Зомби чёрной бездны - Стайн Роберт Лоуренс - Страница 18

• Предыдущая
• 18/20
• Следующая

— Пожалуйста, будь дома, — думала я. — Мама, пожалуйста, будь дома. Мы должны спасти Питера. Мы должны его спасти, пока его окончательно не забудут!

Я стучала и стучала. Барабанила изо всех сил, пока не отшибла все кулаки.

Наконец дверь открылась. Мама высунула голову. Прищурилась и подозрительно посмотрела на меня.

— Кого тебе? — спросила она.

— Это же я! Я! — крикнула я изо всех сил. Мама покачала головой.

— Ты, девочка, наверное, ошиблась…

— Это я! Это же. я! — с визгом вырывались из меня слова. — Я твоя дочь! — Я схватилась за ручку и дернула на себя дверь. Мама ахнула. Ее лицо напряглось от страха.

— Дочь?! Я ничего не понимаю. Какая дочь?..

— Пусти меня в дом! — закричала я. — Ты не можешь меня забыть! Ты не можешь! И ты не можешь забыть Питера! Нет!

Я наклонилась и с силой толкнула ее плечом, чтобы убрать с дороги.

Она вскрикнула и сделала шаг назад, в холл.

Я ворвалась в дом. Дверь захлопнулась за моей спиной.

— Убирайся! — закричала мама. — Что тебе тут надо? Убирайся из моего дома!

— Нет, ты пойдешь со мной! — воскликнула я из последних сил, схватила ее за талию и грубо потащила к двери подвала.

— Отпусти меня! — стенала мама и извивалась, пытаясь вырваться. Вдруг она схватила меня за руки и попыталась их разжать. — Кто ты такая? Что ты хочешь?

Мое сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

— Ты пойдешь со мной в подвал, — процедила я сквозь сжатые зубы и снова толкнула ее. — Я докажу тебе, что…

— Тебе нужны деньги? — спросила она. — Да? Ты хочешь получить деньги? Ладно. Много у меня нет. Но я отдам тебе все, что найду в доме. Только… не делай мне больно. Пожалуйста — не делай мне больно.

У нее был такой испуганный вид, что у меня опустились руки.

— Мама!

Она попятилась от меня. С дико вытаращенными глазами.

— Деньги? — шептала она. — Этого ты хочешь? Если я дам тебе денег, ты уйдешь?

— Не нужны мне деньги! — закричала я. — Я хочу, чтобы ты меня вспомнила! И Питера тоже!

— Ладно, ладно. — Она дрожала от страха. — Я вспомнила тебя. Да. Вспомнила. Ты довольна?

Она боится меня, своей родной дочери, поняла я.

Слезы навернулись на мои глаза. Но я знала, что мне нельзя терять времени.

Я видела, что она все равно мне не поверит. И не узнает меня. Она слишком напугана, чтобы меня слушать, чтобы я могла ей хоть что-то доказать.

Что я могла сделать? Что?

Я повернулась и пошла прочь от нее. И прошла через холл к двери подвала.

— Питер — я иду! — крикнула я вниз. Потом пригнулась и побежала, перескакивая сразу через две ступеньки.

— Питер, я не забыла тебя. Я иду!

Над головой раздавались шаги. Мать куда-то бежала. А затем я поняла, что она говорит по телефону дрожащим, пронзительным от испуга голосом. Моя родная мать в отчаянии вызывает полицию.

— Да. Какая-то странная девочка. Она ворвалась в дом. Ведет себя как сумасшедшая. Я… я думаю, что она опасная. Да. Пришлите кого-нибудь. Немедленно.

Я не странная девочка, — произнесла я вслух. Мне захотелось побежать наверх и поспорить с ней. Умолять ее мне поверить. Молить ее вспомнить меня, свою дочь.

Но тут до меня донесся треск. Из дальней части подвала.

Я повернула от лестницы и стала пробираться к маленькой комнатке, что находилась за печью. На этот раз я могла хоть что-то видеть вокруг себя, потому что лучи солнца хоть немного, но пробивались сквозь грязные подвальные окошки, отбрасывая на пыльный цементный пол длинные оранжевые полосы.

— Я иду, Питер! — кричала я, и мой голос гулко отдавался от каменных стен. — Я здесь.

Возле дверей задней комнатки я остановилась.

Люк открывался сам собой. Очень медленно. Слышался скрежет камней о камни.

Под ним не было ничего, кроме черноты. Черная дыра, которая уходила вниз, в бесконечность времени и пространства.

Медленно, очень медленно поднималась крышка люка. А когда он открылся, чернота начала выползать из него, словно осенний туман, и, клубясь, растекаться по цементному полу, гася оранжевые полосы солнечных лучей, гася любой свет.

А потом из этой черноты появилась тонкая серебристая фигурка.

Она приобретала очертания прямо на моих глазах, влажно мерцая на фоне открытого люка.

Я вскрикнула, когда узнала в ней своего брата. Он неподвижно стоял, заключенный под толстым слоем слизи. Его волосы, лицо и все тело были туго обернуты в эту влажную и прозрачную оболочку.

Он неуклюже зашагал ко мне на негнущихся ногах, а потом поднял одну руку и протянул ее ко мне. Под толстым слоем желатина я различила его очки, а за ними его глаза, глядевшие на меня абсолютно бесстрастно.

— Питер!.. — выдавила я из себя.

Он стал почти бесцветным. Почти серым. И совсем прозрачным.

Он махнул мне рукой. Его рот слегка приоткрылся, потом закрылся, и на слое слизи, туго обтянувшей его лицо, образовался пузырек.

И тогда я услышала единственное слово:

— Даниэлла!

Я шагнула к нему. Но мои колени дрожали так сильно, что я едва не упала.

— Даниэлла… — повторил брат, и мое имя словно вздувалось пузырями перед его ртом. — Пойдем, Даниэлла. — Он протянул ко мне свою серую руку.

Я застыла.

— Что?

Его рука прикоснулась к моей, липкая и влажная и очень холодная, как сама смерть.

— Пойдем, — произнес он, и его голос глухо прозвучал под пузырящейся слизью.

— Н-нет!.. — воскликнула я и отпрянула назад.

— Тебя тоже забыли, — сказал брат и протянул мне руку, покрытую мерзким желе. — Даниэлла, теперь ты тоже ЗАБЫТАЯ. Ты должна пойти с нами. Пойдем.

Питер тяжело шагнул в сторону от люка. А за ним я увидела еще одну фигуру. Девочку, такую же бледную, как и мой брат; тоже закутанную во влажную слизь. Она молча выбиралась из люка, и ее безжизненные глаза неотрывно смотрели на меня.

За ней виднелся еще один серый ребенок. И еще один.

Забытые дети.

Они вылезали один за другим, медленно выходили из черной ямы и окружали меня.

Я старалась вырваться. Но они взялись за руки и сомкнулись вокруг меня плотным кольцом.

— Пойдем с нами… — стонали они. И этот стон перерастал в какой-то безобразный напев. — Пойдем с нами… Пойдем с нами… Пойдем с нами…

— Тебя тоже забыли, — повторил Питер. — Ты одна из нас.

— Пойдем с нами! Пойдем с нами! Пойдем с нами! Питер схватил меня своими ледяными, липкими руками.

— Пойдем с нами, Даниэлла.

Кольцо призраков смыкалось вокруг меня все тесней.

Питер тянул меня, тянул изо всех сил к черной яме. Я уже чувствовала, как оттуда, снизу, веет ледяным дыханием смерти. Как поднимается кисловатый запах тления.

Внутри у меня все сжалось.

Все ближе и ближе черная яма. Вниз, вниз, вниз, в гнилостную тьму…

— Пойдем с нами… Пойдем с нами… Пойдем с нами… А когда тьма сомкнулась вокруг меня, я открыла рот

и в ужасе закричала:

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!

• Предыдущая
• 18/20
• Следующая