Скульпторша - Уолтерс Майнет - Страница 7

Меня зовут Олив Мартин. Я родилась 8 сентября 1964 года. Проживаю в Долингтоне, графство Саутгемптон, на улице Левен-роуд, дом 22. Работаю делопроизводителем в Министерстве здравоохранения и социального обеспечения в Долингтоне на Хай-стрит. Вчера у меня был день рождения, мне исполнилось двадцать три года. Я всегда жила у себя в доме. Мои взаимоотношения с матерью и сестрой никогда не были близкими. Я хорошо уживаюсь с отцом. Я вешу 117 килограммов, и по этому поводу мать и сестра постоянно меня поддразнивали. Они прозвали меня Жирдяй-Хаттяй, имея в виду актрису Хатти Жак. Когда смеются над моим весом, я становлюсь очень чувствительной.

Празднование моего дня рождения не предполагалось, и это тоже меня сильно расстроило. Моя мать сказала, что я уже не ребенок и должна сама позаботиться об угощениях. Тогда я решила показать ей, что способна сделать кое-что самостоятельно. Договорилась об отгуле на сегодня и решила отправиться в Лондон, чтобы погулять по городу и осмотреть его достопримечательности. Вчера я не позаботилась ни о каких угощениях, потому что понадеялась и на то, что вдруг мать приготовила мне сюрприз на вечер, как она поступила в июле, когда моей сестре исполнился двадцать один год. Но ничего подобного не произошло. Весь вечер мы провели у телевизора. Я ушла спать очень расстроенная. В качестве подарка родители преподнесли мне бледно-розовый джемпер. Все это выглядело натянуто, а джемпер мне совсем не понравился. Сестра подарила мне новые домашние тапочки, которые мне понравились.

Я проснулась и поняла, что волнуюсь оттого, что мне предстоит поездка в Лондон в полном одиночестве. Я попросила свою сестру Эмбер, чтобы она позвонила на работу и сказала, что заболела, и тогда мы могли бы поехать вместе. Она уже около месяца работала в модном бутике «Глитци» в Долингтоне. Узнав об этом, моя мать очень рассердилась и запретила ей звонить. За завтраком мы здорово поссорились, отец отправился на работу как раз в самый разгар ссоры. Ему пятьдесят пять лет. Он работает три дня в неделю бухгалтером в частной компании, занимающейся грузовыми перевозками. В течение многих лет у него был свой собственный гараж грузовых автомобилей, но в 1985 году он продал его, потому что у нас в семье нет сына, которому отец мог бы потом передать свое дело.

Ссора все разгоралась, и после того, как отец ушел, мы еще больше возбудились. Моя мать обвиняла меня в том, что я сбиваю Эмбер с правильного пути. Она снова называла меня жирдяйкой и смеялась надо мной, утверждая, будто я совсем еще соплячка, а потому не могу уехать в Лондон одна. Еще она добавила, что я была для нее настоящим разочарованием с того самого дня, как родилась. Он ее криков у меня разболелась голова. И еще я все-таки не могла прийти в себя оттого, что на мой день рождения она ничего для меня не сделала, и я очень завидовала Эмбер, потому что в ее день рождения мать устроила настоящую вечеринку.

Я подошла к ящику и вынула скалку. Я ударила ее по голове, чтобы мать замолчала, а когда она закричала еще сильней, я ударила во второй раз. Тогда я, наверное, заставила ее замолчать, но теперь кричать начала Эмбер, ругая меня за то, что я наделала. Мне пришлось ударить и ее тоже. Меня всегда раздражал лишний шум.

Потом я приготовила себе чай и стала ждать. Я подумала, что просто вырубила их на какое-то время. Они обе все это время лежали на полу. Через час я подумала, что, может быть, они умерли. Они были очень бледные и не шевелились. Я знаю, что если подержать зеркало около рта человека, и через некоторое время оно не затуманится, значит, он умер. Для этой цели я достала зеркальце из своей сумочки. Я очень долго держала его около рта матери и сестры, но оно так и не затуманилось. Ничего не происходило.

Тогда я испугалась и стала думать, как мне спрятать трупы. Поначалу я решила перетащить их на чердак, но они оказались очень тяжелыми, и я не смогла бы поднять их по лестнице. Потом я подумала, что лучшим местом стало бы море, до него от нашего дома всего две мили. Но я не умею водить машину, и, к тому же, отец уехал на ней на работу. После этого мне пришло в голову, что если бы только я смогла сделать трупы поменьше, то их можно было бы переложить в чемоданы и унести. Мне много раз приходилось разрубать цыплят на порции. Я подумала, что будет легко то же самое проделать с матерью и Эмбер. Для этого я использовала топор, который мы хранили в гараже, и большой разделочный кухонный нож, который я достала из ящика.

Но все оказалось не так просто, и совсем не похоже на то, как ты разделываешь цыплят. К двум часам я изрядно утомилась, а мне удалось только отрезать головы, ноги и три руки. В кухне было много крови, и мои руки все время соскальзывали. Я знала, что скоро с работы должен был прийти отец, и к этому времени мне было не успеть. Кроме того, я ведь должна была отнести все куски к морю. Тогда до меня дошло, что лучше всего будет позвонить в полицию и признаться в том, что я сделала. Как только я решилась на это, то сразу же почувствовала себя гораздо лучше.

Ни разу я не подумала о том, что мне лучше всего убежать из дома и сделать вид, будто я ничего не знаю, а это сотворил кто-то другой. Я не знаю, но почему-то я все время думала только о том, где мне спрятать тела. Больше я ни о чем не думала. Мне совсем не понравилось разрезать их на кусочки. Для этого мне сначала пришлось их раздевать, чтобы видеть, где расположены суставы. Я даже не заметила, что потом перепутала их части. Я снова положила куски на их места только для порядка, но вокруг было так много крови, что я уже не могла понять, где чье тело. Скорее всего, я приставила голову матери к туловищу Эмбер по ошибке. Мне же пришлось все делать самой.

Я жалею о том, что сделала. Я потеряла контроль над собой и вела себя глупо. Подтверждаю, что все, написанное мной, правда.