Город Анатоль - Келлерман Бернгард - Страница 73

• Предыдущая
• 73/99
• Следующая

Обо всем этом он остерегался говорить с Жаком. У Жака всегда только логика, причинность, точная наука. Он слишком много изучил книг и от этого возомнил о себе.

— Вы говорите, что потеряли веру в человечество?

— Я предъявляла к людям слишком большие требования. И конечно, должна была разочароваться.

— Может быть, вы слишком большая идеалистка?

— Это всегда было моим недостатком.

На этом беседа была прервана. Карола должна была вернуться к своим обязанностям за стойкой бара, а французская певичка начала декламировать:

Карола так много пережила в жизни, что каждый на ее месте потерял бы бодрость духа. Не раз приходилось ей расставаться с иллюзиями — жизнь разбивала их одну за другой. Вначале она стала артисткой. Но что вы хотите? В столичных театрах нужно не столько быть талантливой, сколько уметь ладить с директорами, а этого она как раз не умела. У нее были друзья, но все они оказались слабыми, трусливыми, мелкими людьми. Однажды она горячо полюбила человека, который клялся и божился, что женится на ней. Но в конце концов что же оказалось, как вы думаете? Он был женат. Это самое жестокое разочарование в жизни Каролы, она думала, что никогда не переживет его, так как чувствовала себя созданной для семейной жизни. Она смотрела на брак как на добровольный союз, в котором обе стороны сохраняют некоторую личную свободу. О, она была благоразумна и знала жизнь. Брак ни в коем случае не должен превратиться в порабощение.

Как умно она говорит! Рауль любит слушать ее. У нее есть житейский опыт и знание людей. И голос ее звучит красиво и тепло, все гласные поют.

Разумеется, Карола выставляла свои требования. Разве она не имеет на это право? Прежде всего она выйдет замуж только за образованного человека. Но теперь, когда она принуждена работать в баре, на осуществление ее желаний мало надежды. Рауль уверял ее, что есть достаточно мужчин, лишенных предрассудков, и украдкой гладил ее полную, белую руку, на которой сверкали камни. Карола встала, и Рауль уловил быстрый благодарный взгляд ее больших и теплых глаз. Рауль, бледный и вялый, всё еще страдал от тяжелой душевной депрессии, часто переходившей в мрачную меланхолию. Теперь он проводил в «Парадизе» каждый свободный вечер за исключением субботних и воскресных дней, когда бар наполнялся крикливыми пьяными людьми. Уже приближаясь к «Парадизу», Рауль чувствовал себя легче и свободнее, а как только входил туда, его согревал мягкий свет, исходивший из больших и теплых глаз Каролы. Она приветствовала его дружеской улыбкой и подходила к его столику выпить лимонаду.

— А вы не хотите ликеру, Карола, или, может быть, стакан шампанского?

Нет, она не хотела:

— Благодарю.

Раулю нравились белизна ее кожи, полные, круглые плечи, которые она слегка пудрила. Он видел большие, правильно расположенные поры и слышал запах красивого выхоленного тела. Иногда Рауль вдруг краснел без всякой видимой причины. Ах, эти белые плечи! Ну что стали бы говорить в городе! Да ничего, люди ко всему привыкают. Он, конечно, перед этим взял бы ее из бара и устроил на какое-нибудь приличное место.

Рауль не сомневался ни одной секунды, что Карола любит его. Она позволяла ему ухаживать за собой. Иногда он гладил ее руку, а иной раз, если никто не видел, обнимал за талию. Однажды она прижала свою ногу к его колену, и вдруг ее бледное лицо залилось румянцем, а в темных глазах вспыхнуло пламя. В этот вечер она больше не подходила к нему, точно испугавшись, что выдала себя. Только ее глаза иногда искали его.

У Рауля было много случаев наблюдать за Каролой. Она всегда была одинаково любезна со всеми гостями, шутила, но не допускала никаких грубостей. Небольшие вольности она принимала со снисходительной улыбкой, двусмысленностей и смелых шуток просто не слушала. Когда однажды Яскульский, изрядно выпив, попытался пустить в ход руки, она дала ему звонкую пощечину, над которой никто не смеялся громче, чем сам Яскульский.

А этот Ники Цукор — насквозь развращенный человек. Для таких, как он, нет ничего святого: всё им надо замарать своими грязными лапами. Ники как-то раз заявил, что Карола нисколько не лучше всех остальных, ей только нужно больше предложить. Рауль запретил говорить таким тоном за своим столом и с тех пор игнорировал этого бесстыдного субъекта.

Гизела не могла нахвалиться домом Франциски. Какой вкус, какие великолепные предметы искусства, ковры, картины! Особенно восхищалась она одной картиной, висевшей в маленькой красной гостиной: обнаженная женская фигура стояла в алом отблеске догоравшего огня. У Гизелы было достаточно такта, чтобы промолчать о спальне с зеркалами, но что она была буквально влюблена в ванную комнату Франциски, этого она не скрывала. Ванная была сказочно красива. А большой приемный салон! Здесь стояла группа из белого мрамора. Чудесно! И какой доброй оказалась Франциска! Она подарила Гизеле фарфоровую кошку, только потому, что эта вещица ей понравилась.

В честь новоселья Франциска решила дать костюмированный бал. Он пришелся как раз на то время, когда в городе устраивался традиционный карнавал. Весь город был в волнении. Всякий, кто сколько-нибудь уважал себя, старался получить приглашение. Гизела две недели только и говорила, что о своем костюме. Антония явилась на бал одалиской. Она была голой до бедер. И даже часть живота была открытой. Только грудь прикрывала прозрачная золотая вышивка. Костюм был несколько смелый, но она ни за что не хотела отстать от Гизелы, костюм которой Антония назвала просто бесстыдным. Гизела была одета пажом. Но что это был за паж! О милосердное небо!

Франциска принимала своих гостей в роскошном фантастическом платье из газовых вуалей, таких прозрачных, что Рауль, явившийся во фраке, едва осмеливался смотреть на нее. Она изрядно подвыпила и веселилась вовсю. Мужчины целой ватагой увивались за ней. Антония исполнила танец живота, и мужчины утверждали, что под тонкой шелковой юбочкой у нее ничего, решительно ничего не было. Но это, конечно, была ложь. Жак тоже был здесь, в смокинге, но он с самого начала уселся в уголок дивана с маленькой белокурой актрисой и просидел там весь вечер. Маленькой актрисе тоже понравилось в этом уголке. К счастью, Антония не была ревнива.

Праздник продолжался до утра. В конце концов остался только близкий кружок Франциски, и все они были сильно пьяны, особенно Ники Цукор. «Акробат» пришел в очень оригинальном костюме, изображавшем куст, и был с ног до головы упакован в тонкую стружку, выкрашенную в зеленый цвет. Под утро этот зеленый куст замертво свалился на диван в маленькой гостиной. Ему брызгали в лицо одеколоном, пускали дым в ноздри, Франциска вылила графин воды на зеленый хохолок, где, по-видимому, находилась голова Ники, но он не приходил в себя. В первый раз друзья «акробата» видели его по-настоящему пьяным. Франциска сказала, что она ни в коем случае не может оставить его в маленькой гостиной, там все отделано заново. Поэтому Ники стащили в ванную комнату. Но когда все гости ушли, зеленый куст встал, довольный и бодрый, и понес Франциску в ее газовом платье на своих плечах через все комнаты. Какая забавная выдумка! Франциска не могла вдоволь нахохотаться.

Нет, какой праздник! Франциска одержала еще одну блестящую победу в светском обществе. Как прелестно и непринужденно встречала она своих гостей и занимала их. И какая роскошь! Видно, деньги не играют для нее никакой роли. Роткель за обедом долго не слышал ничего, кроме восторженной трескотни своих дочерей. Антония без конца хвалилась тем, что начальник полиции Фаркас всю ночь ухаживал за ней. И как ухаживал! Нет, какой обаятельный человек этот полицейский капитан! Но с ним надо держать ухо востро, в этом надо признаться. Гизела меньше хвастала своими успехами, чем Антония, но у нее были на то свои причины. Она на целый час исчезла с бала так, что этого никто не заметил, и никто никогда не узнает, с кем она была.

• Предыдущая
• 73/99
• Следующая