Лилия и шиповник - Сомов Кирилл Григорьевич - Страница 60

• Предыдущая
• 60/66
• Следующая

Долго ждать не пришлось... Через несколько мгновений в воздухе послышалось тихое жужжание и словно ветерок повеял на разгоряченное лицо. Прищурившись, шаман разглядел в воздухе множество летучих созданий. Они вылетали их раскрывшихся узких отверстий под потолком, заполняя комнатку.

Здесь были твари всех размеров, от крошечных до исполинских. Мухи, дикие осы и пчелы, тучи москитов, комары и слепни... Мешая друг другу, они копошились на полу, на стенах, на потолке. И конечно же, мигом облепили неподвижно замершую фигуру шамана.

— Замри! Не шевелись! — услышал он в свой черед тихие слова.

Но следовать этому совету удалось с огромным трудом. Насекомые лезли в рот и уши, щекотали лапками лицо и шею; влезали под одежду. Но ни одного укуса от этих дьявольских порождений не последовало.

Продержавшись и не издав ни звука, ни стона, шаман наконец смог вздохнуть свободно, когда насекомые исчезли кто куда, освобождая комнату.

— Выходите, вы выдержали испытание, — эта фраза прозвучала, словно даруя великое благо. Именно так воспринял ее шаман, выходя на свободу.

Третьим был мальчик. Детей никто не собирался отстранять от испытания. Раз пришли — будьте готовы ко всему!

Жан-Мишель огляделся по сторонам, но свет быстро погас и увидеть ничего не удалось. Знакомое рычание коснулось его ушей, где же он мог его слышать?

В стене приоткрылось отверстие и оттуда полился рассеянный свет. В его отражении Жан-Мишель увидел большие светящиеся глаза, желтые, как сама Луна. Воображение мигом дорисовало и голову, и туловище зверя. Это был лев! Его пышная грива ниспадала рыжими прядями, а хвост беспокойно метался и бил по ребрам.

Лев был в ярости — мало того, что запихнули в тесную клетку, так еще и подсунули добычу, которой не хватит и на один зуб!

И хищник изготовился к прыжку. Он присел на передние лапы, напружинил задние... Мальчику, казалось, уже не спастись. Но Жан-Мишель не собирался сдаваться. Страх не парализовал его волю, а лишь сковал тело.

Мальчик посмотрел в горевшие голодной яростью глаза и призвал на помощь свою таинственную силу, которой давно не пользовался.

— Замри! Не шевелись! — к кому относились эти слова, мальчик так и не понял — к нему, или ко льву. Но шевельнуться он и не сумел бы.

Лев стал красться к тощей светлокожей обезьяне в лохмотьях (как ему казалось) Один прыжок разделял их...

И тут на гигантскую кошку что-то снизошло — в голове появился туман, зрение ослабло, а лапы стали мягкими и отказались служить. Лев вопросительно мяукнул, затряс головой, но ему становилось все хуже и хуже. Вскоре он завалился на бок и попытался отползти к выходу. Но не сумел — на животное навалился тяжелый беспробудный сон.

Жан-Мишель тоже не смог удержаться и сел, где стоял.

— Выходите, вы выдержали испытание, — послышалось у распахнувшейся двери, но Жан-Мишель лишь слабо отмахнулся.

Пришлось выносить его на руках, с чем привычно справился Брюльи.

Теперь оставались лишь Мбаса и Генрих. Но к негритенку подошел старик по имени Фарунэл, положил ему ладони на курчавую макушку и произнес:

— Властью, данной мне свыше, освобождаю тебя! Ибо нет в в твоем сердце ничего, кроме счастья и благодати!

Вот так, повезло ему, нежданно-негаданно...

Настал черед принца Генриха...

— Входи, мальчик! — промолвил жрец Фарунэл и сопроводил свои слова жестом.

— Благодарю...

Генрих вошел в Комнату Испытаний, а эту каморку можно уже было так называть, и огляделся, как все до него. Он уже был подготовлен краткими рассказами Жан-Мишеля и Брюльи, но сердце уже бешено колотилось в ожидании неизвестного. Кто появится сейчас? Громадный крокодил или муравьи с термитами?

Нет, ему было уготовано иное...

По полу заскребли маленькие лапки, Генрих опустил глаза и едва не закричал во весь голос. К нему со всех сторон спешили десятки, сотни пауков... Большие птицееды, лохматые и страшные, бежали неторопливо, вальяжно.

Названий остальных тварей Генрих не знал, но все они выглядели отвратительно...

Выделялись пауки с красными пятнами в форме песочных часов на спинках, несколько красивых золотистых пауков

с длинными изящными ногами и темными шевронами снизу.

Но большинство были невзрачной темной окраски — черной, зеленой, коричневой, чтобы удобней было маскироваться для охоты.

Копошащийся мохнатый ковер быстро сгрудился вокруг застывшего в немом ужасе мальчика.

Откуда, откуда эти выжившие из ума старики прознали, что именно пауков Генрих боялся до потери сознания? Когда ему было всего четыре года, крошечный безвредный паучок прополз по его руке, но с тех пор принц обходит десятой дорогой всех представителей этого племени и заставляет вычистить и десять раз проверить спальню, перед тем, как отойти ко сну. А если завидит паутину, то устраивает такой нагоняй лакеям, что слышно на весь Лувр.

Впрочем, все это в прошлом, а сейчас...

Паучье отродье не остановилось у ног августейшей особы, а безо всякого почтения отправилось на штурм. По ногам, по телу взбирались порождения тьмы, щекоча кожу и вызывая дрожь. Скорпион влез на плечо и помахивал жалом у самого уха, словно скрипач, наигрывая реквием.

— Замри! Не шевелись! — услыхал Генрих, удерживаясь из последних сил.

В голове шумело, к горлу подкатывала тошнота. Как выдержать всю эту напасть, если даже при виде одного паучка принцу становилось нехорошо...

«Работая вместе, тысяча пауков может связать льва» — вспомнилась ему фраза, оброненная негритенком Мбасой, когда он прогонял с тропинки зазевавшегося тарантула.

А теперь их не тысяча, а гораздо больше...

— Выходите, вы выдержали испытание, — о, с каким наслаждением Герих услыхал эти слова. В пылу собственных переживаний он даже не уловил момента, когда пауки разбежались по своим норам.

Брезгливо отряхиваясь, Генрих все еще стоял на месте, не решаясь сделать ни шагу. А вдруг в одежде заблудился какой-нибудь мохнатый ублюдок? Никого не стесняясь, Генрих сбросил с себя все до последней нитки и принялся трясти, пока не убедился, что навел порядок.

У выхода его встретили с улыбками — он последним прошел испытание.

Все остались живы. Как это ни удивительно...

В центре большого зала вновь встретились четыре жреца Храма и их гости.

— Свершилось! — воскликнул жрец по имени Горнум. — Вы с честью выдержали все что было ниспослано. Отныне наш город раскрыт для вас и вы сможете взять то, за чем пришли. Ступайте за нами!

Жрецы и их молодые послушники направились к выходу из Храма Крылатых Львов, а наши путешественники двинулись вслед за ними.

— Вон там находится Сокровищница, — взмахнул рукой старик Фарунэл. — А вон в том здании — тоже сокровищница, но иного рода. Там — Библиотека. В ней собраны знания множества известных и канувших в прошлое народов. Что вы выбираете?

— Я иду за золотом, — не задумываясь сказал шаман.

— А мне и вовсе ни к чему все эти ваши книжки, — согласился с ним пират Брюльи.

— А я читать не уметь! — весело заявил Мбаса.

Жан-Мишель молчал, глядя на Генриха и давая ему право выбора. Принц помолчал, но затем ответил твердо и уверенно:

— Золото я видел много раз, это скучное зрелище. Мудрость предков гораздо ценнее. Проводите меня в вашу Библиотеку!

У стариков просветлели лица. И один из них, Фарунэл, сказал:

— Я рад за тебя, мальчик! Ты выбрал верный путь и станешь великим государем в твоей стране, когда взойдешь на трон!

Жан-Мишель взял принца за руку, ободряюще пожимая ее.

Процессия разделилась — одни ушли за богатством, другие — за знаниями.

• Предыдущая
• 60/66
• Следующая