Введение в социальную философию: Учебник для вузов - Кемеров Вячеслав Евгеньевич - Страница 44

• Предыдущая
• 44/67
• Следующая

Наиболее развитые страны и страны, вступившие на путь интенсивного развития экономики, начинают вкладывать все больше средств в качественную организацию и стимулирование живого труда. Из сферы увеличения вещественных средств и ресурсов деятельности инвестиции «переходят» в организацию ее процесса, в создание такой «временной среды», которая максимально активизирует собственные резервы человеческих индивидов, их квалификацию, знания, комбинаторные и творческие способности.

Сложный человеческий труд, включающий знания, умения, творческий подход к делу, становится источником добавочной стоимости, обеспечивающей преимущества новым товарам, услугам, новым технологиям и их реализации.

Люди именно в своих личностных формах становятся организационными «центрами» процесса. В личности работника происходит, – используем выражение Хайдеггера, – «разборчивое собирание» средств, связей, моделей, решений. Логика вещей перестает диктовать работнику условия реализации его усилий, формы приложения его способностей. Напротив, он определяет последовательность и координацию средств, выбор схемы, дающей оптимальный результат. Конечно, далеко не каждое производство, даже в самых развитых странах, предполагает самореализацию работника. Важно подчеркнуть тенденцию: в сложном переплетении деятельностей, составляющих производственный процесс, ведущая тема от логики вещей переходит к логике живой человеческой деятельности, выстраиваемой согласно общему смыслу работы и ориентированной на сложные качества и формы создаваемой продукции. Сложность результата достигается не сложением простых овеществленных функций человеческого труда, но умножением разных видов сложного труда, осуществленным в формах его личностного усиления и доопределения.

Квалификация работника и его личностные качества оказываются связанными гораздо более тесно, нежели раньше. Необходимость постоянно держать в поле зрения «человеческое измерение» процесса, четко представлять свои профессиональные возможности и ограничения, находить интеллектуальные и психологические ресурсы для выработки решений – все это предполагает уже своего рода «метаквалификацию»: способность компенсировать профессиональные недостатки, формировать новые навыки и умения, самостоятельно «прибавлять» в квалификации.

Это – по сути новая задача, задача не только технологическая и экономическая, но и культурная в самом широком смысле этого понятия.

Первоначально она формулируется как задача переквалификации или повышения квалификации работника, задача все более осознаваемая под натиском структурных изменений промышленности, когда становится ясно, что переквалификация из области исключений переходит в сферу типичных проблем современного развитого общества.

Понимание этой ситуации ведет к переосмыслению характера современного образования. Обучение, направленное на передачу навыков и знаний, становится неэффективным. Гораздо более важным оказывается формирование у человека таких личностных структур и способностей, которые делают для него посильной самостоятельную ориентацию в мире знаний и умений. Освоение знания перестает быть подгонкой личности под определенный стандарт. Напротив, оно оказывается средством расширения деятельных способностей индивида.

Сама идея социализации как «подключения» личности к стандартам культуры становится все более несостоятельной, ибо для живого движения (и сохранения) культуры гораздо более важным оказывается способность человека не подчиняться схемам знания, технологии, формализованного поведения, а рассматривать их как набор инструментов своего личностного бытия и развития. Тогда смена этих инструментов перестанет носить драматический, а порой и трагический для человека характер, ибо она не будет сопряжена с нарушением или утратой личности, а будет означать смену форм самореализации, работу над более эффективными способностями.

Определившись под влиянием новых технологий и новой стратегии экономической деятельности, проблема переквалификации меняет очень многие традиционные представления об образовании, о его «механизмах», нормах и ценностях. В принципе самообразование в этой ситуации может трактоваться как важнейшая область общественного производства, как сфера инвестиций в человеческий капитал, способный к постоянному росту и совершенствованию.

Речь здесь – не о «капитализации» личностного процесса, а как раз о включении капитала в развитие личности, речь о приумножении живого труда, движущегося не по механическим, а по культурным, «органическим», личностным формам.

Сращивание, оживление квалификационных и личностных свойств работника – это, кроме прочего, условие безопасного функционирования сложных технологических систем. Во многих случаях эта безопасность может быть сохранена только собственным решением профессионала, решением, основанным на его технологической и «человеческой», нравственной ответственности, на его информированности и способности предвидения. От его личностной и профессиональной сосредоточенности зависит «разборчивая сборка» всех этих разнородных составляющих. От того, как он переработает информацию, какое решение он выберет, во многом зависит та грань, которую следует соблюсти, чтобы сложность не обернулась хаосом и разрушением.

Общество, идущее на смену индустриальному, называют постиндустриальным, иногда информационным. Второе название связано с выделением в человеческой деятельности энергетических и информационных аспектов. В плане энергетики различные виды деятельности могут быть сведены к неким простым, абстрактным измерениям. В плане информационном деятельность выступает носителем конкретного способа взаимодействия человека с миром, с вещами, с другими людьми или даже комбинаций (коопераций) таких способов, «записанных» в человеческих способностях, знаниях, умениях. Именно этот план деятельности обеспечивает ее качество, ее качественную реализацию как на уровне производства, так и на уровне потребления, как во взаимодействиях между людьми, так и в отношении человека с естественны– ми и искусственными вещами.

Эта качественная сторона деятельности людей воплощается в качестве их жизни, в качестве социального процесса. Носителями, выразителями и творцами социального качества оказываются не вещи, не анонимные структуры, а сами люди и постольку, поскольку они действуют именно как субъекты.

На рубеже XX и XXI вв. перспективные решения, выбираемые цивилизованным обществом, так или иначе связаны с проблемой личности; точнее – с проблемой личностей, поскольку речь идет о персонализации масс, классов и групп, о личностном оформлении различных сфер деятельности общества. Дело, похоже, не сводится к «учету» «личностного фактора»: проблема личности, определенный тип ее постановки может быть (или должен быть) положен в основу структурных и организационных изменений жизни общества, его основных отношений, деятельностей, культуры.

Проблемы получения добавочной стоимости в экономике, добавочной производительной силы в производстве, новой квалификации в обучении, нового знания в науке, рекреации культурных форм и природных систем – все они определенно указывают на свою зависимость от перспектив личностного развития людей. Они по-настоящему и поняты-то могут быть лишь «через личность» и именно в таком понимании обнаруживают свой глубинный общественный и культурный смысл.

Конечно, такое увеличение «социального веса» проблемы личности заставляет и на нее смотреть иначе, фиксировать такие ее перспективы и черты ее понимания, которые раньше оставались в тени.

Если включить в наш анализ более широкий исторический контекст, можно заметить, что все существенные сдвиги в экономике, культуре, социально-политической и юридической организации общества сопровождались изменениями в строе индивидной жизни людей. Тогда вроде бы напрашивается тезис о постоянной «вписанности» проблемы личности в исторические изменения, в их логику и результаты, то есть, кажется, возникает вывод, что нынешнее «проявление» проблемы личности не является для истории чем-то необычным.

• Предыдущая
• 44/67
• Следующая