Лилия и шиповник - Сомов Кирилл Григорьевич - Страница 46

• Предыдущая
• 46/66
• Следующая

Мальчик помчался к португальцу.

— Послушайте, сударь! Это вы продали моего коня? Как вы посмели! Немедленно отмените сделку!

— Как мне надоел этот мальчишка, — устало проговорил дон Элиаш. — Уйди прочь, не то я велю тебя высечь.

— Верните моего коня! Вы что, не понимаете, это же подарок!

— Оттащите его, парни, иначе я за себя не отвечаю!

Трое пиратов бросились на мальчика. Генрих извивался в сильных руках, но вырваться не сумел. Его увели подальше и прикрутили к невысокому деревцу. Пусть немного придет в себя, пока караван не покинет лагерь.

Жан-Мишель и негритенок подошли ближе и встали виновато в сторонке. Им было не по себе, что они не вмешались, но толку от их помощи все равно бы не было. Даже отвязать друга они не могли — у дерева расположился один из пиратов, насмешливо поглядывая на мальчишек.

Дон Элиаш раздавал команды направо и налево, пираты суетились, проверяя тюки и мешки.

— Снимите колодки с этих рабов, будут тащить поклажу! — крикнул португалец.

Когда деревянные колодки разобрали, неграм было велено взвалить на плечи тяжелый груз. И вереница охотников за людьми двинулась к югу. Там вставала зеленой стеной громада непроходимых джунглей.

Освобожденного от пут Генриха и его друзей караулил по приказу дон Элиаша их старый знакомый — Витторио Брюльи. Бандит шагал рядом с мальчишками, пребывая в мрачном настроении. Ему не слишком светило путешествие в страну, где на каждом шагу можно встретить смерть.

— Что, принц, мечтал ли ты об этом? — спрашивал Брюльи. — Скоро не придется беспечно шагать, как по пустыне. В джунглях один закон — выживает сильнейший. Вон твой дружок тебе расскажет, как живется в его стране. Эй, ты, как там тебя зовут, расскажи нам, пока в лес не вошли.

Мбаса наступил на колючку, зашипел, подпрыгнул на одной ноге. А выдернув ее, сказал:

— Да, это мой дом! Я там все-все знать! Там змея падать на голову, или прыгать на тебя большой леопард. А еще там есть много-много племен, которые едят человеков! Мы человеков не есть, наше племя, а другие едят! Надо идти тихо-тихо, чтобы тебя не услыхать и никто не поймать.

— Вот, а я что говорил, — даже обрадовался Брюльи, когда его слова подтвердились.

— Не пугайте меня раньше времени, — отмахнулся Генрих. — Я все равно уверен, что доберусь домой, рано или поздно. Пусть все звери джунглей рычат у меня над ухом, мне безразлично!

— Ишь ты, храбрец какой! — насмешливо сказал бандит. — Посмотрим, что ты запоешь через час.

Ровно через час отряд вооруженных людей вошел в сумрак переплетенных лиан и высоченных деревьев. Шаг стал медленней, осторожней. Люди внимательно смотрели по сторонам.

— Скоро будет деревня племени мунаббе, — тихо проговорил дон Элиаш, сверяясь с нарисованной на куске пергамента картой. — Иди-ка ближе, Бартоломео. Что ты скажешь про них? Ты был на их землях?

— Нет, мы проходили немного восточней. Племя небольшое, голов под тысячу. У них несколько деревень, раскиданы по вырубленным в джунглях площадкам. Надо застать их врасплох, чтобы не успели защиту устроить. Хотя куда они против мушкетов со своими копьями.

— Ну да, ну да, копья... Видал я уже, на что способны простые копья. В несколько минут положили три десятка парней. Значит так, я решил — делаем остановку. А ты высылай вперед четверых, пусть разведают. Да потише там, не спугните дичь!

Так, едва оказавшись в диком лесу, пираты уже устроили первый привал.

Под сенью громадных зеленых великанов царил полумрак. Высоко в листве кипела жизнь — носились, как угорелые, обезьяны, с такими громкими воплями, что уши закладывало; сновали по стволу вереницы муравьев; попугаи всевозможных расцветок пытались перекричать друг друга; над головой постоянно висел целый сонм мошкары, от которой нет спасения.

Охотники за живым товаром сидели тихо, почти не шевелясь. А сам дон Элиаш вслушивался в гомон леса, стараясь уловить малейший тревожный сигнал. И, к своему глубокому огорчению, дождался.

Сперва глухой ритмичный отзвук послышался где-то вдалеке. Этот непонятный звук нарастал, креп, становился все отчетливей.

— Бартоломео, ты слышишь? Кажется, наше появление уже не тайна для туземцев.

— Да, ты прав. Это тамтамы... Теперь весть о готовящейся облаве разнесется на сотни миль вокруг. Дьявол, как они нас заметили?

— Чему ты удивляешься? У них разведка работает еще лучше, чем у нас. Где те четверо бездельников, которых я отправил целых два часа назад?

— Может, они попали в ловушку? У черных это здорово налажено. Капканы, земляные ямы, сети... Я насмотрелся...

— Бартоломео, не трави мне сердце! Я и сам вижу, что Африка порядком изменилась за последний год. От прежней беспечности нет и следа. Они и раньше не жаловали белых, а теперь и вовсе не даются в руки.

— Так мы идем или возвращаемся? Может и правда, купить в Хартуме партию подешевле?

— У меня нет лишнего золота! А если потом турки откажутся покупать? Я останусь ни с чем! Все, хватит болтовни, поднимайтесь! Мы выступаем!

Дон Элиаш поднял своих людей. Пираты нехотя разбирали мушкеты, выстраивались в цепь. Все были уверены, что их ждет неудача, это предчувствие висело в воздухе, отравляло влажный горячий воздух, жгло сердца.

Но и ослушаться никто не решался — знали, что их вожак скор на расправу.

Осторожно пробираясь сквозь густую сеть лиан, раздвигая ветви, срубая кинжалами особо упрямые растения, пираты вышли к месту, где деревья словно расступались. На открытой площадке подобно грибным шляпкам высились в рост человека соломенные крыши. Хижины казались пустыми, даже животных не было ни видно, ни слышно. Деревня словно вымерла.

— Ну, что я говорил, — шепотом произнес Бартоломео. — Сбежали все, теперь ищи их...

— Эй, вы двое, ну-ка, проверьте, что там внутри! — махнул рукой дон Элиаш двум ближним бандитам.

Охотники, пригинаясь к земле, направились вперед. Один из них заглянул в первую хижину, потом во вторую. Выпрямился и крикнул:

— Здесь пусто! Они и правда разбежались!

Охотники расслабились, опустили мушкеты и вздохнули свободней.

В этот самый миг на Жан-Мишеля и Генриха налетел негритенок Мбаса, стоявший за их спинами. Он бросил друзей на землю единым движением, сделав ловкую подсечку. Упал сверху и вжал их головы в прелую листву.

Генрих недовольно сбросил его руку и зашипел:

— Ты чего, совсем взбесился?! Что ты себе позволяешь?

— Тиха лежать! — глухим зловещим шепотом отвечал Мбаса. — Не двигаться! Сейчас нас будут убивать!

— Да что ты там бормочешь? Отпусти меня немедленно, иначе я тебя поколочу.

— Тшшш... Сейчас начинаться... Я слышать голос тамтам, я понимать, что он говорить.

Принц не успел возразить. Вокруг действительно начался истинный ад...

На головы охотников посыпался ливень стрел, сбивавший с ног растерянных людей. С громкими воплями, с яростными криками, с оглушающим свистом на них налетели откуда-то сверху десятки обнаженных черных тел. Дикари размахивали короткими копьями, разбивали головы дубинками. Кровь лилась рекою, быстро впитываясь в раскисшую листву. Крики и жалобные стоны раненых мгновенно прекращались после ударов — раненых принялись добивать.

И все же несколько охотников успели дать единственный залп, уложив пятерку нападавших, но больше защищаться было некому. Из сотни бандитов в живых остались всего пять или восемь человек, Генрих не видел точно. Их мгновенно опутали веревками из волокон и потащили в деревню.

• Предыдущая
• 46/66
• Следующая