Апология капитализма - Рэнд Айн - Страница 41

• Предыдущая
• 41/72
• Следующая

На такие требования можно ответить одно: «По какому праву?», «На каких основаниях?», «По какому принципу?»

Эта абсурдная и несправедливая политика разрушает нравственные основы той борьбы темнокожих, которая основывалась на уважении прав личности. Требуя нарушить права других, они отрицают и теряют собственные права. Тогда им можно ответить так же, как расистам-южанам: ни у кого нет и не может быть «права» нарушать чужие права.

Однако пока политика негритянских лидеров развивается именно в этом направлении. Например, они требуют установить расовые квоты в школах, предлагая заставить сотни белых и темнокожих детей ходить в дальние школы — для «расового равновесия». Опять-таки это чистой воды расизм. Как указывали противники такого требования, распределять детей по расовому признаку несправедливо и если их разделяют, и если их объединяют. А сама идея использовать детей как заложников в политических играх должна возмутить родителей независимо от их национальности, вероисповедания или цвета кожи.

Законопроект о «гражданских правах», который рассматривают в Конгрессе, — еще один пример грубого нарушения прав личности. Запрет на все виды дискриминации в государственных учреждениях и на государственных предприятиях вполне уместен; правительство не имеет права ущемлять интересы граждан. Но, следуя тому же принципу, правительство не имеет права ущемлять интересы одних граждан ради интересов других. У него нет права нарушать право частной собственности, вводя запрет на дискриминацию в частных учреждениях и на частных предприятиях.

Ни один человек, будь то негр или белый, не может претендовать на собственность другого человека. Права конкретного человека не нарушаются, если некое частное лицо отказывается иметь с ним дело. Расизм — это пагубная, иррациональная и нравственно ущербная теория, но теории невозможно законодательно запретить или предписать. Подобно тому как мы вынуждены защищать свободу слова для коммунистов, хотя их теории пагубны, мы вынуждены защищать и право расистов распоряжаться своей собственностью. Расизм частного лица — это не юридическая, а нравственная проблема, и решать ее можно только соответствующими средствами, скажем экономическим бойкотом или общественным остракизмом.

Разумеется, если законопроект о «гражданских правах» будет утвержден, это станет самым серьезным покушением на права собственников в прискорбном списке подобных действий в американской истории. [Законопроект был утвержден в 1964 году, включая разделы, нарушающие права собственников.]

Парадоксальным свидетельством философского безумия нынешней эпохи и, как следствие, ее самоубийственного развития служит то, что в первых рядах разрушителей прав личности находятся как раз те люди, которые больше всего в них нуждаются, — темнокожие граждане.

Здесь следует напомнить о том, что нельзя становиться жертвами все тех же расистов, уступая расизму; нельзя упрекать всех темнокожих в отвратительных бессмыслицах, проповедуемых некоторыми негритянскими лидерами. В наши дни ни у одной группы нет надлежащих интеллектуальных лидеров или надлежащего представительства.

В заключение процитирую потрясающий отрывок из редакционной статьи в «Нью-Йорк Таймс» от 4 августа — потрясающий, поскольку такие идеи нетипичны для нашего времени:

«Вопрос не в том, имеет ли та или иная группа, определяемая цветом кожи, внешностью или культурой, права как группа. Вопрос должен стоять иначе: не ущемляются ли права какого-либо американского гражданина независимо от его цвета кожи, внешности или культуры как американского гражданина. Если отдельный человек пользуется всеми правами и привилегиями, гарантируемыми ему законами и Конституцией, то волноваться о группах и массах нет необходимости — они вообще-то существуют лишь как образное выражение».

1963

Говорят, атомное оружие навело на людей такой страх, что отныне никто не может даже помыслить о том, чтобы затеять войну. Но в то же самое время все народы мира, трепеща от ужаса и беспомощности, не могут отделаться от предчувствия атомной войны.

Подавляющее большинство жителей Земли — те, кто погибает на полях сражений или страдает от голода и угасает среди руин, — войны не хочет. Так было всегда. Но не было ни одного столетия, которое обошлось бы без войн — через всю историю отмечая проделанный человечеством путь, тянется длинный кровавый след.

Люди опасаются возможной войны, так как, осознанно или подсознательно, знают, что пока еще не отказались от доктрины, которая приводит к войнам. Она приводила к войнам в прошлом и способна на это в будущем. Эта доктрина гласит, что добиваться своих целей при помощи физической силы (применяя силу первыми против других людей) справедливо или целесообразно или необходимо, а также может быть оправдано некими «благими намерениями». Согласно этой доктрине, сила — легитимный или, как минимум, неизбежный элемент человеческой жизни и человеческих сообществ.

Рассмотрим одну из самых неприглядных черт современности — совмещение рьяных приготовлений к войне с истеричной пропагандой миролюбия. В действительности у этих двух явлений — один и тот же исток, одно и то же политико-философское учение. Этатизм — вот имя политической философии нашего века, которая, расписавшись в своей несостоятельности, все же не утратила господствующих позиций.

Посмотрим, что представляет собой по своей природе так называемое «движение борцов за мир». Проповедуя любовь, высказывая тревогу о дальнейшем существовании человечества, они неустанно вопят, что гонку ядерных вооружений нужно остановить, урегулирование международных конфликтов путем вооруженной интервенции — запретить, а войну — от имени всего человечества поставить вне закона. Но в то же самое время эти организации друзей мира не борются против диктатур; их активисты исповедуют этатизм всех возможных оттенков, от доктрины общества всеобщего благосостояния до социализма, фашизма и коммунизма. Иначе говоря, они протестуют, когда одно государство к чему-то принуждает другое, но ничего не имеют против того, чтобы государство в лице правительства к чему-то принуждало своих собственных граждан. Итак, эти люди не одобряют применение силы против вооруженного противника, зато вполне санкционируют принятие подобных мер к противнику безоружному.

Задумайтесь о грабежах, разрушениях, голоде, зверствах, трудовых лагерях с их подневольными рабами, застенках, массовых бойнях — всех злодеяниях диктатур. Вот что готовы пропагандировать или терпеть — во имя любви к человечеству — современные «борцы за мир»!

Истоки идеологии этатизма (иначе говоря, коллективизма), несомненно, следует искать в аксиомах первобытных дикарей, чьи незрелые умы еще не выработали понятия «права личности». Поэтому дикари верили, что племя — высшая, всесильная власть, собственник жизни своих членов, имеющий право приносить их в жертву по собственному капризу во имя того, что провозгласит «благом». Не способные вообразить себе какие-либо принципы устройства общества, кроме права грубой силы, дикари полагали, что желания племени ограничены лишь его физическими возможностями, а другие племена предназначены ему природой в качестве добычи. Другие племена следовало подчинять силой, грабить, обращать в рабство или истреблять. История всех первобытных народов — это череда межплеменных войн и геноцида. Тот факт, что эту дикарскую идеологию теперь исповедуют нации, обладающие ядерным оружием, заставит задуматься любого, кому небезразлично дальнейшее существование человечества.

Этатизм — это система институционализованного насилия и перманентной гражданской войны. Он не оставляет людям другого выбора, кроме жестокой борьбы за политическую власть — грабить или быть ограбленным, убивать или быть убитым. Когда грубая сила — единственный критерий общественного поведения, а покорное непротивление палачу — единственная альтернатива, даже самый забитый из людей, даже животное, загнанная в угол крыса, будет сопротивляться. В государстве рабов мир невозможен.

• Предыдущая
• 41/72
• Следующая