Растратчик - Кейн Джеймс - Страница 11

• Предыдущая
• 11/19
• Следующая

– Странно, но ты ничего не говорила.

– Я этого не знала.

– Что значит не знала? Если тебе известно об этом сейчас, как ты могла не знать об этом раньше? Не хочешь же ты сказать, будто он вышел оттуда на пару минут и позвонил тебе по телефону, стоящему на моем столе? Он с тем же успехом мог попытаться связаться с тобой из могилы. Ему не выбраться оттуда до половины девятого, пока не сработает замок с часовым механизмом.

– Ты закончил?

– Я задал вопрос. Почему ты молчала раньше?

– Когда я вернулась домой и увидела, что его нигде нет, я стала его искать. Я решила проверить, на месте ли его машина. Я сходила туда, где он обычно оставляет машину, когда не бывает дома. Машины там не оказалось. На обратном пути я проходила мимо банка. И тут я заметила, как внутри вспыхнула и погасла красная сигнальная лампочка.

Не знаю, известно ли вам, как устроено банковское хранилище. Внутри помещения имеются два выключателя. С помощью одного включается освещение, когда кто-нибудь из вкладчиков хочет пройти к своему сейфу. С помощью другого над дверью в хранилище включается красная сигнальная лампочка; ее включают, когда входят в хранилище. Когда хранилище закрывают, лампочку выключают. Я сам выключил ее днем, когда вместе со Снеллингом закрывал хранилище. На ночь все занавески на больших окнах банка подняты, чтобы дежурный охранник или любой прохожий могли видеть, что происходит внутри. Если бы сигнальная лампочка загорелась, ее было бы хорошо видно, но я сомневался, что Шейла действительно ее видела. Я сомневался в том, что она вообще была у банка.

– Так ты говоришь, сигнальная лампочка горела? Странно, что она не горела, когда я уходил из банка десять минут назад.

– Я сказала, что она вспыхнула и погасла. Не думаю, чтобы ее зажгли нарочно. Скорее всего, он нечаянно задел выключатель плечом. Если бы он хотел подать сигнал, то продолжал бы сигналить и дальше.

– Как он там очутился?

– Не знаю.

– А я думаю, знаешь.

– Не знаю, но, кажется, догадываюсь. Он проскользнул туда, когда мы сбежались посмотреть на паука.

– Значит, это ты притащила паука? Нарочно?

– Или это сделал он.

– Зачем он забрался в хранилище?

– Не знаю.

– Ну же, давай выкладывай. Хватит водить меня за нос.

Она встала и принялась ходить по комнате.

– Дейв, я понимаю, ты думаешь, мне все известно. Думаешь, я чего-то недоговариваю и мы с Чарльзом заодно. Но я действительно ничего не знаю. Может, я и знала бы, если бы... – Она замолчала и тут же, охваченная вспышкой ярости, забарабанила кулачками по стене. – Если бы я не позволила себя купить! В этом все дело! Надо было не слушать сердце, страдать, но только не брать у тебя эти деньги. Зачем я их взяла? Почему не сказала тебе, что...

– Почему не сказала ему то, о чем я тебя просил? Вернулась бы сегодня днем и выложила ему всю правду.

– Да потому, Боже правый, что я хотела быть счастливой!

– Нет... Потому, Боже правый, что ты знала: его нет дома, он спрятался в хранилище, и ты боялась, что и мне станет об этом известно.

– Неправда! Как ты можешь такое говорить.

– Знаешь, о чем я думаю? Я думаю, ты тянула из меня деньги, день за днем, и ни один пенни из этой суммы не попал в твою кассу. А еще я думаю, что вы оба надеялись прикрыть растрату, инсценировав ограбление, и именно поэтому он спрятался в хранилище. Если бы Хельм не заметил, что Брент не вышел из банка после того, как вернулся во второй раз, едва ли что-нибудь могло помешать тебе прибрать к рукам такую кучу денег. Ты была уверена, я не стану рассказывать о том, в какую угодил передрягу. Брент надел бы маску и, никем не узнанный, сбежал бы из хранилища. Никому и в голову бы не пришло, что это мог быть он, если бы не Хельм. Так вот, миссис Брент, теперь ситуация изменилась, хранилище останется закрытым до половины девятого. До той поры ни вы, ни он не сможете связаться друг с другом. Пусть он продолжает вести свою игру. Пока что все шло гладко. Но скоро его ждет приятный сюрприз, да и вас тоже. Когда он выйдет, ему будет организована достойная встреча, не исключаю, что и о вас не забудут тоже.

Все это время, пока я говорил, она глядела на меня. Свет лампы падал на ее лицо, и глаза сверкали, как у дикого зверя, готового наброситься на вас и растерзать. Но внезапно она покачнулась, сделала шаг, упала на диван и, изогнувшись, судорожно зарыдала. В эту минуту я проклинал себя за все, что сказал. Я сжал кулаки так крепко, что ногти впились в ладони. Только бы не заплакать!

Зазвонил телефон. Из ее слов я понял, что она разговаривает с отцом и что он пытался дозвониться до нее весь день и весь вечер. Она долго слушала, а когда повесила трубку, откинулась и закрыла глаза.

– Он пробрался туда, чтобы вернуть деньги.

– Где он их взял?

– У моего отца. Вчера утром.

– У твоего отца была такая сумма наличными?

– Он снял деньги после нашего разговора тем вечером. Потом, когда я сказала, что деньги мне не понадобятся, он положил их в свою банковскую ячейку – на всякий случай. Чарльз пришел к нему вчера и заявил, что нуждается в деньгах, чтобы избежать недостачи в моей кассе. Папа сходил с ним в «Вествуд бэнк», получил деньги и отдал ему. Он не хотел звонить мне в банк и надеялся поговорить со мной, когда я вернусь домой. Служанка оставила мне записку, но, когда я вернулась, было уже слишком поздно, и я не стала звонить... Вот так, теперь я расплачиваюсь за то, что не объяснилась с ним. Я имею в виду Чарльза. За то, что заставила его еще поволноваться.

– Я настаивал, чтобы ты поговорила с ним, если помнишь.

– Да, я помню.

Мы замолчали. Мои мысли крутились вокруг одного: я пытался представить, что происходит в хранилище. Шейла, наверное, думала о том же, потому что вскоре она прервала молчание:

– Дейв.

– Да?

– Допустим, он вернул деньги.

– Тогда мы пропали.

– Чем это грозит?

– Если я застану его там, то обязан буду задержать и проверить наличность в кассе, все до последнего цента. Когда обнаружится, что там на девять тысяч больше, чем указано в документах, как ты считаешь, чем это может грозить?

– Хочешь сказать, все откроется?

– Что касается наших дел, то можешь не волноваться. Пока никто ничего не заподозрит, ты в безопасности. Но если начнут копать, все так быстро выплывет наружу, что ты и оглянуться не успеешь.

– Это отразится на твоей работе?

– Как думаешь, если бы ты была в головном отделении, тебе бы понравилась эта история?

– Я не принесла тебе ничего, кроме огорчений, Дейв.

– Я сам напросился.

– Могу представить, каково у тебя сейчас на душе.

– Я наговорил тебе кучу всякого вздора, но не хотел этого.

– Дейв.

– Да?

– Есть один шанс, если только ты согласишься им воспользоваться.

– Какой?

– Чарльз.

– Не понимаю.

– Может, это и хорошо, что я ему ничего не сказала. Во всяком случае он не знает, что именно я делала в его отсутствие, – трогала ли вообще карточки, исправляла ли их. Он обязательно все проверит перед тем, как что-нибудь предпринять. Он ведь большой дока в том, что касается бухгалтерской документации. Все карточки сейчас там. Ты понял, к чему я клоню?

– Не совсем.

– Ты должен подыграть ему, позволить ему выпутаться.

– Я не желаю иметь с ним никаких дел.

– Мне бы хотелось свернуть ему шею. Но если ты не будешь торопить события и позволишь мне переговорить с ним наедине, так чтобы не вызвать подозрений, тогда мы узнаем, что он там делал, и сможем что-нибудь придумать. Только полный идиот положит деньги в кассу, когда увидит, что их уже успели вернуть.

– А они возвращены?

– Ты все еще сомневаешься?

Я обнял ее, и все, что ждало нас завтра, стало таким далеким. Уходя, я по-прежнему чувствовал тепло ее тела.

Я снова вернулся домой – уже во второй раз за эту ночь, – поднялся наверх, разделся и лег в постель. Но заснуть я не смог. Мои мысли все время вертелись вокруг того, что должно произойти завтра в половине девятого, когда я открою хранилище. Я думал о том, как мне следует держаться, чтобы все выглядело естественно. Ведь если я догадался, что Брент в хранилище, о том же мог догадаться и Хельм. Он будет наблюдать за мной, сторожить каждый мой шаг. Учитывая его крайнюю подозрительность, это весьма вероятно, а моя затянувшаяся допоздна встреча с Шейлой наверняка укрепит его подозрения. Все это крутилось у меня в голове, пока наконец я не понял, как мне поступить. Надо открыто рассказать обо всем Хельму, что, мол, я не хочу поднимать шум раньше времени и предпочитаю подождать и посмотреть, чтобы Брент сам объяснил, каким образом он оказался в хранилище, – если он действительно там. Я снова попытался заснуть. Но теперь меня одолевали другие мысли, и они не были связаны с банком. Я думал о Шейле. Вновь и вновь мне не давал покоя наш разговор. Я вспоминал свои обвинения, и то, как она восприняла их, и еще многое другое. Я очнулся, когда уже начало светать. Я сидел на кровати. В голове была полная пустота и лишь одно, неизвестно откуда возникшее ощущение: она снова втягивает меня во что-то, снова чего-то недоговаривает.

• Предыдущая
• 11/19
• Следующая