливуде - Кемпбелл Роберт - Страница 22

• Предыдущая
• 22/62
• Следующая

– Сколько раз я говорил вам: оставьте вы своего Роджера – и махнем со мной куда-нибудь в Испанию или на Таити?

– А как насчет Софи и четырех деток? – насмешливо отозвалась Нелли.

– Никакой Софи, никаких деток, только мы с вами. Вы ведь такая шикарная дамочка. Всерьез ли я это предлагал? Разумеется, всерьез. В моих фантазиях, в моих эротических грезах. Но, переходя к унылой реальности, неужели и впрямь двое дорогих моему сердцу людей решили расстаться? Разбежаться, так сказать, на все четыре стороны?

Твелвтрис, поднявшись с места, ухмылялся сейчас ухмылкой, отлично знакомой миллионам его телепочитателей. Он был воплощение любезности и благожелательности. Второй мужчина тоже поднялся с места, оказавшись при этом чуть ли не великаном. Он поглядывал на всех собравшихся со смешанным выражением радушия, удовольствия, сомнения, сарказма и любопытства.

Твелвтрис вытянул губы, сложив их в трубочку. Нелли подалась к нему так, чтобы он мог поцеловать ее в щеку, избежав при этом телесного контакта. Он шумно чмокнул ее куда-то под ухо.

– Давненько не виделись.

– Добрый день, Роджер.

Мандель решил не терять времени даром.

– Да нет, разумеется, я это не всерьез. То есть, я-то всерьез, но не ценой же развода! Я что ж, по-вашему, варвар? – Он простер руку по направлению к Свистуну. – Я вас не знаю. Вас пригласили?

– Его пригласила я.

Мандель как на шарнирах развернулся в сторону великана.

– Еще один адвокат? Вам что, хочется хорошенько меня потрясти?

Твелвтрис хотел было пожать руку Свистуну, но Мандель решительно воспротивился – и Твелвтрис покорился. Уистлер с удивлением шевельнул бровями, как бы недоумевая, уместно ли обмениваться рукопожатиями в данный момент.

– Это мой друг, – пояснила Нелли.

– Ради всего святого, Нелли! Что значит «друг»? – изумился Твелвтрис.

Великан, рассмеявшись, решил составить компанию остальным. Все столпились сейчас у двери. – Знакомы мы с вами или нет? – спросил он. – Меня зовут Хенди Рено. Я представляю интересы миссис Твелвтрис.

Свистун пожал руку адвокату. Одновременно Рено ухитрился клюнуть в щечку Нелли.

И тут Свистун узнал его. Настоящее имя этого человека было Хиндемит Ренковски. Сын поляка и ирландки, выросший в чикагских трущобах, закончивший небольшое юридическое учебное заведение, не обладающее ни традициями, ни репутацией. Имя он сменил в официальном порядке, подав соответствующее прошение, а произошло это через шесть месяцев после того, как он впервые выступил в суде штата Иллинойс и приобрел пару туфель из крокодиловой кожи. Ростом он был шесть футов три дюйма и внешне смахивал на Гари Купера. В Голливуд он перебрался именно в расчете на то, чтобы поэксплуатировать здесь это сходство, что ему и впрямь помогло: в Хуливуде на двойников вечный спрос.

Свистун однажды сталкивался с ним, представляя интересы своего клиента, тоже поляка, однако лично знаком не был. Что, впрочем, не мешало ему знать про адвоката, наверное, столько же, сколько знали про него в этом городе и все остальные.

– Да, конечно, я вас знаю. Ваша фамилия Уистлер. – Рено ухмыльнулся. – Но вы же…

– Не адвокат, – не дал ему договорить Свистун.

Они с Рено переглянулись, адвокат коротко кивнул. Теперь он не выдаст Свистуна до тех пор, пока этого не прикажет ему Нелли.

– Инженер по технике безопасности, – якобы закончил собственную мысль Рено.

– Не подождете ли вы в соседней комнате вместе с мистером Пуласки, – сказал Мандель. – Мы тут будем обсуждать деликатные вопросы.

Твелвтрис в наглую разглядывал Свистуна.

– Берни, мне бы хотелось, чтобы мистер Уистлер тоже… – начала было Нелли.

– Я уверен, что мистер Уистлер ничего не имеет против, – вмешался Рено. Взяв Нелли под локоток, он отвел ее в сторону. – В наши дни можно говорить с первым встречным о политике, о религии и о собственной сексуальной жизни. Но разговор о деньгах по-прежнему остается священной тайной.

– Это верно, – подхватил Мандель. – А если вам нечем заняться, посмотрите, пожалуйста, мои лифты. Что-то я в последнее время не уверен в их безопасности… Разумеется, это всего лишь шутка, мистер Уистлер. Шутка юмора в связи с техникой безопасности.

Уистлер вышел в приемную, и Мандель закрыл у него перед носом дверь – вежливо, но решительно. Хорошо хоть не на задвижку. Обернувшись, Свистун увидел, что на него глазеет Уолтер Пуласки.

– Вы знакомы с мистером Рено. А мы с вами знакомы?

– Не думаю, – ответил Свистун.

– Я работаю на мистера Твелвтриса я его телохранитель. А, работаете на миссис Твелвтрис?

– Я работаю на себя, – ответил Свистун.

В приемной было скучно. Кондиционер, разумеется, был включен. Свистун подошел к окну и приотворил его на пару дюймов, впустив в помещение жаркий вихрь Санта Аны. Сквозняком на дюйм-другой приотворило и дверь в конференц-зал.

Свистун подошел к двери и уселся в кресло. Пуласки было на него наплевать. А ему было наплевать на Пуласки.

Итак, прошу всех за стол, – провозгласил Мандель. – Кто-нибудь чего-нибудь хочет? Чаю, кофе, горячего шоколада?

– Ради Бога, Берни, На улице жара, – заметил Рено.

– Но здесь-то прохладно. Так что горячий шоколад нам не помешает.

На столе не было ничего, кроме четырех кожаных папок, четырех шариковых ручек по шесть долларов за штуку, магнитофона «сони» и звукорасшифровывающего устройства с панорамным микрофоном на полированной ножке.

Все уселись за стол. Твелвтрис и Рено – в кресла, в которых они сидели до появления Нелли. Мандель – в свое фирменное с высокой спинкой, а Нелли – на маленький кожаный диванчик. Рено положил на пол у ножки кресла портфель. Мандель, скосив глаза, увидел на полу под креслом Твелвтриса конверт с фотографиями.

– Кого-нибудь не устраивает включение звукозаписывающего оборудования? – поинтересовался Мандель. – Нет? Значит, вы не против, если я просто включу его вместо того, чтобы звать стенографистку? – Он нажал на «пуск». – Техника – это чудо!

– Но ведь технику к себе на колени не усадишь, верно, Берни, – пошутил Твелвтрис. – И хороших ножек у нее тоже нет? И в обеденный перерыв ей не вдуешь, вот в чем беда!

– Роджер, – отсмеявшись и несколько раздосадованно покачав головой, сказал Мандель. – Следите, пожалуйста, за собой. Ведь все наши слова записываются. Или вам хочется устроить в Калифорнии собственный Уотергейт? Или угодно израсходовать всю пленку на неуместные остроты?

– А может, из этой записи что-нибудь и получится, – возразил Твелвтрис. – Может, она будет пользоваться успехом. Как, Рено, вы согласны на половину чистой прибыли?

Мандель, подавшись вперед, выключил магнитофон, перемотал пленку назад, погрозил Твелвтрису пальцем.

– Ведите себя хорошо, договорились, Роджер? Могу я рассчитывать на то, что вы отнесетесь к делу серьезно?

– Ладно, договорились. Мандель нажал на «пуск».

– А что это за мудак в костюме за двадцать долларов? – мрачно уставившись на Нелли, осведомился Твелвтрис.

– Где это в наши дни можно купить костюм за двадцатку? – торопливо вмешался Рено, стараясь удержать Нелли от вспышки гнева.

– В секондхэнде Армии Спасения, где же, на хер, еще!

Нелли посмотрела на Рено.

– Хинди, не попросите ли вы моего супруга выбирать выражения?

– Это еще что такое? – взорвался Твелвтрис. Мандель потрепал его по рукаву.

– Мне кажется, Нелли всего лишь…

– Я знаю, что она за «всего лишь»! Ведет себя словно королева, а я, значит, последний мудак. А я зарабатываю по двадцать миллионов в год…

– Роджер, – резко осадил его адвокат, одновременно остановив магнитофон. – Нам это не известно. Я хочу сказать, необходимо свериться с бухгалтерскими записями. Вы понимаете, о чем я?

– Тебе, Роджер, говорят, чтобы ты не показывал мне свою чековую книжку.

Произнося это, Нелли ослепительно улыбнулась.

– У нас сейчас только предварительное обсуждение, – вмешался Рено. – Мне кажется, нам следует сформулировать стоящую перед нами задачу двояко. Во-первых, необходимо наметить справедливый раздел совместно нажитого в браке имущества. Во-вторых, проследить за тем, чтобы налоговые службы не обобрали до нитки наших клиентов в ходе такого раздела.

• Предыдущая
• 22/62
• Следующая