Туннель - Келлерман Бернгард - Страница 40
- Предыдущая
- 40/74
- Следующая
Потом и этот поезд должен был отступить. Немало инженеров заболело от отравления дымом, и двое скончались через день в госпитале.
5
Мод долго спала в этот день. Она замещала в госпитале отсутствовавшую сестру и легла только в два часа ночи. Когда она проснулась, маленькая Эдит уже сидела в кроватке и коротала время, заплетая свои красивые светлые волосы в тонкие косички.
Едва они принялись болтать, как вошла служанка и подала Мод телеграмму.
– В туннеле произошло большое несчастье, – сказала она, и в ее глазах была тревога.
– Почему вы только сейчас подаете мне телеграмму? – недовольным тоном спросила Мод.
– Господин Аллан телеграфировал мне, чтобы я дала вам выспаться.
Телеграмма была послана Алланом с дороги. Она гласила: «В туннеле катастрофа. Не выходить из дому. Буду к шести вечера».
Мод побледнела. «Хобби!» – подумала она. Ее первая мысль была о нем. После ужина, весело и шутливо простившись с ней, Хобби отправился в туннель.
– Что случилось, мамочка?
– Произошло несчастье в туннеле, Эдит!
– Много людей убито? – равнодушно, нараспев спросила девочка, заплетая косички красивыми движениями маленьких рук.
Мод не ответила ей. Она неподвижно смотрела перед собой. «Неужели он был в это время глубоко в штольнях?»
Эдит обвила руками шею матери и, утешая ее, сказала:
– Не горюй! Ведь папа в Буффало!
И Эдит засмеялась, желая убедить Мод, что папа вне опасности.
Мод накинула халат и вызвала по телефону главную контору. Ее соединили не скоро. Но там ничего не знали или не хотели знать. Хобби?.. Нет, от господина Хобби никаких известий не было.
Слезы выступили на ее глазах, торопливые слезы, которых никто не должен был видеть. Взволнованная и обеспокоенная, отправилась она вместе с Эдит принимать ванну. Это удовольствие они доставляли себе каждое утро. Мод, так же как и Эдит, любила плескаться в воде, смеяться, болтать в ванной комнате, где так странно и гулко звучали голоса, стоять под душем, – вода становилась все холоднее, потом делалась совсем ледяной, и маленькая Эдит начинала хохотать, словно ее щекотали. Потом они совершали свой утренний туалет и завтракали. Это был час, доставлявший Мод самую большую радость, и она никогда им не жертвовала. После завтрака Эдит шла в «школу». У нее была своя классная комната с черной доской, – так она попросила устроить, – и с настоящей маленькой партой, – ведь иначе это не была бы школа.
Сегодня Мод сократила время купания и не получила от него обычного удовольствия. Эдит всячески пыталась развеселить мать, и ее детские старания тронули Мод почти до слез. После купания она опять позвонила в главную контору. Наконец ей удалось переговорить с Гарриманом, и он дал ей понять, что несчастье, к сожалению, больше, чем можно было предполагать.
Мод тревожилась все сильнее. Теперь только она вспомнила о странном распоряжении Мака: «Не выходить из дому!» Она не понимала Мака. Садами она прошла в госпиталь и шепотом разговаривала с сестрами, ухаживавшими за больными. Здесь также царили тревога и растерянность. Мод поболтала немного с маленькими больными, но была так рассеяна, что ей не приходило на ум ничего занимательного. В конце концов она вернулась домой еще более встревоженная и взволнованная.
«Почему мне не выходить из дому? – подумала Мод. – Нехорошо со стороны Мака подвергать меня домашнему аресту!»
Она опять повозилась у телефона, но на этот раз безуспешно.
Потом она взяла платок: «Пойду посмотрю. Пусть Мак говорит, что хочет. Зачем мне сидеть дома? Именно теперь! Женщины, вероятно, напуганы и больше, чем когда-либо, нуждаются в утешении».
Однако она опять положила платок. Взяв из спальни телеграмму Мака, она в сотый раз перечла ее.
Но почему же? Почему, собственно говоря?
Разве катастрофа была так велика?
Да, но именно теперь она и должна быть на месте! Долг велит ей помочь женам и детям рабочих. Мод даже рассердилась на Мака и решила пойти. Она хотела знать, что, собственно, произошло. И все-таки она боялась нарушить странное распоряжение Мака. Какой-то затаенный страх шевелился в ее груди. Наконец она решительным жестом накинула желтый макинтош и повязала голову платком.
И пошла. Но у дверей ее снова охватило непонятное чувство страха. Ей казалось, что сегодня, именно сегодня она не должна оставлять маленькую Эдит одну. Ах, этот Мак, это он все натворил своей глупой телеграммой!
Она пошла за Эдит в «школу», закутала ее в пелерину, надвинула обрадованной девочке капюшон на светлые волосы.
– Я вернусь через час! – сказала Мод служанке, и они пошли.
По мокрой дорожке в саду прыгала лягушка, и Мод испугалась, чуть было не наступив на нее. Эдит ликовала:
– Ах, какая лягушечка, мама! Какая мокрая! Почему она выходит из дому, когда дождь?
День был тусклый, угрюмый, отвратительный.
На улице ветер усилился, косой дождь лил холодными струями. «А вчера еще было так жарко!» – подумала Мод. Эдит доставляло удовольствие перепрыгивать через лужи. Несколько минут спустя они увидели перед собой Туннельный город с его конторскими зданиями, трубами и лесом столбов с проводами. Серым и пустынным казался он в дождь и слякоть. Мод сразу заметила, что нет поездов с камнем. За много лет это было впервые! Но трубы дымили как обычно.
«Совсем не так уж вероятно, чтобы он был как раз на месте катастрофы, – подумала она. – Туннель так велик!» Но, несмотря ни на что, смутные и зловещие мысли бродили в ее голове.
Вдруг она остановилась.
– Послушай! – сказала она.
Эдит стала прислушиваться и взглянула на мать.
К ним доносился шум голосов. Вот уже показались люди, – серая тысячеголовая движущаяся толпа. Но сквозь туман нельзя было разглядеть, в каком направлении она шла.
– Почему эти люди так кричат? – спросила Эдит.
– Они взволнованы несчастьем, Эдит. Когда отцы всех малюток в опасности, матери, конечно, тревожатся.
Эдит кивнула головой и, подумав, сказала:
– Верно, это очень большое несчастье? Да, мама?
Мод вздрогнула.
– Я думаю, что большое, – ответила она, погруженная в свои мысли. – Очень большое! Пойдем скорее, Эдит!
Мод торопилась, ей хотелось… Да чего, собственно, ей хотелось? Ей хотелось действовать…
Вдруг она с изумлением заметила, что люди приближаются. Крик усиливался. Она увидела также, что телеграфный столб, только что стоявший на месте, упал и исчез. Над ее головой задрожали провода.
Мод быстро и взволнованно шла вперед, не обращая больше внимания на оживленные вопросы Эдит. Что они делают? Что случилось? Голова ее затуманилась, и на миг у нее мелькнула мысль вернуться и запереться дома, как приказал Мак.
Но ей показалось трусостью бежать от несчастных людей из страха перед зрелищем чужого несчастья. Если она и не принесет большой пользы, то все же хоть чем-нибудь да поможет. И ведь все знали ее – и женщины и мужчины. Они раскланивались с ней и оказывали ей небольшие услуги, куда бы она ни приходила! А Мак? Что сделал бы Мак, если бы он был здесь? Он был бы среди них!..
Толпа приближалась.
– Отчего они так кричат? – испуганно спросила Эдит. – И почему они поют, мама?
Да, в самом деле, они пели! По мере их приближения ясно доносилось дикое хриплое пение. Оно смешивалось с возгласами и криками. Это была целая армия, двигавшаяся плечом к плечу по серому пустырю. И Мод заметила, что отделившаяся от толпы кучка людей разрушила паровозик узкоколейки, закидав его камнями.
– Мама?..
«Что это? Мне не следовало выходить», – подумала Мод и в испуге остановилась. Но возвращаться было поздно…
Ее узнали. Она видела, как шедшие впереди жестами указывали на нее и вдруг свернули с пути в ее сторону. Она с ужасом заметила, что они бегом устремились к ней. Но ободрилась вновь, увидев, что в большинстве толпа состояла из женщин.
«Ведь это только женщины…»
Она пошла им навстречу, внезапно охваченная безграничным состраданием к этим несчастным. О боже, должно быть, произошло что-то потрясающе страшное!
- Предыдущая
- 40/74
- Следующая
