Тайна плачущего гроба - Стайн Меган - Страница 8

• Предыдущая
• 8/27
• Следующая

— Не совсем так. Я довел его до Сеймур-стрита, где находится его магазин, — доложил Боб. — Этого человека зовут Хэмфри Рассинг, и он торгует произведениями искусства и антиквариата.

— Ну что ж, это обстоятельство вполне может связывать его со вчерашним ограблением виллы Маркелза, — прокомментировал Юпитер. — Я считаю, мы должны продолжить наблюдение в этом направлении.

— У меня есть идея, как разузнать об этом типе побольше, — вставил Майкл. — Давайте-ка притащим ему какой-нибудь хлам с вашего склада утильсырья и сделаем вид, что нас интересует его стоимость!

— Как ты сказал — хлам?! Утильсырье? Ты ошибся, братец. Мы торгуем подержанными товарами, среди которых, разумеется, фигурируют также предметы искусства и антиквариат. Прошу тебя зарубить себе это на носу. Понял, ты, невежда? — И Юпитер быстро поднялся.

Вслед за ним встали Боб и Питер.

— Да кончай ты, Юп! — попытался сгладить конфликт Боб. — Не цепляйся по пустякам. Ты же видишь — Майкл выдал классную идею!

Ребята перерыли весь склад и в конце концов раскопали причудливую керамическую статуэтку, выкрашенную в желто-серый цвет. Она изображала стоящего на голове клоуна с неестественно вывернутыми конечностями.

Аккуратно завернув это "произведение искусства" в несколько слоев газетной бумаги, они водрузили его на велосипед и доставили прямо к магазинчику рыжеусого антиквара. "ХЭМФРИ РАССИНГ. ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУССТВА И АНТИКВАРИАТ" — значилось на вывеске, висевшей над входом.

Войдя в магазин, Майкл на всякий случай спрятался за спины друзей. Одному Богу известно, был ли Хэмфри Рассинг в числе экскурсантов на вилле Маркелза или то был его брат — ведь различить их было невозможно.

— Да-а, ребята… — задумчиво произнес мужчина с пушистыми рыжими усами, рассматривая диковину со всех сторон. — Поделитесь, где вы раздобыли это чудище?

— Мне его привез дядя. А меня, честно говоря, от него просто с души воротит, — был вынужден приврать Юпитер.

— Еще бы! Охотно верю. Хотя, с другой стороны, может, и найдется какой-нибудь покупатель, у которого напрочь отсутствует вкус. Так что я мог бы предложить вам двадцать долларов. Каждому по пятерке — согласны?

В этот момент в одной из задних комнат раздался телефонный звонок. После непродолжительного колебания Рассинг вернул Первому Сыщику статуэтку и исчез в глубине магазина.

Ребята навострили уши. Но Рассинг говорил довольно тихо, так что им удалось услышать лишь обрывки фраз:

"…да, тут один наверняка заинтересовался бы…", и затем:

"…что, пять тысяч? Нет, Эдди, об этом не может быть и речи…" Тут он бросил трубку на стол, подошел к двери, отделившей заднюю комнату от торгового зала, и резко захлопнул ее.

— Дайте-ка я посмотрю, — обратилась к ребятам появившаяся из глубины магазина молодая женщина. — Не может быть! — удивленно прошептала она, внимательно рассматривая фигурку. — Никакое это не чудище, а уникальная вещь! Скорее всего — работа Анджело Скьяви! Ницца, шестидесятые годы… Вот что я скажу вам, ребята, не позволяйте шефу водить себя за нос. Это же просто смешно — двадцать долларов! Вы можете выбить из него по крайней мере две сотни. Только нужно с умом взяться за дело…

— Что вы говорите?! — Питер в восторге выхватил у нее клоуна.

Но руки его так сильно дрожали от возбуждения, что фигурка выскользнула у него из рук. Ребята и молодая ассистентка Рассинга растерянно смотрели на множество пестрых осколков, рассыпавшихся по свежевымытому кафельному полу…

— Ах ты, черт… Надо же быть таким неуклюжим, — упавшим голосом пролепетал Питер. — Кстати, мисс, вы не дадите мне веник и совок?..

Девушка улыбнулась.

— Ничего, я сама. Не переживай. Только, пожалуйста, не трогайте больше ничего в нашем магазине!

Похоже, этот Хэмфри Рассинг и в самом деле всего лишь торговец. И этот его трюк с занижением цены… Кстати, на месте Сыщиков я бы поинтересовался, за что это некий Эдди запросил целых пять тысяч долларов.

Следующим пунктом программы у ребят было посещение журналиста Барни Сойера из "Роки-Бич ньюс". Они застали его в редакции; журналист был занят, но согласился поговорить с ними через пару минут. Наконец-то Сыщикам повезло!

— Разбитые клоуны приносят счастье, — пробурчал Питер, когда они вчетвером уселись в кресла в фойе редакции.

На низеньком стеклянном столике перед ними стоял транзисторный радиоприемник. Включив его. Боб попытался найти какую-нибудь музыку повеселее, но в это время все радиостанции передавали исключительно последние известия. В конце концов он остановился на радиостанции Роки-Бич и ребята, продолжая разговаривать, вполуха слушали диктора. Когда тот перешел к местным новостям, Майкл внезапно прервал беседу энергичным "Тс-с-с!".

"…Речь идет об осужденном ранее за мошенничество, ныне безработном химике Ричарде Рассинге, бывшем муже киноактрисы, известной широкой публике под именем Патриция Лиделл. Супруги развелись несколько лет тому назад. Сегодня утром Рассинг похитил свою пятилетнюю дочь Джиль, проживавшую после развода у матери, с детской площадки. Однако случайно встретивший их в придорожном кафе отец Патриции узнал Рассинга. После объяснения, столь драматичного, что в него вынуждена была вмешаться полиция, деду удалось благополучно вернуть маленькую Джиль ее матери".

После короткой паузы диктор заговорил снова: "Продолжаем последние известия. Следующее сообщение…"

Майкл выключил радио.

— Вот и конец приключениям рыжеусого похитителя! — улыбнулся он. — Надеюсь, теперь малышке Джиль хорошо под крылышком у мамочки. Хотя мне, честно говоря, показалось, что ей и с отцом было совсем неплохо…

Как раз в тот момент, когда Юпитер, взглянув на часы, констатировал, что "пара минут" растянулась уже до одиннадцати с половиной минут, Барни Сойер выглянул из кабинета и пригласил ребят войти. Это был далеко уже не молодой, светловолосый и кудрявый человек в очках, не выпускающий из зубов трубки. В качестве компенсации за долгое ожидание он уделил ребятам довольно много времени для беседы.

Боб сразу же начал с самого важного вопроса:

— Скажите, почему мистер Маркелз отказался перед смертью от своего первоначального намерения быть похороненным в том гробу, который он приобрел как раз для этой цели и который столько лет красовался у него в доме?

— К сожалению, до сих пор точно не известно, действительно ли Маркелз изменил в этом пункте свое завещание, — осторожно ответил Барни Сойер. — Когда состояние его здоровья ухудшилось, в общем-то ясно было, что он при смерти, — многие журналисты пытались взять у мистера Маркелза последнее интервью. Но стараниями мистера Брекмена никому так и не удалось к нему проникнуть.

Сойер прервался, чтобы выбить свою трубку и взять с заваленного бумагами письменного стола большую кофейную чашку.

— Вначале Брекмен был, что называется, верным слугой

Маркелза. Но после того как Грэди, внук старика, уехал, Брекмен стал всеми способами втираться к Маркелзу в доверие. И, должен сказать, в конце концов это ему удалось. Джонатан Маркелз стал относиться к своему управляющему чуть ли не как к сыну, наделил его почти неограниченными правами по управлению своими владениями… Кроме того, в последние годы своей жизни Маркелз страдал множеством болезней и почти не мог ходить, так что даже в мелочах зависел от Брекмена… Мне всегда казалось, что Джонатан Маркелз испытывал к Брекмену чрезвычайно противоречивые чувства. Это было что-то вроде любви, круто замешанной на ненависти. В те времена я снимал комнату у одной дамы, которая водила экскурсии по вилле Маркелза, и благодаря этому имел возможность составить себе представление о взаимоотношениях этих двоих…

Потом Сойер рассказал, как он несколько недель кружил вокруг виллы Маркелза, пока не дождался отъезда Брекмена. Тогда он проник в дом — журналист предпочел не уточнять, как ему это удалось, — и разыскал там старого Маркелза — совсем дряхлого, как будто ссохшегося, в инвалидной коляске… Несмотря на свое состояние, старик работал как одержимый. Он писал картину, которая должна была запечатлеть выставленный в большом зале гроб. Да-да, это удивительное полотно — произведение самого Джонатана Маркелза.

• Предыдущая
• 8/27
• Следующая