Запретный плод (Найди меня, Путь к счастью) - Кауи Вера - Страница 16

• Предыдущая
• 16/84
• Следующая

– Я вспомнил, что произошло в тот год, когда Мэгги забеременела: 1963-й. Это был тот самый год, когда, согласно Филипу Ларкину, началась сексуальная революция.

– Валяй дальше.

– Только что цензура разрешила «Любовника леди Чаттерли». И состоялись первые концерты «Битлз».

– Про «Битлз» и леди Чаттерли я слыхала, а кто такой этот Филип Ларкин? – Конни удивленно подняла брови. – А, конечно. Совсем забыла: ты же у нас колледж окончил. А я только среднюю школу. В семнадцать лет я ездила с бродячей труппой. Но это было не в 1963-м, а в 1953-м. А ты что делал в 1963-м?

– В школе учился. Мне было десять лет. Конни оперлась подбородком на руку.

– И что?

– Это было в Пасадене, штат Калифорния. Там было здорово.

– Я бывала в Пасадене. В пятидесятых.

– Интересно, где была в этом году Мэгги. Она ведь не сказала, заметила?

– Я же говорила, в ее жизни был какой-то мерзавец...

– Возможно...

– Без всяких сомнений! И эта рана до сих пор не зажила.

– Ерунда, – вяло отозвался Барт.

– Клянусь!

– Спорим?

– Ставлю тысячу девятьсот шестьдесят три доллара!

– Идет!

Они пожали друг другу руки.

– А теперь поди и спроси у нее самой, – сказала Конни.

За долгую артистическую карьеру Мэгги Кендал пришлось ответить на массу вопросов. Но в то воскресное утро в июле 1963 года, когда она проснулась в незнакомой комбате, рядом с чужим человеком, оттеснившим ее на край продавленной кровати, при тусклом свете, просачивавшемся сквозь мутные стекла, она в отчаянии задала вопрос самой себе: что я здесь делаю?

Спасаюсь бегством, был немедленный ответ. Так что нечего хныкать. Надо быть благодарной. Но тут она подумала, что принесет ей новый день, может быть, встречу с полицией? И она закусила губу. Она почувствовала себя на краю пропасти, которой ее так часто стращали. Пропасти, полной пропащих душ, как говорили родители. И она почувствовала себя пропащей душой.

Эти люди, проявившие к ней неожиданную доброту, всe же были чужими. И весь город кишит чужими. А она – беглянка. Обратиться ей не к кому. Мисс Финли как в воду канула. Мисс Кендал далеко. Так что единственное, что ей остается, – притаиться пока здесь. Если разрешат.

Она взглянула на будильник. Девять. По меркам ее предыдущей жизни поздно. Ее мать считала, что всякий, кто поднимался с постели после семи, был лентяем. В доме было тихо. Не спалось только Мэгги. Она жаворонок. Как откроет глаза – все. Она осторожно выскользнула из постели, взяла халат и тапки – тоже подарок мисс Кендал – и тихонько спустилась вниз. Поставила чайник и заварила чай.

Сидя за столом с чашкой чая, она пыталась обдумать план на будущее. Вдруг отворилась дверь и на пороге появились двое ребятишек в замызганных свитерах и штанишках.

– Привет, – сказала Мэгги.

– А ты кто? – спросила девочка, которая, видно, была посмелее. В ее словах звучало не удивление, а любопытство.

– Я Мэгги. Подружка Дорри.

– А!

Удовлетворившись ответом, они подошли к столу, и девочка, ей было лет десять, взяла пару чашек, налила чаю, добавила молока и сахару. Потом придвинула стулья, подала одну чашку брату, другую взяла себе и с надеждой спросила:

– А ты завтрак готовишь?

– Может, мама приготовит или Дорри?

Девочка поглядела на нее так, будто хотела сказать: «Ты что, с луны свалилась?»

– А что бы вам хотелось на завтрак?

– Яичницу с ветчиной.

– А где у вас продукты?

Девочка хихикнула. Братец, пока не проронивший ни звука, тоже.

– Да нет никаких продуктов! Как говорит мама, одно дело – что ты хочешь, другое – что получаешь.

Мэгги, чутко воспринимавшая токи, исходящие от других, среагировала мгновенно.

– Тут где-нибудь поблизости есть магазинчик? Девочка кивнула.

– Там можно купить продукты? Она кивнула еще раз.

– Тогда иди оденься и проводишь меня, мы купим и ветчину, и яйца.

Девочка подхватила братца, и они быстро исчезли за дверью. Мэгги проверила содержимое буфета и полок. Пусто. Банка консервированных бобов, еще одна – с горошком, полбанки сливового джема, пачка маргарина – вот и все. Еще удалось найти полбатона белого хлеба. В ящике за окном с полкило сосисок. Это мы трогать не будем, решила она. Потраченные пара шиллингов могут оказать ей более ценную службу.

Через несколько минут явились ребятишки – неумытые и непричесанные, но переодетые. Девочка надела ситцевое платье, которое давно было пора постирать и подштопать, кофту с продранными локтями, а мальчик – длинные шорты и свитер с множеством затяжек. Обуты оба были на босу ногу.

– А ты что же не оделась? – упрекнула девочка Мэгги.

– Один момент.

Мэгги поднялась наверх. Дорри по-прежнему спала. Мэгги зашла в ванную, умылась, зачесала волосы назад и спустилась вниз. Ботинки она надела уже внизу.

– Ты не бойся шуметь, – хриплым голосом, напоминающим контральто Марлен Дитрих, успокоила ее девочка. – Они спят как убитые.

– Как тебя зовут?

– Кэти. А он Билли, – ответила девочка и с надеждой спросила: – А ты наш новый жилец?

– Может быть. Посмотрим, – сказала Мэгги и как бы между прочим добавила: – А у вас много жильцов перебывало?

– Много, – равнодушно ответила Кэти.

Мэгги со своим цепким умом сразу кое-что скумекала.

– Итак, идем в магазин, – скомандовала она.

В магазине было буквально все. Мэгги взяла ветчину, дюжину яиц, хлеба, полфунта масла, банку мармелада, жестянку растворимого кофе и пакетик шоколадных конфет.

– Мама всегда покупает по воскресеньям газеты, – сказала Кэти.

– Какие?

Кэти взяла со стенда «Ньюс оф зе уорлд» и «Пипл».

– И давай Билли комикс купим!

Глазки и голосок у Кэти были сама невинность, но Мэгги распознала в ней родственную душу. Билли уже деловито выбирал «Денди» и «Беано».

Вернувшись в дом, дети каждый со своим комиксом мигом исчезли, а Мэгги пошла в кухню. Прежде всего надо было вычистить газовую плиту, иначе готовить на ней было просто невозможно. Домашняя работа была Мэгги не в тягость. Она с ранних лет имела в доме свои обязанности. Работала она быстро. Поначалу мать относилась к этому с подозрением: быстро хорошо не бывает, говаривала она. Но к Мэгги это не имело отношения. Тщательно посыпав покрытую грязным жиром плиту порошком, она быстро очистила плиту. А заодно отскребла грязь с поверхности деревянного стола и вычистила сковородку, на которой собиралась жарить яичницу.

Привлеченные запахом, в кухню пришли ребятишки и уселись за стол, с нетерпением ожидая, когда она поставит перед ними еду. Оба мгновенно очистили тарелки и подобрали остатки кусочком хлеба. Потом намазали на хлеб мармелад.

– Ну как, сыты? – спросила наконец Мэгги.

Кэти кивнула, вытирая губы рукавом. Билли, по своему обыкновению, промолчал.

– Дорри проснулась, – объявила Кэти, осушив чашку с чаем. – Ей бы тоже чайку.

– А мама спит еще?

Кэти взглянула на часы, стоявшие на полке.

– Еще только полодинналнатого. Она раньше двенадцати не встает.

Они с Билли углубились в свои комиксы. Дорри сидела в постели, накручивая волосы на развернувшуюся папильотку.

– А ты ранняя пташка!

– Привычка, – коротко ответила Мэгги, протягивая ей чашку.

– Ой, какая прелесть! Кэти говорит, ты их завтраком накормила. – В голосе Дорри прозвучало недоверие.

– Да, надеюсь, им понравилось.

– Еще бы! Еще бы не понравилось! Они яйца с ветчиной видят только в те дни, когда их папаша приносит денежки. А моя получка идет неизвестно на что. – Она подула на чай. – Рини страшная транжирка. Прокуривает массу денег, остальное тратит на газеты да журналы. Дети сами себе предоставлены.

– Тебе тоже приготовить завтрак? – спросила Мэгги, почуяв, что она на верном пути.

– Не отказалась бы от гренков с ветчиной.

– Пять минут, – ответила Мэгги.

Войдя в кухню, Дорри первым делом включила транзистор. Зазвучала музыка. Мэгги почувствовала прилив сил – музыкальный аккомпанемент сразу ее взбодрил. Заметив ее реакцию, Дорри согласно кивнула:

• Предыдущая
• 16/84
• Следующая