Демон-Апостол - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 42

Уже на следующий день рано утром капитан Шамус Килрони был вызван в Чейзвинд Мэнор и нашел там Де'Уннеро в крайне возбужденном состоянии, несмотря на то что епископ, по его собственному признанию, ночью не сомкнул глаз.

— Сейчас такое время, что мне не до сна, — заявил епископ и указал Шамусу на кресло.

Они находились в прелестном саду, где был накрыт стол на двоих. Шамус поклонился и сел.

— Вы наверняка и сами поняли, что разговор о ваших друзьях с севера оказался очень важен для меня, — начал Де'Уннеро, не дав Шамусу донести до рта кусок аппетитного омлета.

— Не мое дело судить о том, что важно для начальства, — ответил он.

Де'Уннеро улыбнулся; такое слепое повиновение полностью отвечало его интересам.

— Эти двое, Пони и Полуночник… Они стали вашими друзьями?

— Союзниками, — уточнил Шамус. — Мы сражались бок о бок. Я был рад, что они на нашей стороне.

— А кентавра, значит, вы ни разу не видели? — спросил епископ, и Шамус лишь покачал головой. — У вашей кузины прекрасная память. Когда через Палмарис проходил караван, с ним и в самом деле шел кентавр. Смотритель — так его зовут. Это один из самых опасных заговорщиков, в планы которого входило похитить священные камни из Санта-Мер-Абель. Мы выследили его и собирались покончить с этим заговором на корню, но тут вмешались ваши друзья — ваши, капитан Килрони, — и помогли ему бежать из аббатства.

Шамус вздохнул. Значит, Колин права. Полуночник и Пони действительно преступники; в глазах церкви по крайней мере.

— Я уже сказал, что мы не друзья. Для этого мне слишком мало известно о них.

— Думаю, правильнее будет сказать, что вам фактически не известно о них ничего, — с иронией заметил Де'Уннеро. — Но даже «союзничество» с этими людьми не делает вам чести. Когда отцу Маркворту станет известно о том, во что вы оказались замешаны, он, скорее всего, будет вынужден сообщить об этом королю. Можно лишь предполагать, как это скажется на вашей дальнейшей карьере.

Шамус точно язык проглотил. У него возникло чувство, будто Де'Уннеро добивается, чтобы он начал отрицать свои дружеские отношения с преступниками, но честь не позволяла ему сделать этого. Нет, он и впрямь сражался бок о бок с этими людьми, и будь что будет.

— А вы везучий человек, капитан Килрони, — продолжал епископ. Шамус недоуменно посмотрел на него. — Кентавр опасен, вне сомнения, но эти двое, Полуночник и Пони, возможно, еще опаснее. Разве это не везение — встретиться с ними и уцелеть? Им ничего не стоило застать вас врасплох и убить.

— Зачем? — спросил Шамус.

Все, что Де'Уннеро говорил о Пони и Полуночнике, никак не вязалось с его представлением об этих людях. Епископ рассмеялся.

— Мы непременно порассуждаем с вами о природе зла, но только в более подходящее время.

— Я солдат и видел немало зла, сражаясь с врагами, — ответил Шамус.

Де'Уннеро презрительно усмехнулся.

— Вы сражались с поври и гоблинами. Ну, может быть, с парочкой великанов. Но все это не идет ни в какое сравнение с подлинным злом, носителями которого являются Полуночник и Пони. Да, друг мой, поверьте, вам просто сказочно повезло. Но ничего, теперь вы предупреждены и, вернувшись со своими людьми на север, примете все меры предосторожности.

— Вернувшись на север?

— Возьмите дюжину… нет, человек двадцать самых отборных солдат, — распорядился епископ. — Скачите в Кертинеллу… или, если понадобится, еще дальше на север. Боюсь, Полуночник и эта женщина уже в Тимберленде.

— Я должен захватить их в плен? — не веря своим ушам, спросил Шамус.

— Ни в коем случае! Нет! Напротив, вы поможете им очистить Тимберленд от врагов и останетесь рядом с ними вплоть до моего прибытия. Вот тогда справедливость и восторжествует.

Покидая Чейзвинд Мэнор, Шамус Килрони чувствовал, что в голове у него все перемешалось. Мелькнула мысль наведаться к Колин, но что это дало бы, кроме новых огорчений и неприятностей? Да, неприятностей, потому что Колин наверняка позволит себе нелицеприятные высказывания в адрес епископа. Шамусу все еще не верилось, что Полуночник и Пони таковы, как говорил Де'Уннеро. Однако он напомнил себе, что личные чувства должны молчать, когда речь идет о служении королю.

И все же от мысли о том, что произойдет, когда епископ Де'Уннеро прибудет на север вершить правосудие, Шамуса бросало в дрожь.

Элбрайн вздохнул, огорченный услышанным. Он предполагал, что Джуравиль покинет их вскоре после того, как они доберутся до Дундалиса, но известие о том, что эльф уходит сейчас, когда они были лишь на полпути от Кертинеллы, стало для него сюрпризом.

— Я стосковался по дому, — объяснил ему Джуравиль. — За те столетия, что я живу на свете, это первый случай, когда я так надолго покинул Эндур'Блоу Иннинес.

— Ну, не преувеличивай. Ты был там, когда сопровождал людей, которых мы освободили в Вайлдерлендсе, — напомнил ему Элбрайн. — Мы с Пони встретились с тобой у входа в Эндур'Блоу Иннинес.

— Тогда я пробыл там слишком мало, чтобы успеть отдохнуть душой. Такие уж мы, эльфы. Ты должен понимать это лучше, чем кто-либо другой, Полуночник. Нам нет жизни без своей долины, без танцев под ясными небесами и общества друг друга.

— Что же тут не понять, — ответил Элбрайн. — Караван состоит из храбрых людей, а кентавр будет рыскать по лесам, чтобы враги не застали нас врасплох. Так что мы справимся. Это все мой эгоизм. Должен признаться, мне будет ужасно недоставать тебя. Почти как Пони.

— Ну, вряд ли я занимаю в твоем сердце такое же место, как она.

— Другое, да, но не меньшее. Ты мне как брат, Белли'мар Джуравиль, и знаешь это. Когда Тантан погибла, я потерял сестру.

— И я тоже.

— Мне будет плохо без тебя.

— Я же ухожу не навечно… даже по человеческим меркам, — пообещал Джуравиль. — Дай мне побыть со своими, и потом я вернусь в Тимберленд, к моему названому брату.

— Я буду ждать тебя. И если ты не появишься к следующей весне, то так и знай: я сам отправлюсь в Эндур'Блоу Иннинес. Вместе с Пони, конечно.

Джуравиль улыбнулся в ответ, хотя очень сомневался, что Элбрайн и Пони отправятся в такой трудный и опасный путь, когда на руках у них будет ребенок. Эльф едва не проговорился.

— Когда ты уходишь? — спросил Элбрайн.

— Томас собирается разбить лагерь на рассвете, — ответил Джуравиль. — Я уйду незадолго до этого.

— Ты сказал кентавру?

— Это было не так уж сложно. Кентавры живут долго, друг мой. Смотритель переживет тебя и детей твоих детей, если, конечно, не погибнет от руки врага. Он хорошо знает тол'алфар. Знаешь, что он сказал? Что удивлен, почему я так долго остаюсь с тобой. И еще больше удивлен тем, что я отправился вместе с вами в аббатство.

— Он не рассчитывал, что друг придет спасать его?

— Смотритель знает, что от тол'алфар нельзя многого ожидать, — ответил Джуравиль. — Мы идем своим путем. Тебе не мешало бы усвоить это.

— От эльфов и я не жду ничего, — сказал Элбрайн. — Другое дело — Белли'мар Джуравиль, мой друг, мой брат.

И снова Джуравиль улыбнулся.

— В таком случае, до свидания. Помни, чему мы тебя учили и кто ты такой. У тебя есть выкованный эльфами Ураган и Крыло Сокола, дар моего отца. Все, что ты делаешь, к добру или к худу, отражается на нас, Полуночник. Ты в ответе за свои действия перед госпожой Дасслеронд и всеми эльфами, а больше всего передо мной.

Элбрайн понимал, что все это говорится не в шутку, и невольно расправил плечи. Опыт последнего года прояснил для него, что это такое — быть рейнджером. Он чувствовал уверенность, что не разочарует своих учителей, будет достоин их чудесных даров, самым драгоценным из которых было его теперешнее имя — Полуночник.

— До свидания, — повторил Джуравиль.

И исчез, растворился в сумерках.

— Вот там, — сказал Элбрайн, указывая вниз по склону, густо заросшему кустарником.