Выбери любимый жанр

Апология капитализма - Рэнд Айн - Страница 43


Изменить размер шрифта:

43

Как и в случае Древнего Рима, после того как полицейские элементы смешанной экономики в Великобритании разрослись и, возобладав в политике, привели к победе этатистского режима, развалилась и империя, так как она опиралась совсем не на военную силу.

Капитализм завоевывает и удерживает свои рынки, как внутренние, так и зарубежные, в свободной конкуренции. Рынок, завоеванный в результате войны, выгоден (и то на время) только тем приверженцам смешанной экономики, которые стремятся закрыть его для международной конкуренции, навязать ограничения и тем самым насильно добиться для себя особых привилегий. Бизнесмены, стремящиеся завоевать особые преимущества за счет внутриполитических мер и решений правительства, ничем не отличаются от тех, которые стремятся занять некие конкретные рынки благодаря внешнеполитическим действиям правительства. Кто же платит за эти преимущества? Платит за них большинство бизнесменов, внося налоги и тем самым финансируя предприятия, которые не приносят им никакого дохода. Кто же логически обосновывает подобную политику и внушает обществу, что она хороша? Интеллектуалы-этатисты, выдумавшие доктрины «интересов общества», «престижа нации», «неоспоримой миссии».

Во всех государствах со смешанной экономикой наживаются на войне люди со связями в политических кругах, во время или по окончании войны сколачивающие при благосклонном попустительстве государства капиталы, о которых на свободном рынке им не пришлось бы даже мечтать.

Помните, что частные лица — ни богачи, ни бедняки, ни бизнесмены, ни рабочие — не вольны начать войну. Это полномочие — исключительная прерогатива правительства. Какое же правительство скорее склонно ввязать страну в войну — правительство с ограниченной властью, скованное конституционными нормами, или правительство с неограниченной властью, подверженное давлению любой группы с промилитаристскими интересами или идеологией, которое вправе отправить армию в поход по капризу одного-единственного высокого начальника?

Однако нынешние борцы за мир проповедуют отнюдь не ограничение исполнительной власти.

(Излишне говорить, что односторонний пацифизм — лишь приглашение к агрессии. Свободная страна, как и всякий отдельный человек, имеет право на самозащиту. Но это не дает ее правительству права призывать граждан на военную службу. Воинская повинность — самое откровенно этатистское нарушение права человека распоряжаться своей жизнью. Нравственность тут не вступает в противоречие с прагматичностью: укомплектованная на добровольной основе армия, по свидетельству многих авторитетов военного дела, наиболее эффективна. Ни одна свободная страна, подвергшаяся нападению зарубежного агрессора, никогда не имела недостатка в добровольцах. Но мало нашлось бы добровольцев участвовать в таких кампаниях, как Вьетнам или Корея. Без армий, сформированных из призывников, внешняя политика этатистских государств или государств со смешанной экономикой была бы неосуществима.)

Пока страна свободна хотя бы отчасти, спекулянты, паразитирующие на ее смешанной экономике, не диктуют ей милитаристскую политику и не вовлекают ее в войну. Они — лишь политические стервятники, наживающиеся на общественной тенденции. А изначальная пружина этой тенденции — интеллектуалы, приверженные смешанной экономике.

Рассмотрим, как связаны этатизм и милитаризм в истории идей XIX—XX веков. Точно так же как крах капитализма и развитие тоталитарного государства были вызваны не экономическими причинами, не действиями бизнесменов или трудящихся, но победой этатистской идеологии в кругах интеллектуалов, возрождение доктрин, проповедующих завоевание и крестовые походы во имя политических «идеалов», выросло на почве убежденности тех же самых интеллектуалов в том, что «благо» надо добывать силой.

Подъем националистически-империалистических настроений в Соединенных Штатах начался не справа, а слева, не с лобби большого бизнеса, а с реформаторов-коллективистов, вдохновлявших политику Теодора Рузвельта и Вудро Вильсона. Об истории влияния коллективистов можно прочесть в книге Артура Э. Экерча-мл. «Упадок американского либерализма»[26]. «Такие явления, — пишет профессор Экерч, — как все возрастающее одобрение обязательной военной подготовки и "бремени белых" в кругах прогрессистов, недвусмысленно напоминали о преимущественно патерналистском характере принимаемых ими законодательных мер в поддержку экономической реформы. Империализм, по словам современного исследователя американской внешней политики, был мятежом против очень многих идеалов традиционного либерализма. "Дух империализма означал, что обязанности ставились выше прав, благосостояние коллектива — выше личных интересов индивида, героические идеалы противопоставлялись материальной заинтересованности, действие — логике, инстинктивный порыв — худосочному размышлению"»[27].

По поводу Вудро Вильсона профессор Экерч пишет: «Вильсон, несомненно, предпочел бы, чтобы объемы торговли Соединенных Штатов с другими странами увеличивались благодаря свободной международной конкуренции, но затем обнаружил, что его представления о долге и нравственности — отличное оправдание такого способа защиты национальных интересов, как прямая американская интервенция»[28].

И еще: «По-видимому, он [Вильсон] полагал, что миссия Соединенных Штатов состоит в насаждении своих институций — которые он считал либеральными и демократическими — в других, прозябающих во мраке невежества регионах мира»[29]. И вовсе не приверженцы капитализма помогали Вильсону разжигать у миролюбивой, не желавшей конфликтов нации истерию милитаристского крестового похода — а «либеральный» журнал «Нью рипаблик». Вот один из аргументов его редактора Герберта Кроули: «Американская нация нуждается в тонизирующем средстве — в серьезном высоконравственном приключении».

Вильсон, реформатор-«либерал», втянул Соединенные Штаты в Первую мировую войну, чтобы «сделать мир безопасным для демократии»; точно так же Франклин Д. Рузвельт, другой реформатор-«либерал», втянул США во Вторую мировую войну во имя «четырех свобод». В обоих случаях «консерваторы» — и крупный бизнес — чрезвычайно энергично протестовали против войны, но им заткнули рот. Во время Второй мировой войны они удостоились таких кличек, как «изоляционисты», «реакционеры» и «думающие лишь об Америке».

Первая мировая война привела отнюдь не к победе «демократии» — напротив, появились три диктаторских режима — советская Россия, фашистская Италия и нацистская Германия. Вторая мировая война привела отнюдь не к победе «четырех свобод», напротив, треть населения планеты попала в коммунистическое рабство.

Если бы целью сегодняшних интеллектуалов был мир, столь масштабная неудача — и фактические доказательства неописуемых страданий такого множества людей — заставили бы их задуматься и повнимательнее присмотреться к этатистским предпосылкам своих выкладок. Вместо этого, слепые ко всему, кроме собственной ненависти к капитализму, они утверждают, что «войны порождаются бедностью» (а также оправдывают войну, сочувствуя соответствующей тяге к обладанию материальными благами). Но вопрос в ином: чем порождается бедность? Взглянув на сегодняшний мир, а затем припомнив историю, вы сами найдете ответ: степень процветания страны равняется степени ее свободы.

Другая модная крылатая фраза — это жалоба, что народы мира делятся на «имущих» и «неимущих». Обратите внимание, «имущие» — это те, кто свободен, а у «неимущих» как раз свободы и нет.

Если люди хотят протестовать против войны, то им следует протестовать против этатизма. Пока они придерживаются первобытно-племенных аксиом, гласящих, что отдельный человек — лишь жертвенное «пушечное мясо» коллектива; что некоторые люди имеют право насильно управлять другими; что все это можно оправдать неким (каким угодно) гипотетическим «благом», — недостижим ни мир внутри народа, ни мир между народами.

вернуться

26

The Decline of American Liberalism // By Arthur A. L'kirch. Jr. New York: Longmans, Green & Co., 1955.

вернуться

27

Ibid. P. 189. Цитата по поводу «духа империализма» взята из кн.: Osgood R.K. Ideals and Self-Interest in America's Foreign Relations. Chicago: University of Chicago Press, 1953. P. 47.

вернуться

28

Ibid. P. 199.

43
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело