Сказки серого волка - Кауффман (Кауфман) Донна - Страница 69

• Предыдущая
• 69/86
• Следующая

У Танзи защипало глаза. Господи, опять эти предательские слезы! Сколько раз ей ещё становиться жертвой собственной чувствительности? Ведь она вполне могла обойтись без того, чтобы влюбиться. Танзи вновь поднесла к губам чашку, однако отгородиться столь миниатюрной ширмой ей не удалось. Она начала было что-то говорить, затем остановилась и в конце концов вздохнула.

— В чём дело, милая? Миллисент опустила чашку.

— Как хорошо мне было одной, тётя Миллисент. То есть я хочу сказать, что. мне нравится общество Райли. Я даже могла бы… наверное, это даже больше, чем просто нравится. Но мне было неплохо и до него. И после него тоже будет не хуже. Мне нравится быть с ним вместе даже больше, чем я могла предположить. Но Райли мне нужен не для того, чтобы чувствовать себя счастливой, полноценной личностью. Мне казалось, что уж кто-кто, а ты это непременно поймёшь и не станешь из-за меня переживать. Потому что и ты сама — счастливая, полноценная личность, а между тем никогда не была замужем.

Как ни странно, в ответ на её слова Миллисент покачала головой, чем несказанно её удивила.

— Боюсь, ты ошибаешься, — проговорила она, и на мгновение улыбка её погасла, а из груди вырвался печальный вздох. Она рассеянно принялась помешивать в чашке чай. — Я была замужем. Как-то раз. Совсем недолго. Задолго до твоего рождения.

Такого признания Танзи от тётушки никак не ожидала. Ложечка выпала у неё из рук и громко звякнула о блюдце. Миллисент тепло посмотрела на внучатую племянницу.

— Ну и денёк. Согласись, он словно специально отведён для того, чтобы не оставить камня на камне от наших убеждений. — Миллисент вновь покачала головой. — Наверное, я никогда не рассказывала тебе эту историю, потому что всё было так давно, — добавила она и пожала плечами. — А может, потому что мне до сих пор, как это ни странно, горько вспоминать о том, что произошло.

Миллисент вздохнула и отвернулась. Но Танзи успела заметить, что в глазах тётушки блеснули слезы. Или это ей лишь показалось?

— Он был моей единственной любовью.

— Можешь ничего не рассказывать.

Миллисент подняла руку, затем поставила чашку, вытащила из рукава надушённый кружевной платочек и вытерла глаза.

— Ничего страшного. Знаю, звучит ужасно глупо, но все эти годы, хотя его уже давно нет в живых, стоит только мне вспомнить о нём, как для меня все как будто произошло только вчера.

Миллисент шмыгнула носом и улыбнулась сквозь слёзы.

— Иногда мне в голову приходит совершенно фантастическая мысль. Мне кажется, что в один прекрасный день он снова войдёт в дверь — такой красивый, статный, в военной форме. Скажет, что произошла чудовищная ошибка, что на самом деле он не погиб, что пуля пролетела мимо.

Миллисент вновь промокнула глаза, вздохнула и посмотрела на Танзи.

— Извини, у меня такое чувство, будто я подтолкнула тебя на этот путь, что совсем не входило в мои планы. Наверное, мне следовало давно понять, что…

Танзи подалась вперёд и положила ладони на руки тётушки.

— Прошу тебя, не надо. Каждый в этой жизни решает сам за себя. И я уважаю твой выбор. И спасибо, что ты поделилась со мной, потому что я люблю тебя и мне хорошо при мысли, что и в твоей жизни были сильные чувства. Как здорово, что ты рассказала мне о них.

Миллисент вновь шмыгнула носом и вытерла платочком глаза.

— Что ж, наверное, настал такой момент, когда следовало это сделать. И ты права: хорошо быть счастливой, полноценной личностью, хозяйкой собственной судьбы. Я горжусь тобой, Танзи, горжусь тем, что ты сама прокладываешь себе дорогу в жизни. Но, дорогая моя, пройти жизненный путь вместе с другим человеком, деля с ним все хорошее и плохое, что выпадает нам в этой жизни, причём с любимым человеком… — Миллисент не договорила и вновь вздохнула. — Что ж, ты сама это сказала. Сильные чувства — хорошая вещь Они умножают наши радости в десятки раз, с ними легче переносить удары судьбы.

Теперь уже Танзи легонько шмыгнула носом. Ей стало ужасно жаль Миллисент. Ну почему у тётушки всё сложилось так печально?

— И все эти годы ты так и не вышла замуж? — прошептала она и подняла глаза. — Но ведь твоя фамилия…

Миллисент вытерла глаза и взяла со стола блюдце — внешне снова само спокойствие.

— В душе я по-прежнему миссис Джек Бингэм. Я вернула себе девичью фамилию после того, как умер твой дед. Поскольку осталась единственной, кто мог взять на себя все благотворительные начинания нашего семейства и всё такое прочее. А в те дни, при прежних законах и юридическом крючкотворстве так было проще.

Однако Танзи по глазам тётушки поняла, что та не договаривает. Интересно, чего стоило Миллисент отказаться от имени человека, которого она по-прежнему любила?

— Думаю, он был бы горд за тебя.

— Спасибо, моя дорогая. Мне тоже хотелось бы так думать. Но знаешь, что странно? Ведь вернись он ко мне, я бы не раздумывая бросила все на свете, поселилась бы где-нибудь в маленьком домике, скажем, на какой-нибудь военно-морской базе, и обзавелась бы кучей ребятишек.

В ответ на заявление тётушки Танзи улыбнулась и недоверчиво хмыкнула.

— Не поверю. Даже если бы твой муж остался жив, он наверняка делал бы все не так, чем выводил бы тебя из себя. Согласись, все равно ты бы по горло увязла в благотворительных начинаниях нашего семейства. И сама это прекрасно знаешь.

Миллисент улыбнулась:

— Ты права, так бы оно и было. По всей видимости. Раз уж они зашли так далеко, Танзи решилась задать ещё один вопрос:

— Ты жалеешь о том, что у тебя нет детей? Миллисент тотчас расплылась в довольной улыбке.

— С чего бы это? Не забывай, ведь у меня была ты! Танзи моментально зарделась от гордости.

— Ну конечно, как же я забыла!

И тотчас подумала, догадывается ли тётушка о том, каким подарком судьбы она стала для ребёнка, фактически брошенного родителями на произвол судьбы, и это несмотря на то что Бог наградил этого ребёнка лёгким, общительным характером.

— Но ведь ты общалась со мной, лишь когда я возвращалась домой из интерната на каникулы!

— Зато мне было дорого каждое мгновение, проведённое с тобой.

Танзи вновь расхохоталась.

— У меня почему-то несколько иные воспоминания!

— В этом-то и вся их прелесть! Каждый из нас помнит то, что ему хочется помнить, выбирает воспоминания на своё усмотрение!

Танзи встала и, наклонившись, громко чмокнула тётушку в щеку.

— Что ж, у меня своих уйма! — негромко произнесла она. — Даже не знаю, что бы я без тебя делала. И хотя я обычно предпочитаю не говорить об этом вслух, всё-таки я тебе стольким обязана! Это ты удержала меня от безумия, благодаря тебе я сумела ощутить себя счастливой. Я всегда могла на тебя положиться. Ты — тот человек, что изменил мою жизнь. Причём только в лучшую сторону, — с жаром завершила свою тираду Танзи, чувствуя, как к глазам вновь подступили слезы.

Миллисент тоже шмыгнула носом.

— Что ж, — произнесла она с улыбкой. — Видишь, какая мы с тобой сладкая парочка!

— Это точно, — поддакнула Танзи, широко улыбаясь, и вновь опустилась на диван. — Ещё какая! Ведь как-никак мы обе с тобой Харрингтон — ты и я! Кстати, коль об этом зашла речь, мне давно хотелось обсудить с тобой одну вещь. В частности, благотворительный бал.

— О, я до сих пор не могу себе простить, что вынудила тебя показаться на публике. Я, можно сказать, сама подставила тебя, сделала из тебя лёгкую добычу для…

— Прошу тебя, тётушка Миллисент, не надо. Этот Соул-М8 все равно нашёл бы способ подобраться ко мне, так что, умоляю, не кори себя. Я хотела поговорить с тобой о другом — о том, что я в принципе не против взять на себя часть твоих обязанностей. На первых порах совсем чуть-чуть. Например, я вполне могла бы тебе чем-нибудь помочь в твоих благотворительных начинаниях. Признаюсь, мне даже понравилось вручать стипендии. Я словно прониклась некой фамильной гордостью, участвуя в этом мероприятии. Хотя, с другой стороны, я чувствовала себя немного обманщицей, потому что никогда по-настоящему не принимала участия в твоих делах, — сказала Танзи и усмехнулась. — По крайней мере до сих пор.

• Предыдущая
• 69/86
• Следующая