Любимицы королевы - Холт Виктория - Страница 54

• Предыдущая
• 54/93
• Следующая

— Думаю, Хилл, по возможности всегда следует избегать беспокойств.

Дело было решено.

Эбигейл Хилл предстояла свадьба с Мэшемом в апартаментах доктора Арбетнота. Королева будет в числе гостей. Герцогиня Мальборо не узнает об этом событии.

Миссис Дэнверс долго болела и, проснувшись однажды утром, сказала себе: «Кажется, смерть близка».

Она поднялась с постели и нетвердым шагом подошла к зеркалу. Лицо ее было желтым. Конечно, возраст заявлял о себе. Она начала служить Анне, когда та была еще девочкой, и не разлучалась с ней в царствования Карла Второго, Якова Второго, Вильгельма с Марией, а теперь и в ее собственное. Правда, те царствования были недолгими, но в общей сложности охватывали немало лет.

Жизнь, когда рядом совершаются значительные события, была интересной, побочные доходы неплохими — во всяком случае, пока ее светлость герцогиня Мальборо не стала пристально следить за гардеробной.

Дэнверс пригласила к себе ее светлость герцогиню, и, возможно, она сегодня придет. Но может, и нет, супруга герцога Мальборо могла и пренебречь приглашением служанки.

«Господи, — подумала миссис Дэнверс, — я не посмела бы позвать ее, если бы не ребенок».

Дочь ее была отнюдь не ребенком, но достаточно взрослой девушкой, чтобы получить место горничной у королевы. Конечно, миссис Дэнверс могла бы обратиться к самой королеве, и та наверняка сочувственно ее выслушала. Но за последние годы стало правилом обращаться с просьбами к ее величеству только через герцогиню. Если бы королева согласилась удовлетворить какую-то просьбу, а герцогиня сочла, что ее удовлетворять не следует, то нашла бы способ настоять на своем.

Все в окружении королевы давно поняли, что ею управляет герцогиня.

«Ничто не может изменить этого, — сказала себе миссис Дэнверс, — ничто! А поэтому, несмотря ни на что, надо угождать ей».

В ближайшем окружении королевы недавно произошла перемена. Королева определенно становилась все более беспомощной, но, казалось, не жаждала общества герцогини, как прежде. Только и слышалось: «Хилл! Хилл! Где Хилл?»

Можно подумать, эта девчонка служит ей с самого детства!

Дэнверс недолюбливала Хилл. Девушка была спокойной, никогда не выходила из себя и никогда не огрызалась. Однако старая служанка считала ее «себе на уме». Когда герцогиня сердится, об этом знает весь двор; она, как сама любит повторять, искренняя и откровенная. Хилл — совсем другое дело.

Этой девчонки нужно остерегаться. Всем. Может, и самой герцогине.

Миссис Дэнверс задумалась, как повести себя, как объяснить, почему она, простая горничная, осмелилась попросить могущественную герцогиню зайти к ней. Нельзя сказать: «Прошу вас позаботиться о моей дочери, когда меня не станет». Зато можно: «Хочу предостеречь ваше высочество, что отношения между королевой и Эбигейл Хилл какие-то странные».

Она неторопливо оделась, прилегла, потому что королева освободила на время ее от работы, и стала мысленно повторять, что скажет, если придет герцогиня.

Сара приехала во дворец поговорить с королевой о некоей миссис Вейн, которую собиралась устроить горничной.

Королева дулась после истории с Сандерлендом, но герцогиня решила покончить с этой ее глупостью. Нечего Анне сердиться на то, что Сара и министры показали ей — долг перед страной важнее личных отношений.

Явно потому она и отказалась принять миссис Вейн. Об этом просил ее Годолфин, его поддерживал Мальборо. Эта женщина стала бы преданной им, а они считали, что желательно иметь побольше преданных людей в окружении королевы.

— Я уже пристроила туда Хилл, — сказала обоим Сара. — Она никогда не забудет, что я для нее сделала.

— Хилл слишком тупа и раболепна. Почти ничего не замечает, — ответил Годолфин.

— Да, но она часто находится рядом с королевой, и вряд ли кто посмеет чернить меня в ее присутствии, зная, что она моя ставленница и непременно мне донесет.

— И все же неплохо было б устроить туда миссис Вейн.

— Поговорю с королевой сегодня же, — пообещала Сара.

И, едва поприветствовав Анну, заговорила с ней на эту тему.

— Вейн замечательная женщина, миссис Морли. Я ручаюсь за нее. Она будет честно вам служить.

— Не сомневаюсь, что миссис Фримен рекомендует мне только замечательных людей.

— В таком случае я безотлагательно пришлю ее к вам.

— Но мне, — сказала Анна, — горничные не нужны.

— Миссис Вейн очень приятная женщина.

— Не сомневаюсь, что отзывы миссис Фримен о ней справедливы.

— Дэнверс в последнее время выглядит неважно.

— Бедняжка, боюсь, она стала совсем больной.

— Старуху нужно отправить на отдых. А с миссис Вейн вы не заметите ее отсутствия.

— Какое-то время мы вполне управимся без Дэнверс.

— С миссис Вейн не нужно будет управляться…

— Но мне горничные не нужны, — сказала Анна. — А если вдруг понадобятся, то я возьму незамужнюю.

— Моей дорогой миссис Морли надо бы получше заботиться о своем здоровье.

— У меня прекрасные слуги, и миссис Фримен не стоит беспокоиться по этому поводу.

— Но раз Дэнверс болеет…

— Хилл и остальные прекрасно управятся.

— Я пришлю миссис Вейн к вашему величеству, посмотрите на нее сами.

Веер Анны поднялся к губам и неподвижно застыл.

— Мне горничная не нужна. А если вдруг понадобится, то я и возьму незамужнюю.

«Прямо-таки битва из-за назначения новой горничной! — подумала Сара. — Но с Анной в таком настроении разговаривать бессмысленно».

И, выйдя от королевы, пошла к миссис Дэнверс.

Старуха выглядела определенно больной.

— Спасибо, что пришли, ваша светлость, — сказала она, делая реверанс с величайшей почтительностью.

— Что произошло, Дэнверс?

— Я уже состарилась, ваша светлость, и, кажется, долго не протяну. Меня беспокоит кое-что… и я считаю своим долгом сказать об этом вашей светлости.

— Ладно, слушаю.

— Говорить это нелегко, но моя дочь… Хотелось бы знать, что, если я умру, ваша светлость… присмотрит за ней.

— О, — произнесла герцогиня.

— Да, ваша светлость. Она хорошая девочка и будет благодарна вам, а материнскую тревогу вы понимаете.

— Понимаю, — сказала Сара, — и, если представится возможность, позабочусь, чтобы ваша дочь не была забыта.

— Она будет хорошо служить вам, не то что некоторые… Для этого разговора я и попросила вас прийти.

Блестящие голубые глаза Сары раскрылись пошире, и она резко спросила:

— Как это понять? — Ваша светлость, я имею в виду Эбигейл Хилл.

— Что там с ней?

— Ваша светлость, вы сделали для нее все, но она платит вам черной неблагодарностью. А вот моя дочь…

— Черной неблагодарностью? Что это значит?

— Ваша светлость, она всеми силами старается занять ваше место при королеве.

— Занять мое место! Дэнверс, вы в своем уме? Это… существо, это насекомое?

— Она хитра, мадам.

— Хитра? Она — ничтожество!

— Королева так не считает.

— Королева говорит, она хорошо ставит компрессы. Это предел способностей Эбигейл Хилл.

— Нет, ваша светлость…

Герцогиня онемела. Эта горничная имеет наглость возражать ей! Невероятно!

— Дэнверс, предоставьте об этом судить мне.

— Разумеется, ваша светлость.

— Вы спятили.

— По-моему… разум у меня ясен, ваша светлость, и я только хочу сообщить вам то, что, на мой взгляд, вы должны знать.

— Хорошо, продолжайте. Только не ходите вокруг да около.

— Она проводит целые часы наедине с королевой… в зеленом кабинете… играет на клавесине и поет.

— В этом нет ничего дурного.

— Смешит королеву пародиями на окружающих. Вы поразились бы ее нахальству. Я слышала, как она передразнивала лорда-казначея, герцога и… вашу светлость.

— Если б я поверила в это, то надавала бы этой дряни оплеух.

— Уверяю, ваша светлость, это правда. Неужели я, стоя одной ногой в могиле, стала бы возводить напраслину?

• Предыдущая
• 54/93
• Следующая