Плохой, хороший и очень скользкий - Стайн Роберт Лоуренс - Страница 3

• Предыдущая
• 3/9
• Следующая

Я направился было к двери, но вдруг остановился. Кажется, кто-то кричит.

Берни! Моя рука! На помощь! Я застрял!

На помощь! На помощь!

Ну почему мои друзья зовут именно меня, как только попадут в беду? Да потому, что знают: я — гений!

Берни! Помоги!

Не пришлось долго думать, чтобы разобраться, в чем дело. Бельцер сидел у автомата с конфетами. Он не мог встать, потому что рука застряла в щели: вся рука, чуть не до самого плеча!

Бельцер жалобно смотрел на меня. По его круглой физиономии стекал пот. Бедняге было очень больно. — ББ, вытащи меня отсюда!

Я погладил приятеля по голове.

Сколько раз я тебе говорил, Бельцер: сначала бросай монетку, потом доставай конфету? Ты же каждый раз делаешь наоборот.

Но я не могу бросить монетку, ты забрал все мои деньги! — простонал Бельцер. — Ты сказал, будешь откладывать их на мое обучение в колледже.

Конечно. Тебе уже девять лет, — ответил я. — Пора задуматься о будущем. А твои деньги я положил в надежное место.

В надежное место?

Ну да. В свой кошелек.

Я потянул его за плечо. Он завопил. Бедный! В самом деле, застрял намертво.

Ерунда. Не успеешь досчитать до тысячи, как я тебя отсюда вытащу.

Спасибо, ББ, но ты не мог бы вытащить меня поскорее? — захныкал Бельцер. — До тысячи — это так долго. Да я и не умею считать до тысячи.

Гм-м… — Я поглядел на плачущего друга, включил на полную мощность свои гениальные мозги и… Придумал отличный план. Отчаянный и опасный…

Но Берни Бриджес пойдет на все ради друзей!

Я вытащил из своего кошелька один доллар.

Сейчас вставлю купюру в автомат, и он отпустит твою руку. — Я помахал долларом. — Гляди, я готов пожертвовать ради тебя своими деньгами, — сказал я. — Бельцер, это же целый доллар! Видишь? Я же говорил, что всегда готов помочь своим друзьям!

Спасибо, Берни, — пробормотал Бельцер. — Огромное спасибо. ЛУЧШЕ тебя никого нет!

А доллар отдашь, когда получишь деньги на карманные расходы, — продолжал я.

Спасибо! Спасибо!

Я поцеловал доллар на прощание и сунул его в автомат с конфетами.

Автомат защелкал, потом заскрежетал. Потом мы услышали громкое: «Бум!».

Ура! — закричал Бельцер и выдернул руку из автомата, причем с такой силой, что даже повалился на спину. В руке он сжимал ореховый батончик. — Ура-ура- ура! Я свободен! — Бельцер дрыгал ногами и вопил от радости. Потом, все еще лежа на полу, разорвал обертку и запихнул батончик в рот.

Вот видишь. Юлия-Августа явно недооценивает меня. Я думаю не только о себе. Я всегда стараюсь помогать своим ребятам из Тухлого общежития. И иногда мне наплевать на деньги.

Я улыбнулся Бельцеру, который по- прежнему валялся на полу и жевал свой батончик, громко чавкая. Да, Берни сегодня сделал доброе дело. И мне от этого стало очень тепло и радостно на душе.

Тут автомат снова заскрежетал.

Из него выпал еще один батончик. Бум! Еще один. И еще один.

Бум! Бум! Бум!

Вот чудеса!

Кажется, эта автоматина сошла с ума! — воскликнул Бельцер. Губы у него были перепачканы шоколадом.

Собери их! — приказал я. — Ну же! Давай быстрей!

Видишь? Сделай доброе дело — и тебе обязательно улыбнется удача! Кажется, вся эта чепуха о «добрых делах» начинает сбываться!

Бум! Бум! Бумбумбум!

Бельцер, хватай их! Хватай! — завопил я. — Мы продадим их второклашкам по доллару за штуку!

Мой рюкзак весил целую тонну. Бельцер набил его до отказа ореховыми батончиками. Я взгромоздил рюкзак на плечи и поплелся к себе в общежитие.

Вечер был прохладный. Я шагал по Чудесному газону. Вот и памятник тому, кто основал нашу школу — Т. У Хляку. Проходя мимо, я ущипнул его за нос — на удачу.

Какой чудесный вечер! Поют сверчки. Квакают лягушки. Ветер шелестит листьями на яблонях, которые растут на Чудесному газоне.

Я уже говорил, что обожаю свою школу. Мне жалко тех ребят, которым приходится каждый день возвращаться из школы домой, к родителям.

Впереди, слева, уже замаячило Тухлое общежитие.

Сердце у меня громко стучало от радости. Я был абсолютно счастлив. А все потому, что Юлия-Августа наконец-тосогласилась пойти со мной на танцы.

Мне надо только стать другим человеком.

Получится ли это у меня?

Получится ли держаться подальше от всяких неприятностей до самого понедельника?

Получится ли хорошо учиться? Делать домашние задания и отвечать на уроках лучше, чем Шерман Оукс?

На лбу вдруг выступил холодный пот. Я задрожал мелкой дрожью.

— Да, Берни, у тебя все получится, — подбодрил я сам себя. — Надо продержаться всего-то неделю!

Вот о чем я думал, когда на меня вдруг наехал и подмял под свои гусеницы гигантский танк.

Ой, прости, — сказал кто-то.

Я упал лицом в траву. Отплевываясь, медленно поднял голову — и увидел перед собой Шермана Оукса.

Нет, на меня наехал не танк, а громадный новый велосипед, который Шерману купили родители.

Ррр грбр брррр, — сказал я.

Шерман улыбнулся мне, выставив напоказ свои акульи зубы.

Прости, — повторил он. — Я заметил тебя в самый последний момент. Не надо было надевать в такую позднотень эти дорогущие очки с темными стеклами. Но они такие клевые, что мне не хотелось их снимать.

Фрр врррбррр, — отозвался я. У меня ломило все тело, но я как-то умудрился перевернуться на спину.

Я сунул Годзиллу в клетку и помчался за своим новым великом, — объяснил Шерман. — Не могу на него наглядеться. Такие выпускает только фирма «Хаммер». Хочешь его потрогать?

Уфффрррррр, — ответил я.

Тут есть проигрыватель DVD, четыре стерео динамика и спутниковое радио, — похвастался Шерман. — А руль из чистого золота. — Он погладил руль. — Обожаю золото! А ты?

Я выплюнул еще пару комьев земли.

Погляди на сиденье, — не унимался Шерман. — Оно из натурального цыплячьего пуха. Мягче и быть не может. Родители думают, что я буду любить их еще больше, если покупать мне только самое лучшее во всем мире.

Застонав, я наконец сел. Боже мой!

Батончики! Я же совсем про них забыл. Наверное, Шерман их раздавил.

Я схватил рюкзак и открыл его. Слава богу! Батончики совсем не помялись.

Шерман, хочешь ореховый батончик? — спросил я. — Я купил их по два доллара за штуку. Но ты ведь мой друг, и поэтому я продам их тебе за полтора. Пойдет?

Он удивленно уставился на меня.

Я покопался в рюкзаке.

Сколько возьмешь? Десять? Двадцать? Слушай, у меня есть особое предложение: если возьмешь сразу двадцать, я отдам их тебе всего за пятьдесят баксов.

Мне наплевать на твои батончики. — Шерман фыркнул. — У нас скоро контрольная по истории, пора готовиться. Все ждут, что я напишу ее на пять с плюсом. Я ведь не могу подводить своих поклонников! Надеюсь получить по ней самую высокую оценку, какую вообще ставят в нашей школе.

Я засмеялся:

Боюсь, ты все-таки получишьне самую высокую оценку. Потому что ее получу я.

Шерман захохотал, причем так, что я даже испугался за него. Он схватился за бока, по щекам побежали слезы.

Берни, ты такой смешной, — наконец выдавил он. — У тебя, конечно, нет такого суперского велика, как у меня, зато у тебя суперское чувство юмора!

Я не шучу, — нахмурился я. — Я пообещал Юлии-Августе, что буду заниматься и хорошо себя вести целую неделю. Тогда она пойдет со мной на танцы.

Шерман сдвинул очки на лоб и прищурился.

Берни, ты знаешь, когда говорят: «Ха-ха-ха»? Я тебе помогу. Так говорят, когда услышали что-нибудь очень смешное. — Он фыркнул. — Это я пойду на танцы с Юлией-Августой. На этой неделе тебе не удастся обойти меня ни в чем. Я тебе этого не позволю.

• Предыдущая
• 3/9
• Следующая