Аристос - Роговская Наталия Феликсовна - Страница 38

• Предыдущая
• 38/53
• Следующая

58. Быть художником — значит, во-первых, самому для себя открыть свое «я» и, во-вторых, заявить о своем «я» своим языком. Правильно устроенной школе искусства — о каком бы из искусств ни шла речь — полагалось бы включить в программу два обучающих курса: музейный курс и курс ремесла. В ходе музейного курса преподается попросту история искусства и памятников искусства (всё созданное мастерами прошлого); курс ремесла обучает важнейшим практическим основам, — таким как синтаксис, грамматика, просодия, смешение красок, академический рисунок, гармония, музыкальный диапазон инструментов и все остальное. Всякое обучение или явное предпочтение какому-то стилю, характеру восприятия, философии только вредит — это псевдотехника, но не искусство.

59. Покажи юному мореходу, как вести корабль; но не фальсифицируй показания компаса и не подправляй морские карты так, чтобы идти он мог только одним-единственным курсом.

60. Быть художником — не значит быть членом тайного общества; это не та деятельность, которая по каким-то непостижимым причинам заказана большинству человечества. Даже самые неумелые, уродливые и неопытные любовники вступают в любовные отношения; что действительно важно — это единичность того, кто создает произведение искусства, а не пресловутая пропасть, которая, как любят повторять, пролегла между, скажем, Леонардо и среднестатистическим человечеством. Нам не дано всем стать Леонардо; но дано принадлежать к одной с Леонардо породе, потому что гений — это только один конец шкалы. Однажды мне случилось взобраться на Парнас, так вот между ничем не примечательной деревушкой Арахова у подножия горы и ее прекрасной вершиной (все воспевавшие ее поэты нисколько тут не преувеличивают) нет ничего особенного — обычный склон; ни бездонной пропасти, ни грозного уступа, ничего такого, чтобы вам вдруг понадобились крылья.

61. Ребенку не разрешают манкировать подвижными играми и физкультурой потому, что у него нет к этому выдающихся способностей. Только каждый десятый ребенок не способен научиться музыке. Поэзия ничего общего не имеет с декламацией, с заучиванием наизусть или с подготовкой к экзамену. Поэзия — это способ рассказать о том, что ты такое, словами, которые так или иначе организованы ритмически. То же представляет собой изобразительное искусство, только вместо слов здесь используется разнообразие формы и цвета.

62. Художник, в сегодняшнем понимании этого слова, — это тот, кто от природы умеет делать то, что все мы должны были бы уметь делать благодаря образованию. Но все наши современные тенденциозные, в плане явного уклона в техническую сторону, системы образования излишне сосредоточены на науке об искусстве, то есть на истории искусства, его классификации и критической оценке; как будто диаграммы, дискуссии, фотографии и фильмы, относящиеся к спортивным играм, вкупе с некими физическими упражнениями могут служить адекватной заменой настоящей игры. Бесполезно создавать все новые и новые возможности для того, чтобы наслаждаться искусством других, пока не будут созданы соответствующие возможности для собственного творчества.

63. Свобода заложена в самой природе всего лучшего, что есть в искусстве, как и всего лучшего, что есть в науке. И то и другое по своей сути — ниспровергатели тирании и догмы; плавильщики застывшей окаменелости, разрушители жесткой, как тиски, ситуации. Поначалу художник может протестовать просто потому, что способен выразить протест; и вдруг потом, в один прекрасный день, им самим же выраженный протест выражает уже его самого. Он становится солдатом на службе у собственного творчества. Стихотворение, которое я пишу сегодня, завтра пишет меня. Я открываю научный закон, а после закон открывает меня.

64. Игры, спорт и вообще всякое времяпрепровождение, которое подразумевает определенные правила и социальный контакт, за последний век постепенно выдвигались на все более и более заметное место. Подсчитано, что в 1966 году порядка ста пятидесяти миллионов человек смотрели по телевидению финальный матч розыгрыша Мирового кубка по футболу. Не исключено, что игры — как и искусство — мы склонны считать каким-то не вполне серьезным способом проводить досуг. Но по мере того, как досуга становится больше, сильнее сказывается и влияние на нашу жизнь игр.

65. Игры намного важнее для нас, и воздействие их гораздо глубже и многообразнее, чем нам хотелось бы думать. Некоторые психологи объясняют все те символические ценности, которые мы связываем с играми и с проигрышами или победами в них, с позиций фрейдизма. Весь футбол — это двадцать два пениса, рвущихся к вагине; клюшка для гольфа — фаллос со стальным стволом; шахматные король и королева — родители Эдипа, Лай и Иокаста; всякая победа есть форма либо эвакуации, либо эякуляции; и так далее в том же духе. Для вопроса о происхождении игр объяснения такого рода могут представлять определенную ценность, а могут не представлять никакой. Но для большинства игроков и зрителей гораздо более правдоподобным объяснением звучит то, которое предлагает Адлер: игра — это система для достижения превосходства. И не только: это еще и система (так же как добывание денег), которая до некоторой степени является ответом человека на бесчеловечную игру случая в космической лотерее; способность одержать победу в игре компенсирует победителю неспособность одержать победу вне контекста этой игры. Этот raison d'etre[16] игры с наибольшей очевидностью выступает в играх, построенных на чистом случае; и даже в играх, где элемент случайного практически исключается, всегда что-нибудь да приключится — то отскок, то подвох, то соринка в глаз попала. А зло тут вот в чем: приняв уравнительную случайность, человек очень скоро делает следующий шаг и начинает считать победителя не просто удачливым, но и в чем-то превосходящим остальных; точно так же человек в наше время начинает считать богатея в чем-то особенным, превосходящим всех остальных.

66. Охотники за престижем всегда стремились наложить лапу на спорт — особенно в мирное время.

Притчей во языцех стал дух бескорыстного благородства, царивший на Олимпийских играх в древности, в VI–VII веках до н. э., который позднее, при римлянах, был уже тронут тленом морального разложения. Но ведь и оливковая веточка уже была непомерной наградой. Соревновательность — потребность не отстать и стремление вырваться вперед — неотступно преследует человечество. Но для соревнования есть столько реальных сфер, что изобретать искусственные совершенно ни к чему.

67. Спорт — это возможность получать личное, персональное удовольствие, это ситуация, где на свет может явиться прекрасное. Но престиж — это вовсе не то, что составляет суть спортивной баталии. Куда важнее сама игра. Победитель — тот, на чьей стороне больше умения или больше везения; одерживая победу, он ни в каком смысле и ни в какой игре не проявляет себя всенепременно человеком лучшим, чем проигравший.

68. Едва ли не все популярные виды мирового спорта зародились в Британии. Но одно Британии так и не удалось экспортировать в мировом масштабе — любительский этос, любительский дух игры. Большинство иностранцев, а теперь уже и многие бритты, желают победить в рамках правил любой ценой; а правила соблюдают единственно потому, что игра без правил — это война.

69. Есть общества, ориентированные на средства, и для них игра — это игра; и есть общества, ориентированные на цели, и для них играть — значит выигрывать. В первом случае раз человек счастлив — он уже добился успеха; во втором человек не может быть счастлив, если не добился успеха. Все движение эволюции и истории убеждает в том, что если человек хочет выжить, он должен ориентироваться на средства.

• Предыдущая
• 38/53
• Следующая