Лилия и шиповник - Сомов Кирилл Григорьевич - Страница 31

• Предыдущая
• 31/66
• Следующая

— Погоди, он не просто спит. Он не сможет проснуться! Он будет спать долго-долго, пока не определят, чем его можно вылечить окончательно. Надо узнать, что за яд ему подсунули, и какое от него противоядие. Лишь тогда чем-то можно помочь.

— Эй, вы! Мне еще долго ждать? — это вмешался сотник Мухаммед Абд аль-Хафид. Ему надоело наблюдать, как два мальчишки болтают о чем-то непонятном, и совершенно ничего не происходит. — Ты уже вылечил своего брата?

— Да, хоть и не совсем, — ответил через переводчика Генрих.

— Странно, мы даже и не заметили. Может, ты нам соврал?

Сотник с насмешкой обвел взглядом окружавших его зрителей, словно ища поддержки.

— Нет, я говорил правду. Но теперь это уже неважно, мы готовы продолжить путь, — Генрих говорил устало, ему действительно все было безразлично. Главное, что Филипп остался жив.

— В путь, так в путь, — слегка разочарованно сказал сотник. Он не увидел ни пожирания огня, ни полета в воздух, вообще ничего из арсенала многочисленных фокусников. — Набери воды в эти мешки.

Он бросил принцу три больших кожаных мешка и, не оглядываясь, отправился седлать коня. Генрих и Мбаса быстро справились с заданием и вскоре отряд выехал из города.

В королевском бивуаке тоже собирались в путь. Людовик решил не дожидаться утра, а немедленно выезжать в Париж. Принц Филипп погрузился в странный сон, доктор ничего не мог объяснить. Лже-монах, виконт де ла Вальер, замкнулся и не поддавался ни на расспросы, ни на угрозы. Да он ведь и не мог сказать, что за яд был применен. И к большому сожалению крошечный цилиндрик, поразивший принца, не был обнаружен даже при повторном осмотре. Он ловко притаился в складках тяжелой шерстяной рясы.

В Париже король соберет всех самых известных лекарей королевства, пригласит врачевателей со всей Европы. И принц Филипп обязательно очнется от своего беспамятства...

Столица Марокко, город Рабат...

Только сейчас мальчишкам открылось в полной мере все великолепие Востока. Дома высотой в два-три этажа, с балконами и верандами, увитые плющом, утопающие в роскоши. Словно бедность осталась за городскими воротами. Даже улочки были вымощены плотно подогнанными каменными плитами.

Отряд продвигался по городу не спеша, чтобы ненароком не налететь на кого-то из многочисленной знати. Шикарные паланкины с занавесями то и дело норовили встать поперек дороги, словно каждый из них — центр Вселенной.

Сотник злился и, будь на то его воля, слуги этих вельмож, переносившие паланкин, получили бы за дерзкую невнимательность по десятку плетей. Но приходилось терпеливо дожидаться, ведь неизвестно, кто скрывается внутри.

Пришлось проехать чуть ли не весь город, пока добрались до дворца султана. Массивные внутренние ворота распахнулись, пропуская всадников.

Широкая дорожка, посыпанная красным песком, вела вглубь великолепного сада, сквозь стройные ряды кипарисов и фруктовых деревьев.

Сотник оставил своих людей у самого входа, а сам повел пленников вперед, давая по пути наставления:

— Наш всемилостивейший не любит, когда ему перечат, так что уж лучше промолчать, чем спорить. Расскажете ему все без утайки, а уж он решит, что с вами делать.

Купол дворца, покрытый глазурью, сиял на солнце, слепил взор. Стены с бойницами и колоннами украшал искусный орнамент, исполненный в виде арабской вязи.

Даже сотник слегка заробел, переступив порог. Подошел статный вельможа, жестом призвал за собой.

Мальчишки шагали вслед за ними, разглядывая стены — такого великолепия они не видали еще. Даже Лувр и Версаль показались Генриху бедняцкими хижинами по сравнению с дворцовыми галереями. Золото, сплошь только золото... Стены, потолок, все в позолоченных орнаментах. А на полу мягкие ковры, бесчисленное множество... Шаг становится бесшумным, невесомым, словно идешь по облаку.

Здесь царило безмолвие и спокойствие, сонное, тягучее...

Раскрылись створки огромных дверей, высотой в три человеческих роста. Вельможа склонился в поясе и произнес:

— Входите, уважаемый Мухаммед Абд аль-Хафид...

Сотник подтолкнул мальчишек перед собой.

Громадный, пустынный зал раскинулся перед ними. На таком поле могли бы с легкостью затеряться два-три гвардейских полка.

И каким странным показалось громогласное эхо, прозвучавшее немедленно:

— Подойдите ближе! Всемилостивейший султан ожидает вас!

Сотник заторопился. Его шаг ускорился, почти превратившись в бег.

Султан Марокко, Абд Ахмед аль-Мансур, восседал на роскошном диване, обшитом алой парчой и золоченой тесьмой. Он был примерно одного возраста с отцом Генриха, слегка рыхловат и полноват. Весь его облик говорил о властном и противоречивом характере.

По обеим сторонам почтительно стояли советники и военачальники, во главе с великим визирем Хасаном ад-Дином Фархади.

Сотник бросился ниц к ногам султана, попутно толкнув в спины Жан-Мишеля и Генриха. Ну а Мбаса и сам понял, что надо сделать.

Впрочем, Генрих вовсе не собирался валяться в пыли, он немедленно выпрямился, скрестив на груди руки. Послышался всеобщий вздох — возмущение вельмож не знало предела. И султан, конечно, не смолчал:

— Поднимись, Мухаммед. Кого ты привел ко мне? Этот мальчишка весьма невежлив. Ты что, не мог продать его по дороге? К чему тащить в мой дворец всякий хлам?

— Прошу простить меня, о великий султан! Я дерзнул подумать, что он будет тебе интересен. Ведь этот мальчик наверняка сын кого-то из европейской знати. Изволь лишь обратить внимание на его тонкие кисти, на его нежную кожу. Это не простой бездельник из нищих, о нет! Расспроси его, о великий! Тебе он не посмеет солгать.

Султан тяжело задышал. Жара донимала даже во дворце, хоть невольники за его спиной и работали вовсю опахалами из павлиньих перьев.

— Прежде ответь мне ты, Мухаммед, как исполнено мое повеление? Все ли должники оплатили свой долг?

— Да, повелитель. Были недовольные, но все они не решились протестовать в открытую. Лишь в одной деревушке, название которой слишком незначительно для твоих ушей, о повелитель, не нашли денег. Вот там я и взял в счет долга этих мальчишек. Они показались мне весьма занятными.

— Превосходно. Позже передашь деньги казначею. Эй, вы, поднимитесь!

Сотник пихнул Жан-Мишеля сапогом и тот резво вскочил. Мбаса не стал дожидаться пинка, поднялся сам. Негритенок опустил глаза, словно понимая, кто он сам, и кто перед ним.

Султан взглянул на этих двоих лишь мельком, а вот Генрих его весьма заинтересовал.

— Назови свое имя! Откуда ты родом, из какой страны? — не дождавшись ответа, султан раздраженно спросил: — Мухаммед, почему он молчит?

— О повелитель, этот мальчишка не понимает наш язык.

— Как же ты с ним общался? Наверное, тумаками и затрещинами? Позвать толмача!

По этому приказу из толпы разряженных советников и вельмож выбежал низенький человечек со сморщенным лицом. Он засеменил к дивану и склонился в низком поклоне перед султаном.

— Спроси, на каком языке он говорит?

Переводчик принялся спрашивать на более всего известных языках и Генрих откликнулся на французскую фразу:

— Я родом из Франции, великий султан. Мое имя — Генрих де... — принц замялся, придумывая на ходу. И чтобы не запутаться в собственной лжи, взял имя погибшего в бою опекуна, — Генрих д’Ориньяк. Мой отец — граф д’Ориньяк. Несколько дней назад мы попали в жестокий шторм, меня вынесло за борт и так я оказался здесь, в вашей стране. Я прошу помочь мне добраться до берегов Франции и мой отец не поскупится, оплачивая мое спасение.

Султан внимательно выслушал переводчика и рассмеялся:

— Ты считаешь, что мне нужны ваши жалкие гроши? Я не так беден, как тебе могло показаться! Я могу сделать сотню таких мальчишек, как ты, из золота и раздарить статуи нищим на рынке! Но оставим это... Итак, ты граф?

• Предыдущая
• 31/66
• Следующая