Страна багровых туч, Путь на Амальтею, Стажеры - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 31

• Предыдущая
• 31/137
• Следующая

Когда через четверть часа Дауге, Михаил Антонович и покрытый белой изморозью Юрковский, цепляясь за специальные леера на кожаной обивке стен, вернулись в кают-компанию, Быков, красный, потный и взволнованный, висел в воздухе вниз головой над креслом и тщетно пытался дотянуться до него хотя бы кончиками пальцев.

Увидев это, Юрковский восторженно взвыл, выпустил леер из рук, стукнулся головой о потолок и снова выпорхнул в коридор. Дауге и Михаил Антонович, давясь от хохота, подползли под мрачно улыбающегося водителя «Мальчика» и стянули его на пол.

- Как… тебе показался… мир без тяжести? - всхлипнул Дауге. - Ис… испытал?

- Испытал, - кротко ответил Быков.

- Внимание! - рявкнул репродуктор.

Когда вновь был включен фотореактор и все пришло в порядок, Юрковский рассказал о результатах своей вылазки. Контейнер с «Мальчиком» излучает, но не сильно, едва заметно. Крепления не пострадали - по крайней мере, наружные, - что, собственно, и было самым важным, и сам контейнер не сдвинулся ни на сантиметр.

- Серп Венеры виден простым глазом. А небо… Какая величественная красота! «Открылась бездна, звезд полна! Звездам числа нет, бездне - дна!» - продекламировал Юрковский. - Можно подумать, Михайла Ломоносов побывал в пространстве… Вокруг Солнца - корона, как жемчужное облако! Ну скажите же мне, почему я не поэт? - Юрковский встал в позу и начал: - «Бездна черная…»

- «Бездна жгучая», - серьезно добавил Богдан Спицын, забежавший с вахты глотнуть кофе.

Юрковский поглядел на него с отсутствующим выражением и начал снова:

…Э-э-э… как там будет дальше?

- Отринула, - предложил Богдан.

- Молчи, презренный…

- Ну, накинула…

- Подожди… минутку…

- Там теперь задымил паровоз, - закончил Богдан самым лирическим тоном.

И никто не проронил ни слова о злосчастном приключении Быкова в мире невесомости. В планетолете снова воцарились покой, тишина, обычная, почти земная жизнь.

Быков и Дауге сидели в кают-компании за шахматами, когда вошел озабоченный Крутиков.

- Слыхали новость, ребята?

Быков вопросительно взглянул на него, а Дауге, покусывая ноготь, спросил рассеянно:

- Что там еще случилось?

- Связи нет.

- С кем?

- Ни с кем нет. Ни с Землей, ни с «Циолковским».

- Почему?

Крутиков пожал плечами, запустил руку в буфет и достал вафлю.

- И давно нет связи?

- Больше часа. - Крутиков с хрустом раскусил вафлю. - Ермаков с Богданом все перепробовали. Шарили на всех волнах. Пусто, хоть шаром покати. И что удивительно - обычно всегда наткнешься на чей-нибудь разговор. А сейчас на всем диапазоне мертвая тишина, словно на морском дне. Ни единого звука, ни единого разряда.

- Может быть, аппаратура испортилась? - предположил Дауге.

- Все три комплекта сразу? Вряд ли.

- Или антенны не в порядке?

Штурман пожал плечами. Дауге пробормотал: «Опять не все слава богу», - и смешал фигуры.

- Где Володька?

- У себя, наверное…

Быков тронул Михаила Антоновича за рукав:

- Может быть, разладился только прием, и они нас слышат?

- Все может быть. Но вообще - весьма странно. Вдруг ни с того ни с сего отказали все радиоустановки сразу. Никогда еще такого не бывало. Правда, Ляхов предупреждал… Но… это, понимаешь, как-то тревожно… неуютно как-то…

Быков с симпатией посмотрел на его доброе круглое лицо с маленькими грустными глазками.

- Да… я понимаю, Михаил Антонович.

Действительно, стало очень неуютно. Смутное предчувствие несчастья овладело Быковым. Может быть, потому, что всякая, даже ничтожнейшая неприятность на межпланетном корабле представлялась ему большой бедой. Но и Крутиков, по-видимому, испытывал нечто подобное, а уж его никак нельзя было заподозрить в мнительности новичка.

- Не вешайте носа, друзья! - с наигранной веселостью воскликнул Дауге. - Пока ничего страшного не случилось, не правда ли? Ну, временно потеряна по каким-то причинам связь. Но двигатели в порядке, продовольствия достаточно, «Хиус» идет по курсу…

Крутиков вздохнул. И опять Быков понял его. Для них, детей Земли, связь была единственной живой, ощутимой ниточкой, протянувшейся к ним с родной планеты. И обрыв этой животворной ниточки, даже временный, действовал угнетающе. Быков вдруг каждой своей кровинкой ощутил глухое, невероятное одиночество «Хиуса». Десятки и сотни миллионов километров безмолвной пустоты свинцом легли на плечи, отрезали от других миров и от матерински теплой, родной Земли. Десятки и сотни миллионов километров ледяной пустоты… Эти невообразимые пропасти - вовсе не «ничто». Нет, они живут какой-то своей особой и непонятной жизнью, по каким-то непостижимым законам, сложные, коварные…

Быков взглянул на Дауге, рассеянно перебиравшего шахматные фигурки, и ему стало стыдно. Достаточно того, что он струсил тогда, перед стартом. Ведь самое страшное, что может произойти… Да почему чтонибудь вообще должно произойти?

- Новые шалости нашего возлюбленного пространства, - сказал, входя, Юрковский. - Как вам это нравится?

- Совсем не нравится, - буркнул Дауге. - Перестань паясничать! Надоело… На Земле Краюхин с ума сойдет.

- Ну, за старика бояться нечего! Голова у него покрепче, чем у нас с тобой. Мне кажется, связь исчезла потому, что участок пространства, где мы сейчас находимся, так или иначе непроходим для радиоволн. Объяснить не берусь, но… Во всяком случае, на радиоаппаратуру сваливать нечего. И тем более на антенны.

- Фантазер! - вздохнул Михаил Антонович.

- Видал? - Юрковский указал на него пальцем. - Что ни пилот, то консерватор и скептик. Ничем их не проймешь. Даже фактами.

- Ну где ты видел, чтобы пустота не проводила радиоволн?

- До сегодняшнего дня - нигде. А Ляхов видел. И я сейчас вижу, достопочтенный скептик. Тебя даже фактами не проймешь.

- Видишь?

- Вижу.

- Шиш ты видишь, Владимир Сергеевич!

- Я вижу шиш? - с подчеркнутой вежливостью спросил Юрковский.

- Ага.

Юрковский повернулся на каблуках и пошел из каюты. На пороге он остановился:

- Рекомендую всем присутствующим подняться к входу в рубку. Вам, возможно, удастся услышать кое-что интересное.

Крутиков досадливо поморщился и снова полез в буфет за вафлей. «Фантазер, фантазер», - бормотал он.

Но Дауге промолчал, а Быков в глубине души чувствовал, что прав, вероятно, все же Юрковский. Они поднялись по трапу до раскрытой двери рубки и присоединились к Юрковскому, сидевшему на ступеньке.

Из рубки доносился монотонный голос Богдана:

- Земля, Земля… Вэ-шестнадцать, почему молчите? Земля, Земля… Я «Хиус». Вэ-шестнадцать, почему молчите? Даю настройку: раз, два, три, четыре, пять…

Наступило молчание. Дауге и Быков переглянулись. Юрковский задумчиво поглаживал подбородок. Послышались щелчки каких-то переключателей. Богдан со вздохом сказал:

- Ничего, Анатолий Борисович. Тихо, как в могиле.

- Попробуйте снова на длинных волнах.

- Слушаюсь.

После минутной паузы Спицын заговорил снова:

- Ну хорошо, положим, что-нибудь не в порядке с антеннами. Но ведь такую радиостанцию, как на Седьмом полигоне, можно принимать прямо на корпус. Да и что могло бы случиться с антеннами? Ничего не понимаю! Ведь ни звука, ни шороха… Конечно, Ляхов прав. Это все наша скорость… Земля! Земля! Вэ-шестнадцать, почему молчите? Я «Хиус». Даю настройку: раз, два, три…

- Может быть, Юрковский прав и мы действительно провалились в какую-нибудь четырехмерную яму? - сказал Ермаков.

• Предыдущая
• 31/137
• Следующая