Банкир - Катериничев Петр Владимирович - Страница 8
- Предыдущая
- 8/135
- Следующая
За окном — густой осенний сумрак, дождь. Плотные портьеры на окне чуть раздвинуты, мужчина встает, подходит к окну, смотрит на высокие сосны. Низкое, лилового цвета небо словно притиснуло их к земле, верхушки кажутся тяжелыми и грузными, и совершенно непонятно, как эти тонкие стволы не переломятся под такой невыносимой тяжестью… Барокко. Русское барокко.
Магистр любил непогоду. Она прекрасно гармонировала и с его обычным настроением, и, как он полагал, с настроением большинства живущих на этой земле людей. Даже не с настроением, нет — с их внутренней сутью. Как бы ни стремились люди скрыться за лаковыми фасадами добропорядочных квартир и особняков, за затененными стеклами лимузинов, за зеркальным блеском офисов или просто за размеренной и вроде ничем не примечательной жизнью «простого человека», сутью их оставались страх, ненависть, слезливое нытье о проходящем, безнадежная суета и снова — страх… Люди целеустремленно и ненасытно не только пожирают окружающее — леса, поля, реки; они тихо жрали друг друга, маскируя свой всепоглощающий жор пустыми словесами, кто — о человеческих ценностях, кто — о любви к ближнему… Наблюдая за человечьей комедией, мужчина, казалось, физически ощущал треск изломанных хребтов и судеб, синхронное движение тысяч челюстей, пережевывающих плоть, мозг, души себе подобных… Людей в этом мире интересовало только одно: власть. Хлесткое, как удар кнута, слово выражало все, что могут желать человеческие существа, и только от того, держишь в руках ты эту плетку и погоняешь уродливое стадо или кто-то хлещет и погоняет тебя, зависит ценность человека в этом мире… Личность… Интеллект… Душа…
Талант… Гений… Все эти словеса — ничто по сравнению с одним, реальным и действенным: власть.
Магистр жестко держал в руках эту плеть и не собирался уступать ее никому.
Он услышал короткий звуковой сигнал спецсвязи, подошел к компьютеру. На спокойном, цвета морской волны фоне были высвечены два слова, имеющие для него лично и для многих, кто с ним, грозный смысл: «Кришна обеспокоен».
Корт терпеть не мог людей за спиной. Особенно таких, как этот безликий «сюртук». Уродливое сочетание лакейства и пренебрежительного высокомерия ко всем, кроме хозяина, делало подобный тип людей опаснее любого отморозка. Если последние были освобождены от понимания ценности чужой жизни или страха за свою обыкновенной тупостью, то «манекены» были свободны от того же самого по подчиненности. Вот только… Вот только сам он тоже стал своего рода «манекеном»… Хм… А что он умел, кроме войны?..
Ладно, проехали. Кто на что учился. А все же — чувствовать на затылке взгляд отражающих свет оловянных глаз «солдатика удачи» — не самое приятное ощущение.
Они вышли из особняка и направились к флигелю: именно там располагалось пять наглухо закрывающихся боксов, похожих на бомбоубежища-индивидуалки времен холодной войны, в которых и «обтекали» секретоносители до той поры, пока с них не скачают всю нужную оперативную информацию… Вообще-то дело было поставлено достаточно профессионально, но… Не было того, что и превращает даже прекрасно отлаженную тайную организацию в спецслужбу — внутренней корпоративной ответственности сотрудников за результат. В другом случае, даже если и сам руководитель является профессионалом, и его сотрудники — каждый в своем деле — тоже, такая организация, даже высокого уровня взаимодействия, была просто-напросто «временной оперативной группой», а если сказать еще проще, по-русски, — шайкой.
Рокот вертолета, несущегося низко над землей, заставил и Корта, и сопровождающего на секунду поднять головы. Дверцы сняты, и хотя пулеметов уже нет — турели остались на местах. В кабине угадывались силуэты людей…
Прошло… Прошло около часа, а не час двадцать… Сейчас вертолет должен только вылетать за «скатами», ожидающими эвакуации в утлом «лягушонке» посреди неспокойного моря… А этот заходит на посадку… А все вместе означает…
Мысли пронеслись в голове Корта за одно мгновение, последовательность действий он тоже не просчитывал. Короткий рубящий удар ребром ладони по открытой шее — сопровождающий «китель» рухнул на месте. Корт ловко извлек из внутренней кобуры мощный «стечкин», снял с предохранителя. Так. От охраны у ворот его скрывает невысокая живая изгородь, привратник у дверей особняка убрался от пронизывающего, с мелким дождем ветра в караульное помещение и сейчас, с двумя другими прихлебывает кофе с ромом, в котором алкоголя куда больше, чем кофеина… Корт набросил на гидрокостюм пиджак «манекена», неспешно пересек открытое место, где его могла бы увидеть охрана, а за зарослями акации уже бежал в сторону только что приземлившегося вертолета. Глушителя в карманах благоприобретенного твидового пиджака, к сожалению, не завалялось… Ну что ж…
Двигался он сквозь заросли бесшумно, словно дикий кот. Вертолет опустился на землю, рокот двигателя словно увяз в мутном и влажном предутреннем воздухе.
Корт лег на живот на краю маленькой площадки, расслабленно замер, напевая про себя какую-то мелодию, совпадающую по ритму с шумом двигателя. «Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги… Зеленое море тайги… Зеленое море…»
Встречал вертолет один человек. Как только стрелки с пулеметами наперевес выпрыгнули на землю, он приветственно помахал рукой и, очевидно, пошутил — боевики разом осклабились. Что это была за шутка — расслышать было невозможно, но она оказалась последней в жизни этого незатейливого весельчака — пистолетная пуля разнесла ему голову на куски. Выстрела за форсированным шумом винтов никто не услышал. Как никто не услышал второго и третьего — пули отбросили каждого из стрелков на несколько метров: один, сделав в воздухе немыслимый пируэт, ткнулся лицом в бетонку площадки, другой упал спиной, словно тряпичная кукла.
Шум стих разом — пилот перевел машину на нейтралку. Спрыгнув на площадку, он понял, насколько поторопился: совсем рядом, словно призрак, возник боевой пловец, как две капли схожий с теми, что были расстреляны с борта его машины двадцать минут назад… Только на этом почему-то был еще и пиджак… Впрочем, деталей костюма пилот не рассматривал: прямо в лоб ему был направлен черный зрачок крупнокалиберного пистолета, делающий его обладателя в эту секунду всем: и судьбой, и ангелом мщения, и демоном смерти.
— Повернись спиной! — приказал Корт. Одним движением он вытянул из ножен изящный, словно плавник хищной рыбы, клинок, обхватил шею пилота, приставив к кадыку остро отточенное лезвие. — Не вздумай дергаться!
Предупреждение было излишним: вертолетчик затаил дыхание, словно боялся потревожить каленую сталь даже мимолетным движением. Корт поднял пистолет и выстрелил дважды — пули разнесли головы пулеметчиков.
— Заводи!
— Бензин почти на нуле.
— Не болтай зря. Ты взлетишь, даже если в бензобаке ослиная моча, — хмыкнул Корт и подытожил:
— Потому что жить хочешь.
К вертолету уже бежали. Почти не целясь. Корт прострелял весь магазин, заставив преследователей затаиться. Машина затряслась и плавно пошла вверх.
Корт удовлетворенно оглядел удаляющиеся, распластанные на земле фигурки, заметил вспышки выстрелов. Пилота торопить не нужно — теперь они были «в одной лодке». Вертолет круто взял в сторону… Ушли!
Вспышку на балкончике особняка он отметил как данность. Ни о чем не думая, просто шагнул в черный проем двери. «Вертушка» разбухла, как налитый огнем шар, и развалилась в воздухе. Последнее, что видел боевой пловец перед страшным ударом, была несущаяся навстречу земля.
Альбер опустил гранатомет.
Услышав рокот вертолета, он вышел на балкончик. Единственное, что увидел в предутренней дымке, — это вспышки выстрелов. Быстро вернулся в кабинет, вытащил из шкафа реактивный гранатомет, оснащенный ночным прицелом. Он сумел поймать вертолет на взлете — пилот успел заложить вираж, еще секунда, и он ушел бы из зоны выстрела… Хорошо, что навыки остаются. В Афганистане Альбер в свое время работал советником по вопросам идеологии, но на караваны выезжал: любимый спорт «кремлевских пташек» разного ранга — поохотиться на людей. Естественно, при наличии «загонщиков» и почти с полной гарантией безопасности. Альбер был тогда у них вроде как «егерем».
- Предыдущая
- 8/135
- Следующая
