Демон-Апостол - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 25

— Из Санта-Мер-Абель, — без запинки соврал Роджер.

— Ты не из Санта-Мер-Абель.

— Эт-т-о деревня, не аббатство, — снова начал заикаться Роджер.

— Нет!

Роджер выпрямился, крепко сжимая метлу. Однажды он уже убил монаха, Карающего Брата, и от всей души надеялся, что больше этого делать не придется.

— В деревне Санта-Мер-Абель нет никаких Биллингсбери.

— Мы тут недавно, — пролепетал Роджер. — Наши дома сожгли…

— И где были эти ваши дома?

— Маленькая деревушка…

— Где? — повторил Фрэнсис и резким голосом обрушил на Роджера целый град вопросов. — Как называется? Сколько людей жило в ней? Как зовут других беженцев?

— На юге…

— Неправда, — заявил Фрэнсис. — Я узнал твой акцент. Ты из деревни к северу от Палмариса. — Роджер решительно выпрямился, но следующие слова буквально подкосили его. — Ты друг этих… приятелей Эвелина Десбриса. Может быть, даже друг самого еретика. Ты друг женщины по имени Пони и ее товарища, которого зовут Полуночник.

У Роджера побелели костяшки пальцев, так крепко он стиснул метлу. В отчаянии он замахнулся, чтобы нанести удар, но Фрэнсис проявил неожиданную сноровку, одной рукой вырвал у Роджера метлу, а другой влепил ему пощечину.

— Глупец. Я тебе не враг. Если бы это было так, ты уже стоял бы на коленях перед отцом-настоятелем, в кандалах.

— Тогда что все это значит? — спросил Роджер, потирая ушибленную щеку и удивляясь тому, что этот с виду не отличающийся большой силой человек запросто обезоружил и ударил его.

— Пошли, да побыстрее. — Фрэнсис оглянулся. — Вечерня вот-вот закончится, не хватало только с отцом-настоятелем здесь столкнуться.

— Что нам теперь делать? — спросил брат Виссенти, наверное, уже в двадцатый раз, но, как и в предыдущих случаях, Браумин уклонился от ответа.

— Когда придет Делман? — в свою очередь спросил он.

Виссенти посмотрел на дверь комнаты Браумина, как будто ожидая, что она вот-вот распахнется и появится Делман.

— Он… Он сказал, что обязательно придет… — срывающимся голосом ответил Виссенти.

Браумин легонько похлопал его по плечу, пытаясь успокоить, хотя, конечно, не хуже своего товарища понимал всю серьезность ситуации. Брат Фрэнсис, можно сказать доверенное лицо отца Маркворта, застал их прямо во время очередной встречи!

— Нужно пойти к отцу-настоятелю и умолять его простить нас, — внезапно с почти безумным видом выпалил Виссенти.

Браумин едва не испепелил его взглядом: да как только такое в голову могло прийти? Даже если бы он уже был привязан к шесту, а вокруг него пылал огонь, брат Браумин Херд не стал бы умолять Маркворта о прощении. Как только у Виссенти повернулся язык сказать такое, если он, конечно, на самом деле верит в святость Эвелина и Джоджонаха?

Однако Браумин понимал, что Виссенти напуган до смерти. И не без оснований.

— Никакого преступления против церкви Абеля мы не совершили. — Браумин изо всех сил старался говорить как можно спокойнее. — Мы встретились просто для того, чтобы вместе помолиться. Но нужно обязательно договориться… — Его прервал осторожный стук в дверь; оба монаха замерли. — Брат Делман? — прошептал Браумин, обращаясь к Виссенти.

— Или брат Кастинагис, — ответил тот, заикаясь от волнения.

Браумин медленно подошел к двери и приложил к ней ухо, пытаясь вычислить, кто бы это мог быть. Стук повторился.

Браумин посмотрел на Виссенти; у того был такой вид, словно он вот-вот упадет в обморок. Беспомощно пожав плечами, Браумин осторожно взялся за ручку двери и глубоко вздохнул, не в силах справиться с разыгравшимся воображением, рисующим перед ним образ разгневанного отца Маркворта в сопровождении целого отряда вооруженных людей, которые должны доставить его в судилище. В конце концов он умудрился справиться с собой, слегка приоткрыл дверь, и, хотя не увидел ни Маркворта, ни палачей, сердце у него екнуло.

— Позволь мне войти, — негромко сказал Фрэнсис.

— Я занят, — ответил Браумин.

Фрэнсис усмехнулся.

— Чем бы ты ни занимался, я уверен, что мое дело важнее. — С этими словами он толкнул дверь. Браумин навалился на нее плечом.

— Уверяю тебя, нам нечего обсуждать, мой добрый брат. — Браумин попытался закрыть дверь, но Фрэнсис вставил в щель ногу. — Мой добрый брат, я правда ужасно занят.

— Готовишься к следующей встрече? — спросил Фрэнсис.

— Точнее говоря, к молитве.

— К богохульству, ты имеешь в виду, — сурово заявил Фрэнсис. — Если ты предпочитаешь обсуждать со мной этот предмет в коридоре, — он возвысил голос, — тогда что же… Ты заинтересован в сохранении тайны, не я.

Браумин широко распахнул дверь и сделал шаг в сторону, пропуская Фрэнсиса. Выглянул в коридор, убедился, что тот пуст, закрыл дверь, повернулся и увидел, что Фрэнсис и Виссенти стоят, в упор глядя друг на друга. Виссенти напоминал загнанного в угол зверя; в какой-то момент у Браумина даже возникло чувство, что от страха он может броситься на Фрэнсиса. Однако вместо этого Виссенти отвернулся, не выдержав пристального взгляда; руки у него дрожали.

— Что-то в последнее время как у меня с кем-нибудь встреча, так и ты тут как тут. — Браумин сознательно постарался отвлечь внимание Фрэнсиса от Виссенти. — Другой, менее доверчивый, чем я, мог бы подумать, что ты за мной приглядываешь.

— Другой, более мудрый, чем ты, мог бы понять, что за тобой необходимо приглядывать, — ответил Фрэнсис.

— И кто же этот умник?

— У меня, во всяком случае, хватает ума не заводить еретических разговоров в подвалах Санта-Мер-Абель.

— Все, что я говорил, чистая правда. — Браумин оскалился и сделал угрожающий шаг вперед.

— Все, что ты говорил, грязная ложь, — возразил Фрэнсис, не сдвинувшись ни на дюйм.

Внезапно Виссенти подскочил к Фрэнсису и встал рядом с ним, очень близко, так что тот оказался как бы зажат между ним и Браумином, причем выражение их лиц и позы ничего хорошего не предвещали.

Однако Фрэнсиса это, похоже, нимало не обеспокоило.

— Я пришел сюда не для того, чтобы вести теологические диспуты, — сказал он.

— Тогда зачем? — спросил Браумин.

— Чтобы предостеречь тебя, — ответил Фрэнсис. — Мне известно о ваших сборищах, посвященных памяти еретика Джоджонаха и Эвелина Десбриса.

— Он не еретик! — взвизгнул Виссенти.

Фрэнсис не обратил на него ни малейшего внимания.

— И отцу-настоятелю тоже известно о вас. Очень скоро он займется вами вплотную и уничтожит, как Джоджонаха.

— Без сомнения, используя сведения, полученные от преданного своему долгу брата Фрэнсиса, — заметил Браумин.

Фрэнсис тяжело вздохнул.

— Если бы ты только знал, каким могуществом он обладает! Неужели ты всерьез полагаешь, что отцу Маркворту требуется моя помощь?

— Почему ты говоришь нам все это? — спросил Браумин. — Почему просто не пришел сюда с охранниками отца-настоятеля, чтобы арестовать меня? Тогда, может, Маркворт позволил бы тебе первому поднести раскаленную головню к моим ногам.

На лице Фрэнсиса возникло такое странное выражение, что Браумин невольно остановился. Казалось, этим человеком внезапно овладела ужасная слабость, в глазах появилось недоуменное и в то же время отсутствующее выражение.

Спустя некоторое время Фрэнсис снова смог сосредоточиться на Браумине и сказал с пугающей серьезностью:

— Отец-настоятель вот-вот доберется до вас. Поверьте, это правда! Он готовится к тому, чтобы заняться разбором вашего дела. И поскольку никто из вас не имеет ранга магистра, все будет происходить здесь, в Санта-Мер-Абель, и благословения остальных аббатов не потребуется. Вы пропали.

— Мы не еретики, — стиснув зубы, ответил Браумин.

— Это не имеет ровно никакого значения. У отца-настоятеля хватит доказательств, а если нет, он их без труда сфабрикует.

— Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? — воскликнул Браумин. — В таком случае, о какой справедливости в нашем ордене может идти речь?

Фрэнсис стоял, глядя прямо на него и никак не реагируя.