Если женщина хочет... - Келли Кэти - Страница 6

• Предыдущая
• 6/107
• Следующая

Не приходило ей в голову и другое. Хотя Мэтт мог мельком посмотреть на флиртовавших с ним ослепительных красавиц, на самом деле ему была нужна женщина мягкая и покладистая. Сильные и властные женщины напоминали Мэтту мать, которая пользовалась ярко-красной помадой, собирала темные волосы в гладкий пучок и флиртовала с каждым встречным. Хоуп боялась свекрови и рядом с ней чувствовала себя неуютно. До нее не до­ходило, что Мэтт может любить жену хотя бы за то, что она пол­ная противоположность его матери.

Хоуп шла за Мэттом к столу и представляла себе, что началось бы, если бы она объявила, что ее красавец муж свободен. Скорее всего, ее просто затоптали бы. Когда они поженились, по десятибалльной шкале привлекательности Мэтт мог бы получить девят­ку, в то время как она сама претендовала лишь на пятерку. Но сейчас, в черном костюме, с волосами, отказывавшимися вести себя прилично, и прыщиком на подбородке, который ей с трудом удалось запудрить, она выглядела не больше чем на двойку. А по сравнению с Джесмин величина вообще была отрицательной.

Хоуп ревниво посмотрела на Джесмин. Не она ли это? Нет, едва ли. Карьера была для Мэтта важнее всего на свете, а роман с женой босса поставил бы на этой карьере жирный крест.

Длинный стол у стены был рассчитан на десять человек. Бан­кет организовывал Дэн, который сейчас рассаживал гостей. Все послушно заняли отведенные им места, и тут Хоуп поняла, что ее надежды расслабиться, выпив несколько бокалов красного вина, и отвлечься от невеселых дум превратились в прах. Дэн отвел ей место в центре стола, в окружении людей, которые ей не нрави­лись. Справа от Хоуп оказался муж главной художницы агентства по имени Питер – вечный студент с козлиной бородкой и гряз­ными ногтями, который мог бы загнать в гроб кого угодно свои­ми рассуждениями о том, как промышленная архитектура меняет лицо Британии. Слева от нее сидел Адам Джадд, руководитель агентства, который не говорил ей ни слова и злобно следил за женой, флиртовавшей с Мэттом. Они сидели напротив и выгля­дели очень довольными.

Но если она напьется и натворит глупостей, Мэтт выйдет из себя. Хоуп понимала: нельзя забывать, что требуется во что бы то ни стало соблюдать вежливость. Но это было нелегко. Молчание, царившее вокруг, казалось оглушительным, тем более что соседи напротив трещали без умолку. Адам ел так, словно умирал с голо­ду, и говорил только тогда, когда просил передать ему масло, пе­рец для копченого лосося или бутылку вина. Хоуп трижды пыта­лась завязать беседу с Адамом и сдалась только тогда, когда он рявкнул «нет!» в ответ на совершенно невинный вопрос о том, не собираются ли они с Джесмин слетать на Рождество в теплые края. Очевидно, мысль о том, что на Джесмин, облаченную в бикини, будут пялиться незнакомые мужчины, была ему нестерпима.

Зато когда Хоуп обернулась к студенту Питеру, тот моменталь­но оседлал своего любимого конька и долго рассказывал, какую гениальную книгу собирается написать.

– Вся проблема в финансировании. Для такого стоящего про­екта, как мой, невозможно найти спонсоров, – напыщенно за­явил он.

– Это просто безобразие! Издают горы макулатуры, а по-на­стоящему ценные книги вроде вашей не хотят, – мрачно сказала Хоуп, думая о том, что напрасно пошла на этот унылый вечер.

Тут было ничуть не веселее, чем дома перед телевизором. Разница заключалась в том, что телевизор отвлекал бы ее от грустных мыслей.

– Еще вина, Хоуп? – спросил муж с другой стороны стола, видя, что никто не удосужился наполнить ее бокал.

Она угрюмо кивнула.

Длинные пальцы Мэтта прикоснулись к ее руке. Он подмиг­нул жене и произнес одними губами: «Спасибо». Должно быть, это означало: «Спасибо за то, что ты скучаешь ради меня». Хоуп слабо улыбнулась в ответ и почувствовала облегчение. Он все-та­ки еще любит ее, раз пытается ободрить. А если так, то она готова смириться с существованием соперницы. Лишь бы Мэтт любил ее.

Хоуп стиснула его руку и подумала, что быть вежливой с коллегами Мэтта и их супругами не так уж трудно. В конце концов, она сталкивается с Питером не чаще двух раз в год.

Мэтт крутил в пальцах бокал и следил за тем, как его жена пы­талась очаровать зануду Питера Скотта. «Хоуп мастер на такие вещи, – с любовью думал он. – На нее можно положиться». Хоуп всегда оставалась вежливой, чего бы ей это ни стоило. Ни один человек в здравом уме не стал бы выслушивать бесконечную сагу о теориях Питера, но Хоуп была слишком добра, чтобы прервать его. В этом заключалась ее беда: она позволяла людям злоупот­реблять своей добротой.

Зачем она надела этот костюм? Вещи в обтяжку ей не шли. Ее несовременному имиджу больше подходили длинные и просторные платья. В отличие от Джесмин. Впрочем, это трудности Ада­ма. Каждый из присутствовавших здесь мужчин наверняка хотя бы один раз представил себе, как новая миссис Джадд выглядит без своего переливающегося платья. Очевидно, стоившего боль­ше, чем весь гардероб Хоуп. Во всяком случае, Хоуп никогда бы не надела такую вещь. Это платье говорило: «Посмотри на ме­ня!», а Хоуп не любила привлекать к себе внимание. Она избегала луча прожектора и предпочитала прятаться за кулисами.

Как жаль, что она не чувствовала собственной красоты. Он всегда говорил ей об этом, но Хоуп не верила. За семь лет он ви­дел десятки мужчин, пожиравших ее глазами, однако Хоуп этого не замечала. А если замечала, то начинала проверять, не видна ли из-под юбки комбинация.

– Отличный вечер, правда? – спросил Дэн, наклонившись и тронув Мэтта за плечо.

– Ага, просто замечательный… – рассеянно ответил Мэтт. Вечер действительно удался. Коллеги наперебой поздравляли юбиляра, а днем босс вызвал Мэтта к себе и сказал, что решил повысить ему жалованье. Двое славных детей, красивая жена – что еще нужно мужчине? Но Мэтту хотелось чего-то большего. Он смотрел куда-то в пространство и думал о том, что эта жизнь душит его. У него были кое-какие идеи, но как сказать об этом Хоуп? Он понятия не имел, с чего начать. Разговор с Джесмин слегка подбодрил его: она обещала замолвить за него словечко Адаму в том случае, если Мэтт действительно решит взять тайм-аут. Но говорить об этом с Адамом будет куда легче, чем с Хоуп…

Когда дело дошло до ликера, Хоуп наконец смогла пересесть и оказалась между Дэном и Джесмин. «Она очень славная», – ре­шила Хоуп, убедившись, что между Джесмин и Мэттом ничего нет. Ей было понятно, почему другие женщины видели в Джес­мин угрозу: великолепная фигура, тонкая талия, пышная грудь, большие голубые глаза… Она была веселой, непосредственной и ничем не напоминала хищную потаскушку, за которую ее снача­ла приняла Бетси.

– У вас чудесный муж, – сказала Джесмин, сделав глоток сам­буки. – Я рассказала ему, что хотела бы написать книгу, и он вос­кликнул: «Как я вас понимаю!» Человек, с которым я говорила об этом в прошлый раз, ляпнул, что женщине, портрет которой дол­жен украшать обложку, не имеет смысла утруждать мозги состав­лением текста! – сердито добавила она.

– Что сказал Мэтт? – с любопытством спросила Хоуп, хотя в глубине души ей было очень обидно. Почему муж говорил об этом с Джесмин, а не с ней?

– Думаю, это его тайная мечта, – предположила Джесмин. – И моя тоже. Но ему легче: ведь придумывать тексты – его работа. У него больше возможностей, чем у других. А я подумываю по­ступить на литературные курсы. Писать романы, наверное, не легче, чем музыку. Кстати, о музыке. Мэтт говорил мне, что ваша старшая сестра работает в звукозаписывающей компании. Какая она? Наверно, очень умная и энергичная?

– В отличие от меня, – машинально пробормотала Хоуп. Это было правдой. Сэм была настоящей динамо-машиной.

Теперь она трудилась в компании «Титус Рекорде», а до этого пять лет проработала на износ в другой крупной фирме директо­ром по маркетингу. Хоуп надеялась, что теперь сестра остепенит­ся, может быть, выйдет замуж, но Сэм не умела жить спокойно. Она стала директором-распорядителем другой, еще более круп­ной компании.

Джесмин вернулась к разговору о литературе.

• Предыдущая
• 6/107
• Следующая