Лилия и шиповник - Сомов Кирилл Григорьевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/66
• Следующая

— Господа! Я пригласил вас для того, чтобы развеять нелепые слухи, будоражащие народ — якобы один из моих сыновей исчез, а второй отравлен. Так вот... Это правда!

Услыхав из уст короля подтверждение самых невероятных домыслов, придворные не могли сдержать эмоций. Послышались вскрики, возмущенные возгласы, крики «Измена!» Но Людовик вновь поднял ладонь, утихомиривая возмущение собрания.

— Спокойствие, господа! Выслушайте меня... Я сообщу вам некоторые подробности. В начале весны некий вельможа решился посягнуть на трон и предпринял определенные шаги. Первым делом он организовал покушение на принца Генриха, оказавшееся неудачным. К счастью... Затем он продолжил попытки, а убедившись в их бесплодности — решил организовать похищение. Подлая банда наемников увезла моего мальчика в неведомом поначалу направлении. Было проведено расследование и принц был найден, но по дороге домой корабль попал в шторм и следы принца вновь затерялись. Сейчас о нем ничего неизвестно — где он и жив ли... — король произносил эти фразы так, что боль захлестывала окружающих трон придворных черным покрывалом. — Но и этого показалось мало сановному чудовищу! На пути к трону встал мой младший сын, принц Филипп. И злодей подослал наемного убийцу с ядом. В принца была выпущена отравленная пуля, но к великому счастью, он не умер, а уснул. Лучшие врачи пытаются его пробудить, но пока что все тщетно. А сейчас я спрашиваю вас, господа! Какой кары достоин этот преступник, посягнувший на жизни наследников престола?

Только одно слово прозвучало в ответ:

— Смерть!!!

Зал содрогнулся от громогласного эха. Но еще одно слово жаждали получить от короля присутствующие:

— Имя!!!

Людовик медлил. Он обводил тусклым взглядом одного дворянина за другим, повергая всех в трепет.

— Этот человек присутствует сейчас в зале, среди вас, господа... Коннетабль, подойдите и арестуйте герцога Гастона Ангулемского!

Офицер твердым шагом подошел к герцогу, что стоял с совершенно бескровным лицом. В своем неизменном черном костюме он напоминал сейчас ворона.

— Сударь! Именем короля я вас арестую. Вашу шпагу! — произнес офицер протокольную фразу.

Герцог не шевельнулся.

— Государь, произошла чудовищная ошибка. Это оговор! Никогда я не замысливал подобного, никогда! Я сражался за вас и за вашего отца, не щадя жизни!

— Сударь, — устало произнес король, — было проведено следствие. Есть свидетели, они уже дали показания против вас. Примите приговор с честью!

— Кто, кто эти мошенники, что клевещут на мое честное имя? Назовите их, государь! Призовите их сюда, пусть повторят свои обвинения мне в лицо!

— Ваш наемник виконт де ла Вальер. Он схвачен мною самолично! И при допросе он назвал ваше имя, сударь.

— Этот негодяй просто решил отомстить мне, за то, что я изгнал его из Ангулема. Нельзя верить ни единому его слову, государь. А кто еще свидетельствует против меня?

— О, имя этого свидетеля перевесит сотню других! Это мой сын, принц Генрих!

— Как, ведь он же... Ведь он исчез?

— Да. Но перед этим он сообщил все сведения одному из моих подданных. И сведения эти доверены принцу вашим наемником — главарем банды преступников по имени Витторио Брюльи. Вам знаком этот человек?

— Государь, клянусь, первый раз слышу это имя!

— Перестаньте упорствовать! — король вскочил. Он был в ярости от столь наглого сопротивления. — Отдайте шпагу, немедленно!

Герцог окончательно потерял разум. Он понял, что все проиграно, что теперь его ждет только смертная казнь и на Бастилию даже нельзя надеяться. И тогда он выхватил шпагу и стремительно бросился на короля. Такого безумства не ожидал никто!

Стража не успела прикрыть короля собою. Но, когда клинок уже изготовился пронзить грудь, раздался громкий выстрел. В трех шагах от герцога стоял... шевалье де ла Фейн! В его руке вился дымком разряженный пистоль.

Герцог пошатнулся. Он хотел обернуться, посмотреть на того, кто принес ему смерть. Но пуля, попавшая в сердце, не дала такой возможности. Герцог выронил шпагу и упал к подножию трона, испустив дух...

Людовик молча перешагнул через неподвижное тело, подошел к шевалье и обнял его.

— Как вы оказались здесь? Вы же сейчас...

— Ваше Величество, обследовав побережье Алжира, Египта и Туниса, я оставил эскадру и прибыл сюда. Доложить о предварительных результатах.

Король отвечал:

— Сама судьба вела вас, сударь... Уберите тело! — велел он, подав знак, и слуги быстро вынесли прочь тело поверженного герцога.

Король проводил их глазами и повернулся к шевалье:

— Теперь все нити оборваны... Только герцог Ангулемский мог сообщить, кто изготовил ему орудие убийства. Я в замешательстве... Вот что... Отправляйтесь во Флоренцию, именно там находится неизвестный мастер. Разыщите его, сударь, и мы сможем пробудить принца.

Вокруг стояла мертвая тишина. Все были потрясены покушением на короля и свершившимся скорым судом. И в этой тишине послышались гулкие шаги. К королю направлялся церемониймейстер. Он поклонился и произнес:

— Ваше Величество! Посол Салех ад-Дин, прибывший от султана Марокко, просит аудиенции!..

Тонкие ноги чистокровного арабского скакуна проваливались по щиколотки в песок. Измученное животное с трудом продвигалось вперед. Его маленький хозяин с друзьями были не в лучшем положении. Обессилев от жажды, все четверо измучились вконец.

Бесконечные барханы, по которым струится раскаленный воздух. Безжалостное солнце стремится испепелить все живое, что попадает под его лучи. Песок лежит по склонам ровными складочками, напоминая водную рябь — от чего становится еще тоскливей.

Душный западный ветер тащит мелкий песок. Мириады песчинок перекатываются, шуршат, проникают под одежду, липнут к телу, забивая каждую пору.

Сил на разговоры уже нет, все помыслы только об одном — пройти еще немного, добраться хоть куда-нибудь, где есть вода.

Хотелось сбросить тяжелые бурнусы, но мальчики понимали — так смерть наступит еще быстрей, тело просто сгорит, истратив последние капли влаги.

Кохейлан спотыкается все чаще, еще несколько миль и он падет. В его глазах уже видны белесые проблески смерти, но он еще борется с ней.

Генрих упрямо выдергивает ноги из песка и взбирается на очередную дюну, чтобы с ее вершины увидеть точно такую же. Уныние поселяется в его душе, но королевская кровь не дает расслабиться и потерять остаток надежды.

Погони не видно — должно быть, нукеры султана не могли и помыслить, что неразумные пленники отправятся на верную гибель — в сердце пустыни.

Даже у негритенка Мбасы поубавилось его обычной жизнерадостности. Темная кожа посерела, капельки пота смешались с пылью и песком. Дважды он совершал чудо: принимался разгребать песок и, что самое удивительное, находил комки влажной глины. Если подержать ее во рту, то жажда ненадолго утихала. Потом Мбаса предложил, по обычаям его племени, проткнуть жилу у коня и напиться крови. Но Генрих с негодованием отверг это нелепое предложение.

А на Жан-Мишеля и вовсе было жалко смотреть, он страдал больше всех...

Всего лишь вторые сутки мальчишки бредут по пустыне, и еще один день наверняка убьет их.

Дрожащее марево простиралось на многие мили вокруг, искажая действительность. И когда Генрих увидал впереди блестящую призрачную ленту, он не сразу в нее поверил. Присматривался, смахивал с ресниц сухую пыльную взвесь, вновь смотрел и смотрел. И лишь убедившись, что это не мираж, сказал чуть слышно:

— Смотрите, там... Впереди... Мы спасены...

Хриплым ржанием Кохейлан подтвердил его слова — чуткое животное устремилось к воде.

Сбрасывая на ходу опостылевшие, пропитанные потом и песком, одежды, мальчишки устремились в прохладные воды крошечного озерка. Оазис посреди пустыни — что может быть прекрасней и желанней!

• Предыдущая
• 41/66
• Следующая