Он не ангел - Ховард Линда - Страница 14

• Предыдущая
• 14/68
• Следующая

И на этот раз ее старания не пропали даром. Рафаэль без стука открыл дверь и направился к ней через всю комнату. Открыв глаза, Дреа с изумлением увидела, что у него в руке чашка кофе.

– Вот, принес тебе кофе, – сказал он. – Это хорошо для горла.

Она едва сдержала раздражение, хотелось стиснуть зубы, но она не позволила себе этого, иначе Рафаэль бы заметил, как задвигались у нее желваки на скулах, и понял, что она ломает перед ним комедию. Господи, да уйдет же он когда-нибудь! Должно быть, его все же гложет червячок сомнения.

– Как это мило. – Дреа приняла у него из рук чашку и опять немного покашляла. – Спасибо.

– Сливки и три кусочка сахара, верно?

– Верно. – Не верно. На самом деле – два кусочка сахара и обезжиренное молоко. Это показывает, насколько он раньше был к ней внимателен. Теперь, чтобы компенсировать лишние калории, придется отказаться от утреннего тоста. Пригубив чересчур сладкий, чересчур густой кофе, Дреа улыбнулась Рафаэлю: – Отлично.

Его высокие скулы тронул едва заметный румянец. Ей стоило немалого труда, чтобы не раскрыть глаза от изумления. Что это? Неужели Рафаэль Салинас краснеет? Похоже, ее привычному миру пришел конец за то время, пока ее использовали в качестве последней шлюхи.

Дреа снова откинула голову на спинку кресла и тяжко вздохнула, показывая своим видом, как скверно она себя чувствует. Может, сукин сын поймет намек и оставит ее наконец в покое. Тут, однако, следовало соблюдать меру, не переиграть, не то он мог притащить к ней врача. Хорошо бы и сам перестал к ней шастать. Рафаэль никогда раньше этого не делал, но сегодня, судя по всему, день открытий.

– Позвони, если понадоблюсь, – сказал Рафаэль.

– Хорошо.

Он явно колебался: ему нужно было ехать по делам, и в то же время он не желал оставлять ее одну. И Дреа в первый раз ничего не приходило в голову. Она мечтала, чтобы он поскорее ушел, но не могла придумать, как выставить его за дверь, а потому лишь поглубже забилась в кресло и прикрыла глаза – так по крайней мере можно было на него не смотреть.

И – о чудо! – либо ее маневр сработал, либо Рафаэль не мог больше найти причин задерживаться, Дреа услышала, как он вышел из спальни. Затем до нее донесся рокот мужских голосов и наконец долгожданный щелчок закрываемой двери. Сквозь звук работающего в гостиной телевизора прозвучало какое-то замечание одного из двух оставленных Рафаэлем охранников: они смотрели какую-то спортивную программу.

Дреа насилу сдержалась, чтобы не выглянуть, кого Рафаэль с ней оставил. Ведь она вроде как больна и должна лежать в постели. Выскочи она из спальни, едва за Рафаэлем захлопнулась дверь, это сразу вызовет ненужные подозрения. Никто ее с исполнением плана не торопил, однако и Рафаэлю хорошо бы оставить как можно меньше времени, не дать быстро среагировать.

Ей предстояло многое сделать. Приблизившись на цыпочках к двери, Дреа повернула ключ в замке. Подобные замки непрочны и людей Рафаэля задержат не более чем на несколько секунд, но даже с этой маленькой предосторожностью ей было спокойнее.

Дреа подошла к нише с одеждой, вытащила оттуда большую кожаную сумку и положила туда пару туфель на плоской подошве. Как только удастся улизнуть от «няньки», придется поработать ногами. Четырех-пятидюймовые каблуки, которые она обычно носила, выглядят эффектно, ничего не скажешь, но черта с два в них походишь.

Ее беспокоило одно – она плохо представляла, насколько широко распространяется влияние Рафаэля. Есть ли у него в городе связи среди трафик-инженеров или в полиции, сможет ли он получить доступ к записям камер и отследить ее передвижения. Ведь в городе на каждом шагу – в магазинах, на улицах, в метро – установлены камеры наблюдения, не говоря уж о банках. Правда, банки Дреа волновали меньше: Рафаэль не знал ни о ее банке, ни о ее банковской ячейке. Однако приходилось идти на риск – возможно, где-то и учат дематериализации, но где это, Дреа не знала.

Почти все свои вещи она оставляла здесь. Она взяла минимум косметики – достаточно, чтобы как-то перебиться, но так, чтобы Рафаэль не заметил пропажу. Остальное разбросала на туалетном столике, будто собиралась вот-вот вернуться. Свернув валиком черные укороченные брюки и маленькую черную юбочку, она тоже сунула их в сумку. Черный – самый неприметный и самый распространенный цвет в Нью-Йорке: его носят многие даже летом. За брюками и юбкой в сумку отправилась еще одна сумка, поменьше и попроще.

Вот и все. Остальное она будет покупать по мере необходимости. Осмотревшись, Дреа осталась довольна: каждый, кто увидит эту комнату, подумает, что она вышла прогуляться по магазинам, собираясь вот-вот вернуться. Зная ее любовь к тряпкам и косметике, Рафаэль никогда не поверит, что она по своей воле бросила все свое добро, и это позволит ей выиграть драгоценное время… во всяком случае, Дреа на это надеялась. Побег должен быть обставлен идеально. Если «нянька» ее увидит и попытается задержать, форы во времени она не получит.

Она принялась мерить шагами комнату и все время поглядывала на часы. Вскоре Дреа ужасно захотелось есть, и ей пришлось пройти на кухню. Рафаэль не держал повара – не доверял людям со стороны, а среди его головорезов одаренного кулинара не нашлось, поэтому еду заказывали на дом и на кухне всегда было что-нибудь, чем можно поживиться.

Дреа заставила себя идти медленно, словно совсем обессилела. Двое, сидевших в гостиной, оглянулись, и Дреа с облегчением обнаружила, что Орландо Думаса нет. Охранников звали Амадо и Гектор. Их фамилии ничего ей не говорили. Эти парни были, если можно так выразиться, серединка на половинку – не самые толковые, но и не совсем безмозглые. Прекрасно. С ними она справится.

– Вам лучше? – поинтересовался Гектор.

– Немного. – Дреа забыла, что нужно кашлять, правда, ее голос все еще хрипел. – Собираюсь разогреть на обед суп. Будете? – Она не сомневалась, что они откажутся: на кофейном столике до сих пор стояли тарелки и стаканы, значит, они уже поели. Кроме того, Амадо сидел, засунув руку в огромный пакет начос.

– Спасибо, мы уже пообедали…

Для отморозка манеры Гектора были выше всяких похвал.

Дреа прошла в кухню и, разогрев в микроволновке миску супа, съела его, даже не присев у кухонной стойки. Сердце начинало биться все быстрее, кровь будоражил адреналин. Она взглянула на часы: четырнадцать ноль-ноль.

Шоу начинается.

Заперев за собой дверь спальни, Дреа достала лэптоп и подключилась к Сети. Все, что нужно, она разузнала заранее – не потому что все это время вынашивала планы сбежать от Рафаэля, почистив его банковский счет, а просто так, на всякий пожарный.

Если бы Рафаэль вел с ней честную игру, она бы так и канителилась с ним, пока сама ему не надоела, а после взяла бы свои драгоценности и спокойно ушла. Так она думала и продолжала играть свою роль безобидной глупышки, всем своим поведением внушая Рафаэлю: она ничего не подсмотрит и не подслушает.

И потом, вдруг Рафаэля убьют? С такими, как он, подобное часто бывает. И случись что, Дреа не видела смысла оставлять его деньги на замороженных счетах, дожидаясь, пока их заграбастают федералы.

Словом, она думала о будущем – о своем будущем.

Где и в каком виде Рафаэль держит черную бухгалтерию – те бешеные деньги, которые еще только предстояло отмыть, – она не имела понятия и даже не пыталась это выяснить – слишком уж для нее это рискованно. Другое дело банковский счет, предназначенный для личных нужд Рафаэля, а также тот, который он открыл специально для нее.

В квартире был кабельный разветвитель. Орландо посоветовал Рафаэлю пользоваться именно им, а не радиоканалом: передачу по радиоканалу легче перехватить. У лэптопа Дреа и у компьютера Рафаэля были разные IP-адреса, но сервер на другом конце регистрировал только один, следовательно, она может открыть счет Рафаэля со своего компьютера – банковский сервер зарегистрирует все тот же IP-адрес.

• Предыдущая
• 14/68
• Следующая